— Смотрите! — обрадовался толстяк. — Это же слон!

— Какой слон? — не согласился длинный. — Я вам дам полезный совет. Если вдруг вам померещится слон, крепко зажмурьте глаза и скажите: «Не видел, не слышал, не знаю, не верю!» Вот так! — Он крепко зажмурился и скучным голосом затвердил: — Не видел, не слышал, не знаю, не верю! — потом открыл глаза.

Слон был на месте.

— Ладно, слонов у нас нет, — закричал первый и хлопнул шляпой оземь, — но суслики-то есть! Смотрите, на слоне верхом сидит суслик!

— Нет слонов — нет и сусликов. Не видел, не слышал, не знаю, не верю!

Первые автобусы шли по утреннему городу. Шли не спеша, ещё толком не проснувшись. Но, поравнявшись с Илюком, они вздрагивали и резко тормозили. Скрип и скрежет стоял по всей улице. Пассажиры вскакивали с мест и выпрыгивали на улицу.

— Слон! Слон!

— Суслик! Суслик!

— Разве к нам приехал зверинец?

— Разве к нам приехал цирк?

Человек в почтальонской фуражке вынул карандаш из-за уха и поднял его остриём вверх.

— Какие легкомысленные люди! Я, как почтальон, со всей ответственностью заявляю: во всей Чувашии нет ни одного слона. — Он раскрыл толстую книгу. — Вот здесь адреса всех учреждений в Чебоксарах. И здесь нет никакого слона! Вероятно, это просто фокус.

— Так это не слон, а только фокус! — удивлялись одни.

— Почтальоны знают всё! — говорили другие.

— Верим! — кричали одни.

— Не верим! — кричали другие.

И вдруг сквозь этот шум донёсся тонкий крик:

— Не надо! Не надо мне никаких игрушек! Где мой Илюк? И… И… Илюк! Где ты?

Острый Зуб свистнул. Илюк затрубил. Они бросились туда, откуда доносился крик. Толпа припустила за ними.

Почтальон пожал плечами, вынул из планшетки нераспечатанную телеграмму и, прочитав адрес, тоже направился следом.

Илюк взбежал на верхний конец улицы и встал перед белым трёхэтажным домом.

— Хеведусь! Будь человеком, перестань! — услышали они сердитый голос.

— Я давно человек! — отвечала та, которая не хотела никаких игрушек. — Разве ты не видишь, мама, я — человек!

— Тогда сама подумай, как может прийти сюда слон? Слоны живут в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, в далёкой-далёкой Индии! Слоны не могут прийти в Чувашию!

— А Илюк может! Он такой сильный, такой храбрый! Он идёт-идёт-идёт! Ласточка так и сказала!

— Ах, эта Ласточка! Почтенная особа, у самой дети, а в голове одни сказки!.. Хеведусь, чем это у тебя карманы набиты? Опять сахаром? Опять для Илюка!

— Не только! Для Илюка и для его друга! Они оба сластёны!

— Что-о?! Теперь ещё какой-то друг! Нет, я с ума сойду с этим ребёнком!

— Мама, не надо, не сходи с ума! Ты сама подумай! Такое большое путешествие, а Илюк будет один? Конечно, он придёт не один! У него есть друг и помощник!

У Острого Зуба закружилась голова, в ушах зазвенела новая песня, разумеется, она была прекрасней всех его прежних песен, и, конечно, он опять не запомнил ни слов, ни мелодии! Он всплеснул лапками и юркнул под «лопух».

Илюк поднял хобот и затрубил. Голос его прогремел точь-в-точь как музыка, которую в цирке играет оркестр, когда все артисты парадом проходят по арене.

В окне на втором этаже показалась маленькая девочка. Видно, она только что плакала. Волосы её растрепались и были похожи на лепестки подсолнуха.

— Илюк… — прошептала она, поспешно вытирая слёзы. Ах, если бы ей дали хоть минутку, она привела бы себя в порядок!

Илюк подошёл к окну, встал на задние ноги, Хеведусь обняла его за хобот, плавно пролетела по воздуху, осыпав при этом толпу сахаром из карманов, и опустилась прямо Илюку на спину.

— Илюк… пришёл… дошёл… Илюк, ты совсем такой, как я думала. — Она смутилась и прошептала: —И даже немножко лучше… Илюк, почему ты один, а где наш друг?

Левое ухо Илюка зашевелилось, и на белый свет выполз маленький суслик из рода Откуси-с-первого-раза.

Хотя в голове у него порхала целая стая слов (Хеведусь, Денеб, Синьял, Сатурн, Фокус!), впервые в жизни он не мог вымолвить ни слова.

— Ты весь дрожишь, ты замёрз! — сказала Хеведусь. Она была права, хотя и не знала, что порою холодно бывает и от счастья. — Сейчас согреешься! — Она прикрыла его своим фартуком и прижала к себе. — На тебе сахару! Вот… один кусочек остался. Какие у тебя острые зубы! Я буду тебя звать Острым Зубом. Верно, Илюк?

Илюк кивнул, а у Острого Зуба от восторга чуть не выпрыгнул сахар изо рта: какая всё же Хеведусь сообразительная! Правда, он об этом ещё вчера догадался и даже сочинил песню!

Он прыгнул Хеведусь на плечо и начал охорашиваться.

— Ох-хо, идёт Атнер и с ним мальчишки! — присвистнул вдруг Острый Зуб и поспешил на всякий случай доесть сахар.

Действительно, на гору поднималась ватага запыхавшихся мальчишек. Впереди, высоко подняв газету над головой, бежал Атнер. Они пробились через толпу и обступили Илюка.

— Вот! Газету забыли! — сказал Атнер. — Уф!.. Мы бы раньше вас догнали, да пароход нас подвёл. Капитан почему-то всё время рулевых менял.

Илюк за долгое путешествие узнал обычаи многих народов. Есть среди них и такой: усталому путнику дай прежде отдохнуть и уже потом говори с ним о деле. Эти усталые, запылённые мальчики из далёкого Синьяла достойны отдыха — надо же, как бежали, чуть слона не догнали!

— Хеведусь, Острый Зуб, подвиньтесь-ка! — сказал Илюк и, подцепив хоботом, одного за другим посадил всех мальчишек себе на спину.

Раздвигая толпу, к ним подошёл недоверчивый почтальон.

— Хеведусь? — строго спросил он. — Телеграмма. Распишитесь.

Илюк передал квитанцию и карандаш маме Хеведусь. Она стояла возле окна и всё ещё не могла прийти в себя. Получив квитанцию и карандаш обратно, почтальон выдал телеграмму и пошёл вниз по улице. На Илюка он не посмотрел ни разу. Впрочем, его можно было понять. Все знают, сколько хлопот доставляют почтальонам путешественники — особы без постоянного адреса.

Мама Хеведусь распечатала телеграмму. Телеграмма была такая:

ПОЗДРАВЛЯЮ ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ИЛЮК ДРУГОМ СКОРО БУДУТ ЧЕБОКСАРАХ САМА ПРИЕХАТЬ НЕ МОГУ ОПЯТЬ ПРОПАЛА КОРОВА АТНЕРУ НАКРУТИТЕ УХО ЦЕЛУЮ БАБУШКА

— У Хеведусь сегодня день рождения! — закричал Атнер. — Ей исполнилось четыре года!

Илюк загнул хобот назад, схватил Хеведусь, и она, вскидывая руками, четыре раза взлетела в воздух.

— Постой-ка! А какой сегодня день? — посадив Хеведусь на место, спросил Илюк.

— Как какой! Солнечный! — рассмеялась Хеведусь.

— Выходит, сегодня и мой день рождения! Я тоже в солнечный день родился! Мне тоже исполнилось четыре года! — Илюк вспомнил маму Савитри: конечно, она сейчас думает о своём сыне!

— Ур-ра-а! — закричала толпа.

И только Острый Зуб был мрачнее тучи.

— Как же так? — пробормотал он. — Как же так? Я тоже хочу день рождения вместе с вами…

— Как же так? — сказала Хеведусь. — Он тоже хочет.

— Что поделаешь… — вздохнул Илюк. — День рождения бывает только один раз в году. Четыре тебе исполнилось на пшеничном поле.

— Я не спорю… — прошептал Острый Зуб. Горе суслика было огромно.

Илюк приуныл. Нечестно это, что Острый Зуб родился не в один день с ним! Конечно, он тоже родился в солнечный день. Нет, он родился в солнечный-солнечный день! И тут Илюк догадался!

— Острый Зуб, ты же родился не просто в солнечный, а в солнечный-солнечный день! Поэтому у тебя и день рождения должен быть двойной. Первый день рождения — в золотистом пшеничном поле, где колосья были больше те…

— …телёнка! — подсказал Острый Зуб. — А второй день рождения сегодня, вместе с вами!

Вздох облегчения пронёсся по улице, толпа четырежды прокричала «ура!». Багряные и жёлтые листья закружились в воздухе. А в голову Острого Зуба пришли сразу три песни:

На день рождения Хеведусь