Мою подругу Ситу убедить куда труднее. Она недоверчиво смотрит на меня сквозь овальные стекла очков. Только что сделанное предложение ее действительно поставило в тупик. Никогда прежде я не видела ее такой озадаченной. Девушка, чей смех с утра до вечера слышится на территории монастыря, внезапно стала жутко серьезной:
— Нет, нет, нет, это невозможно, я остаюсь здесь.
— Но тебе стоит поехать…
— Сита, я хочу поехать с тобой, такая возможность нечасто выпадает, мы не имеем права отказываться! В любом случае, уже слишком поздно — я сообщила Стиву, что ты едешь с нами.
Глаза Ситы округлились от испуга. Она машинально теребит четки, висящие на шее. Я ни за что на свете не полам вида, что в тот момент у меня желудок сжался, будто половая тряпка, которую решили отжать. Мне так плохо, что хочется согнуться пополам и наконец успокоиться. Но я стискиваю зубы и стараюсь совершенно спокойно смотреть на Ситу.
Я только что поговорила с другой монахиней, Сонам Вангмо, и ее привело в восторг мое предложение. Но Сита никогда прежде не покидала Катманду. За ее задорным смехом скрывалась ужасно стеснительная и скромная девушка. В конце концов мне удается убедить ее, но мне пришлось пообещать, что во время поездки мы все время будем вместе.
Октябрьским утром 1998 года мы приземлились в Миннеаполисе. Город встретил нас пурпурно–оранжевым осенним многоцветием. От морозной свежести перехватывает дыхание, щеки краснеют: то ли от ветра, то ли от счастья. Для меня путешествия уже вошли в привычку, но моих подруг ожидает много сюрпризов. Мы остаемся в Миннеаполисе на девять дней. Каждое утро мы покидаем гостеприимный дом Стива, совсем недавно наполнившийся шумом и детским смехом — у Тиббеттсов родилась тройня, поэтому у жены музыканта практически не осталось свободного времени, — и отправляемся репетировать. По дороге на студию мои подруги с изумлением смотрят по сторонам. В Непале города похожи на муравейники, даже в деревнях улицы редко бывают безлюдными. А здесь нам навстречу попадаются лишь машины. Почему–то в деловой части города люди встречаются крайне редко.
— Что–то я не понимаю, — Сонам Вантмо наконец–то решается задать вопрос, — а где же все американцы?
Стив хохочет:
— Дома, конечно! Сейчас на улице слишком холодно, вот никто и не выходит…
Честно говоря, первые дни, проведенные в Соединенных Штатах, кажутся нам немного скучными. Мы либо работаем, либо сидим дома. Стив выбивается из сил, пытается помочь жене и сам заботится о нас. Поэтому мы каждый день питаемся полуфабрикатами. Сонам Вангмо и Сита не знают, что и думать: мы никогда ничего подобного не пробовали и даже представить не могли, что в Америке люди едят странные замороженные блюда…
Все налаживается, когда нам удается уговорить Стива отвезти нас в супермаркет. Нам необходимо нормально питаться! В Сингапуре я уже посещала большие торговые центры, но мои подруги не видели ничего подобного. Они медленно холят между рядов, вертят головой, пробуют на ощупь все продукты, до которых могут дотянуться, и со смехом наполняют тележку. В этот вечер место у плиты заняла Сита, чей кулинарный талант известен всему монастырю. Ужин превращается в праздник живота, во время которого все, включая Стива и его жену, возносятся на вершину гастрономического блаженства. И наконец–то наедаются вдоволь.
А потом начинается турне. Конечно, оно отнимает у нас много сил, но дарит просто незабываемые впечатления. Начинаем с Нью—Йорка; кстати, город нам очень понравился, особенно нас порадовали толпы народу на улицах… Значит, американцы все–таки существуют! За месяц мы дали двадцать концертов, провели уйму времени в микроавтобусе, переезжая из города в город (например, дорога из Массачусетса в Миннесоту заняла двадцать семь часов). В нашей команде шесть человек: три девушки из Непала, Стив, его давний друг Марк Андре- сон, барабанщик и страстный поклонник экспериментальной музыки, а также Коди — брат и единомышленник Марка. На ночь мы чаще всего останавливаемся в мотелях, причем в качестве оплаты Стив и Марк дают концерты прямо на месте. А мы, монахини, постепенно открываем для себя эту странную страну. Для моих подруг все здесь в новинку: шумные магистрали, роскошные рестораны, сверкающие витрины, круглые глаза зрителей, которые не могут удержаться и удивленно рассматривают наши бордовые платья, обнаженные руки и бритые головы… Надо сказать, что Сига и Сонам Вангмо отвечают американцам тем же — вот что называется культурным шоком!
Мы выступаем всюду: в церквях, концертных залах, домах культуры и на музыкальных фестивалях. Публика у нас самая разнообразная: молодые, старые, буддисты, католики, протестанты. В противоположность Стиву с его беспокойным характером, я почти не волнуюсь. Я уже приняла решение, зачем теперь–то переживать? Я сижу на сцене, поджав ноги, передо мной на маленьком столике лежат молитвенные книги, и я пою — так, как пела всегда, с абсолютно тем же чувством. Единственная сложность состоит в том, что я не привыкла к музыкальному сопровождению. Иногда я сбиваюсь с ритма, а Стив с некоторым раздражением напоминает мне: «Вместе, мы должны выступать вместе!» Я пытаюсь объяснить ему, что красота духовных песен — в их свободе. Я всегда пела так, как хотело того мое сердце, и мне сложно под кого–то подстраиваться. Но со временем я привыкла. И он тоже. Не знаю как, но мой голос и его инструменты сумели найти общий ритм. Стив очень уважительно относится к нашему пению; иногда мы практически замолкаем, затем звук начинает медленно расти, а он вливается в нашу тишину и усиливает самые напряженные ноты. Такие композиции получаются одновременно волнующими, трогательными и естественными.
Мне нравится, когда акустическая гитара Стива и ударные Марка сопровождают мой голос. А еще мне нравится, что наша публика, которая по большей части ничего не знает о буддизме или знает крайне мало, приобщается к этой религии посредством наших песен; пусть люди не понимают слов, но нам удается затронуть их душу. В перерывах я рассказываю, о чем идет речь в молитвах, когда и где они возникли. Некоторым молитвам уже почти тысяча лет, и этот факт очень впечатляет американцев. Часто мы со Стивом говорим по очереди, причем у нас получается довольно живой диалог. Постепенно наша команда завоевывает успех…
— Смотри, Ани, про нас напечатали в «Филадельфия инквайер»!
— А что там?
— Цитирую: «На концертах этой группы вы наблюдаете процесс рождения хрупкого чуда»…
Стив на седьмом небе от счастья. Он забывает о недопитом кофе и замирает с бутербродом в руке. Я смотрю на него с улыбкой: он счастлив, и я этому рада. Повернувшись к Марку, Стив продолжает читать вслух некоторые места из статьи:
— «Именно в одном из монастырей Непала Тиббеттсу удалось отыскать Истинный Голос. Подобная манера исполнения пришла к нам из глубины веков… удивительные религиозные песни, которые рассказывают нам о любви к людям и вере в себя. „В Непале мы можем петь целый день без остановки, чтобы достичь полной гармонии. Но здесь у людей явно не хватает свободного времени, поэтому мы отнимем у вас всего лишь пару часов", — шутит Чоинг Дролма». Конец цитаты!
Мне с самого начала понравилось давать интервью. И как раз во время одного из них мне удалось сформулировать идею, которая давно уже во мне созревала. Именно этой весной я решаю основать школу для непальских монахинь. Тогда же я понимаю, сколько денег мне потребуется. В конце интервью американский журналист спрашивает меня:
— О чем вы мечтаете, Ани Чоинг?
— Я хочу создать школу для монахинь Непала!
Эти слова вырвались сами собой. Хотя, если честно, подобные мысли уже давно не давали мне покоя. Меня всегда поражало невежество непальских и тибетских девочек, скажу больше: меня глубоко возмущал этот факт. Даже с четырьмя годами школы я была исключением. Более того, врожденная сообразительность и способность схватывать на лету информацию позволили мне перескочить сразу несколько классов и получить базовые знания во многих областях, например в алгебре и истории искусств. За эту возможность я должна благодарить отца. Маму учил читать мой дедушка — и получалось у нее гораздо лучше, чем у мужа. Образование всегда было и остается слабым местом Непала. Например, в государственных школах, которые может посещать любой ребенок, оно находится на очень низком уровне. Мужская часть населения в большинстве своем умеет считать, знает несколько английских слов и пишет на непальском языке. А вот женщины…
