Александр Фостин. Она попыталась представить голого, напившегося крови мужчину, который ворвался в дверь её дома прошлой ночью, как раз перед тем, как испечь блинчики. Его глаза были обезумевшими — сверкали и вращались, будто бы его загнали в ловушку.

Но потом через деревянную дверь его голос звучал совершенно нормально. Как будто бы для него было вполне привычным занятием охотиться и убивать лосей голыми руками. Посреди ночи. И без одежды.

Она уже верила ему. Так же, как Хелена была уверена, что Алекс лгал тем утром, когда оставил её одну и обгорел, теперь она знала, что прошлой ночью он говорил правду. В любом случае, следующая ночь будет последней, которую он проведет в её подвале. А после завтрашнего дня всё в её жизни возвратиться на круги своя.

И это хорошо.

Да, хорошо.

Она налила себе чашечку кофе и вынула еду из духовки. Что вообще вампиры могли знать о человеческом завтраке? Как позже выяснилось, многое. Блинчики были мягкими и золотистыми, яичница изобиловала сыром и была приготовлена великолепно. Алекс умел готовить. И это было бессмысленно.

Вампиры умели готовить, а Хелена нет. Всякий раз, когда она предпринимала попытки научиться, Джефф говорил… Так, стоп! Никаких мыслей о Джеффе. Не важно, что именно он когда-то ей говорил. Его слова могли ранить даже на расстоянии. Вместо этого она отыскала газету и принялась читать комиксы, пока уплетала золотистые блинчики.

Убирая со стола, девушка раскрыла страшную тайну Алекса. Груда подгоревших, бесформенных блинов таилась на дне мусорной корзины. Эти три идеально круглых, мягких, золотистых блинчика получились у него только где-то с пятнадцатой попытки. Уголки губ Хелены подёргивались до тех пор, пока она не сдалась и не позволила себе широко улыбнуться. Эти бесформенные произведения кулинарного искусства сделали её почему-то до смешного счастливой.

К счастью, зазвонил телефон, поэтому ей не пришлось снова и снова всё это обдумывать.

— Привет, незнакомка, — прочирикала Лейси. — Чего вытворяешь?

Хелена немного поморщилась. Она избегала Лейси, потому что та видела её насквозь.

— Крайний срок, — солгала она. — Большая и коварная заявка на получение спонсорской помощи. Почти закончена.

Врать Хелена ненавидела, но раз уж и так погрязла в собственном вранье по уши…

Лейси скептически фыркнула.

— Никакая заявка на спонсорство никогда не удерживала тебя от хорошей попойки. Уверена, что всё нормально? Как ты себя чувствуешь? Сегодня, вроде бы, годовщина… — подруга неловко осеклась.

Годовщина гибели родителей в автокатастрофе. Лейси была права, но дата эта подкралась слишком уж незаметно. Не удивительно, что Хелена постоянно думала о маме с папой.

— Не хочешь вечером заняться чем-нибудь? В кино сходить, например?

Хелене и вправду хотелось. А ещё ей хотелось на закате быть дома и убедиться, что Алекс уйдет. И поблагодарить его за блинчики. И за свадебное предложение. Она прислонилась макушкой к дверце холодильника и закрыла глаза.

— Хелена?

— Гм, крайний срок рассмотрения заявки уже завтра. Так что сегодня мне придётся поработать. После того, как я получу этот грант от Фед-Экс,[40] мы первым делом отпразднуем. — Она постаралась придать своему тону невозмутимость. — Сходим на вечеринку к Миллигану. Порвём там всех — станцуем на столе.

— Вот сумасшедшее дитя!.. — Хелена представила себе ухмылку подруги. Эта улыбка могла осветить город. — Не вопрос. Тогда завтра. Но серьёзно, позвони, если понадоблюсь. Ты же знаешь, я люблю тебя.

Что ж, Хелена ещё не окончательно завралась. У неё действительно оставались заявки на финансирование её очередного проекта, над которыми необходимо было поработать, поэтому она налила себе чашку кофе и направилась вниз, в свой рабочий кабинет. По спине и шее пробежала дрожь, когда она проходила мимо двери в подвал. Да, Алекс был внизу. Девушка всегда знала, когда он находился поблизости. Это была ещё одна вещь, о которой ей не хотелось думать слишком часто.

Она уселась за компьютер, проверила почту, заглянула в Фэйсбук,[41] в общем, сделала всё, что смогла, лишь бы не работать. И к тому времени, как всё-таки взялась за работу, её уже клонило в сон. В кабинете было слишком тепло. Глаза закрывались. Она дважды напечатала одно и то же предложение. Совсем не помогло даже то, что девушка проглотила остатки холодного кофе. Сон был слишком заманчив. Словно ловушка в конце утомительного пути…

Двери подземного поезда открылись, и из вагона вышла старая китаянка, державшая в руках коробку с грейпфрутами. Хелена шагнула внутрь. Вагон оказался узким, по обеим сторонам были размещены сидения, а вдоль прохода стояли вертикальные поручни. У ног шелестели старые выброшенные газеты.

На одном конце вагона, прислонившись головой к окну, спал молодой парень в широких штанах и ботинках на деревянных подошвах, как у поваров в ресторанах. На другом сидел Алекс — красивый, как раньше, одетый в тот же свитер с высоким воротником и джинсы, в которых был в их первую ночь вместе. Одежду, которую Михаил состриг с него, когда он обгорел. Хелена сама принесла для этого ножницы.

Двери позади неё захлопнулись и поезд тронулся. Хелена ухватилась за поручень, чтобы не упасть.

Алекс поднял взгляд. Его глаза широко распахнулись.

— Хелена! Что ты здесь делаешь?

— Где мы?

— В Нью-Йорке. Думаю, в шестом поезде.

— Что я здесь делаю?

Он рассмеялся.

— Как раз об этом я тебя и спросил.

Поезд покачнулся. Алекс поймал девушку и посадил на сиденье рядом с собою. Выражение его лица стало серьёзным, он смахнул с глаз чёлку и предположил:

— Может быть, ты оказалась здесь, потому что я о тебе думал.

Его руки задержались на лице Хелены, обводя контур её губ.

— Это ведь сон, да?

— Ммм, — он кивнул, его взгляд всё ещё был прикован к её губам. — Вопрос в том, твой это сон или мой.

— Мой, естественно.

— Но это же мой поезд, — хмыкнул Алекс.

Она сопротивлялась соблазну запустить пальцы в его непослушные волосы. Но проиграла. До ожогов он был одним из тех парней, которые выглядели так, будто только что выбрались из постели. С самодовольной улыбкой он перестал ласкать лицо Хелены и положил локоть на спинку её кресла. Его рука теперь свободно повисла рядом с её плечом, а их колени практически соприкасались. Было почти физически больно не прикасаться к нему, когда он находился так близко. Его взгляд заставлял её нервничать, поэтому она начала с глупой болтовни.

— Тебе нравилось расти в Нью-Йорке?

— Ничто не может быть лучше. Ты бывала здесь?

— Да. Дважды, по делам. Но абсолютно не ориентировалась в городе.

— Тебе стоит снова приехать сюда и навестить меня. Буду твоим гидом.

— Ночной Нью-Йорк. — Это прозвучало резче, чем хотелось бы, и Хелене даже стало неловко перед Алексом.

Но беспокойство прошло, когда он заговорил.

— Нью-Йорк никогда не спит. И я покажу тебе то, чего никто до тебя ещё не видел. — Его рот скривился в ухмылке. — Например, быт обычной вампирской семьи.

— Если вы, ребята, пригласите меня на ужин, боюсь, буду вынуждена отказаться.

— Вампирские шуточки, Хелена? Мне это нравится. — Он наклонился ближе, будто собирался её поцеловать, но неожиданно его лицо озарилось новой мыслью. — Ты можешь познакомиться с Мэдди. Женой Грегори. Она потрясающая. Была такой как ты — человеком.

— О! — Что тут скажешь? Поздравляю? Добро пожаловать в Город Паразитов?

— Я о том, что если ты вдруг захочешь поговорить с кем-то, кто видел обе стороны, она к твоим услугам.

Хелена кивнула.

— Я поняла. Просто не думаю… если честно, не думаю, что я когда-то смогу это сделать. Отказаться от дневной жизни.

Алекс потянулся и завладел её подбородком.

— Подумай о тех ночах, которые потеряешь.

— Почему ты не можешь быть обычным парнем? — На этих словах её голос сорвался. Она хотела этого всем сердцем. Алекс наклонился ближе и поцеловал Хелену. Медленно. Его губы неспешно скользили по её губам. До тех пор, пока они так же медленно не разомкнулись.