Литмир - Электронная Библиотека

— Я не украла. Цепочка моя. Это могут подтвердить мои отец и мать, которые подарили ее мне в тот год, когда я принесла из художественной школы отличные отметки. Гарольд, должно быть, тогда же, на каникулах, и стащил ее у меня, когда он приходил со своими родителями к нам на ранчо. Тогда он еще фотографировал меня и Генри. Я заметила пропажу. Он вечно выпрашивал у меня что-нибудь на память, только я никогда ему ничего не дарила.

— Значит, порядочные люди тебе не по вкусу. Жаль, Квини, жаль тебя. Что скажут в школе!

Судья задумался. То, что ему пришлось услышать, вызвало у него глубокое сожаление.

— Можно мне еще кое-что сказать? — спросила Квини.

— Пожалуйста. Если это существенно.

— Стоунхорн нашел цепочку, и я подарила ее ему на память.

Судью передернуло.

— Где он ее нашел?

— На обочине дороги, недалеко от поселка в сторону Нью-Сити. Цепочка лежала так, будто Гарольд выбросил ее.

Это совпадало с имеющимися сведениями.

Судья откинулся на спинку стула.

В выражении лица Джо Кинга не было и следа триумфа. Он был смущен.

— Квини, — сказал старик, — ты не знаешь, что ты наделала, но что сделано, то сделано. Ты выбрала нелегкий путь. Может быть, и отец не пустит тебя в дом; может быть, и школа откажется от тебя. Но заметь, Квини, что, хотя ты и освобождаешь своего мужа от суда, ты не можешь очистить его. На его совести так много зла. Цепочка отпадает как улика, но Гарольда Бута еще нет здесь, и, прежде чем мы не найдем его живого или мертвого, подозрение остается в силе. На Джо Кинга все еще будут показывать пальцем, и ты теперь не сможешь сделать ни одного шага, чтобы люди не посмотрели тебе вслед. Я не хочу тебе зла, я желаю тебе только добра. Превратись же снова в прежнюю Квини. Ты должна быть примером для наших девушек… снова должна стать примером.

Судья повернулся к Рунцельману:

— Вы можете сказать Айзеку Буту — пока не найден труп, не потеряна еще надежда, что его сын жив. Мы будем продолжать розыски. — Затем он приказал полицейским: — Снимите с Джо Кинга наручники. Приказ об аресте отменен. Надеюсь, Джо Кинг, не до следующего раза… Ты остаешься под подозрением, и если я тебя сейчас освобождаю… то не ради тебя и не ради Квини… но ради родителей Квини. Вы поженитесь?

— Да, — ответил Стоунхорн, — мы муж и жена.

Молодые люди покинули здание суда и направились по Агентур-стрит. Слухи уже успели распространиться, и люди, попадавшиеся навстречу, пристально смотрели им вслед.

Стоунхорн принял обычный для него равнодушно-независимый вид, чем как бы ограждал себя от недоверия и подозрений, которые он предполагал в окружающих. Квини непринужденно шла рядом, как будто это уже было для нее так привычно. Она не знала, куда он направляется, но она шла с ним, ни о чем не спрашивая.

— Они дали мне что-то вроде испытательного срока, прежде чем снова арестовать, — сказал Стоунхорн, когда убедился, что их никто не слышит. — Я им тоже даю время. Если оно пройдет для них бесполезно, у тебя не будет мужа, Тачина. Но тогда они узнают, что такое Джо Кинг.

— С чего же нам начать, Инеа-хе-юкан?

— Прежде всего мы пойдем туда, где я нашел цепочку. Я должен как следует осмотреть это место. Если бы Гарольд был бандит, я мог бы тебе совершенно точно сказать, где он — живой или мертвый. Но он обыкновенный человек, а привычки и затеи обыкновенных людей я слишком плохо себе представляю. Мне, с моей глупой башкой, надо сначала это хорошо обдумать. А потом… потом нам нужно найти жилье, мне нужно найти работу. И то и другое не так просто. Твой отец не примет нас, — это ясно.

— А твой?

— Он-то возьмет нас, да ты с ним не уживешься. — И Стоунхорн замолчал.

РАНЧЕРО

Смуглые пальчики Лауры с ярко накрашенными ногтями летали по клавишам. Она писала для суперинтендента; это был официальный документ, и в нем нельзя было допустить ни единой ошибки.

Вошел посетитель. Как он постучался, она не слыхала. Она увидела его, когда он остановился совсем рядом. Это был Джо Кинг.

— Я хотел бы поговорить с суперинтендентом, — сказал он так, как будто это самое обыкновенное дело, хотя даже вождь племени, которого теперь называют чейерменом13 или президентом, не может себе позволить запросто зайти к суперинтенденту — старшему инспектору и управляющему резервацией.

— По какому вопросу? — спросила Лаура.

— Об этом я скажу ему сам.

— Если речь идет о пособии, — пожалуйста, к мисс Карсон, по хозяйственным вопросам — к мистеру Хаверману… ну, школьные дела вас, конечно, не интересуют.

— Благодарю вас. Мне это известно. Я хочу поговорить с суперинтендентом.

— Суперинтендент принимает только по тем вопросам, которые подготовлены его ответственным референтом и заместителем мистером Шоу.

— Если вы предложите мне положение о суперинтенденте даже в письменном виде, я и тогда не откажусь от моей просьбы.

Лаура провела кончиком пальца по накрашенным губам. «Что за нахал! И как он себя держит!» Она привыкла, что индеец, которому указывали, куда нужно обратиться, молча исчезал. Но Джо Кинг, кажется, кое-чему поднаучился на своих уголовных процессах от адвокатов и судей.

Лаура еще некоторое время колебалась, потом взяла документ, с которым она собиралась направиться к своему начальнику, и вошла в комнату суперинтендента.

Он был один и только что ознакомился с циркулярным письмом, которое Управление резервации округа обычно получало от Центрального бюро по делам индейцев. Руководитель бюро выражал свое недовольство существующим положением дел. Он предлагал суперинтендентам улучшить отношения с индейцами, строить эти отношения на взаимном доверии, энергичнее и инициативнее вести борьбу с нищетой. Жизненный уровень индейцев, который сильно отстает от среднего уровня, необходимо поднять. Все прежние предрассудки следует отбросить во имя главного девиза: Help to help themselves14 — помогать индейцам — значит помогать себе. Читая письма, Питер Холи отлично представлял себе, что это и есть новая линия, которая проводится после второй мировой войны. Эту линию Верховный комиссар Центрального бюро по делам индейцев, недавно направивший Холи, вырвав его из привычного круга жизни, в эту одну из труднейших резерваций, собирается осуществлять быстро и решительно. Циркуляры свидетельствовали о полезных и добрых намерениях, но, когда от слов переходишь к делу, встречаются трудности.

Это было известно Питеру Холи, в жилах которого текло тридцать процентов индейской крови. Суперинтендент Холи уже двадцать лет состоял на службе. Движением, полным достоинства, он бережно отложил письмо в сторону. Затем взял из рук Лауры напечатанное и слово за словом, не пропуская ни единого слога, прочитал, нашел работу безупречной и порадовался в душе, что получил от своего предшественника прекрасную секретаршу. Он подписал бумаги.

Девушка не уходила, и он посмотрел на нее вопросительно.

— В приемной Джо Кинг. Он хочет поговорить с суперинтендентом лично. Я хотела направить его к вашему заместителю, но он настаивает на разговоре с вами, мистер Холи… или, — прибавила Лаура особенно резким голосом, — или он желает получить письменный отказ.

Седовласый суперинтендент слегка улыбнулся.

— Пусть войдет. («Итак, практический случай по существу последних циркуляров: доверие вместо прежних предрассудков». )

Когда Джо Кинг вошел, ему было предложено сесть.

— Прошу. С чем пришли?

Джо Кинг был смущен. Много лет он не встречал такой предупредительности, чаще он сталкивался с враждебным отношением людей. Услышав теперь слова суперинтендента, он потерял равновесие, как человек, приготовившийся к схватке и вдруг не встретивший сопротивления противника.

Лаура закрыла обитую клеенкой дверь и задумалась над неожиданным изменением поведения своего начальника. Этот Джо Кинг принят! Она злилась, что обычный порядок был нарушен. Она твердо решила отомстить и в ближайший же день подсунуть суперинтенденту какого-нибудь посетителя с пустяковой просьбой.

вернуться

13

Чейермен — председатель (англ.).

вернуться

14

Помогая другим — помогаешь себе (англ.).

14
{"b":"29284","o":1}