Рогофф издал рычание. Его руки скользнули под куртку, пошарили, и тут раздалось тонкое жужжание. Мышцы на лице Рогоффа обмякли, он упал вперед.

– Что произошло? – спросил Гумбольт, отступая от упавшего старшего инспектора.

– Мистер Рогофф выбрал неудачный образ действий. Он пытался вытащить какое-то оружие, спрятанное в чехле у него за спиной.

Камерон опять тронул потайную кнопку. Снова раздалось жужжание, на этот раз более громкое. Робот длиной в пять сантиметров слетел сверху и парил над недвижными плечами Рогоффа.

– Что это за штука?

– Друг, Кеннет, друг. Я послал этого робота на разведку. Когда Рогофф так безрассудно собирался напасть, робот послушался команды защитить меня. Он сбросил небольшую иголочку, заряженную ядом, ее изобрел один мой друг, который работает в Галактической Фармацевтической службе.

– Галактическая Фармацевтика? ГФМТ? – глаза Гумбольта расширились.

Камерон мысленно отметил эту реакцию. Галактическая Фармацевтика и Медицинская Техника, очевидно, каким-то образом связана с Планом, раз Гумбольт так сильно разволновался.

– Друг в отделе исследований. Но основная разработка электромагнитной стальной иглы принадлежит мне. В этом роботе содержится небольшой магазин намагниченных игл. Такая игла выпускается, как только вы подозреваете какую-то заряженную частицу в составе разгонного двигателя.

– И такая маленькая иголочка содержит в себе миниатюрный разгонный двигатель?

– И можно выпустить десяток игл, если одной недостаточно. Моя следующая модель будет разработана более детально, ее магазин иголок будет снабжен разными иглами, начиная от сравнительно безвредных и кончая такими, которые причинят моментальный фатальный исход, – Камерон ткнул в Рогоффа носком идеально отполированного ботинка и перевернул старшего инспектора. Выражение адской боли навсегда застыло на лице у мертвого. – Для этой модели я использую только моментально действующие яды. Похоже, что это больно, правда?

Гумбольт перевел взгляд с Камерона на робота, продолжающего терпеливо парить, потом снова на его создателя:

– Отзовите его!

– Он нас защищает, Кеннет. Не волнуйтесь. Если у вас нет оружия, и если вы не станете делать неожиданных движений. Его детекторные провода очень сложны для такого маленького робота.

– А что... – Гумбольт сделал глубокий вздох и успокоился. – Что здесь произошло? С этой клетью?

Камерон выглядел невинно.

– Я могу только догадываться об инциденте, теперь, когда Рогофф совершил самоубийство. Чертовски неопределенно, да?

– Клеть. Что там такое произошло?

– Ах, да, клеть со сжигателями мозгов. Подозреваю, что какой-то чудик нашел вход, вынул аппарат и воспользовался им. Его нашли несколько рабочих. Вместо того чтобы решить дело действенным, здоровым путем, они забили паука насмерть.

– Пятна на полу?

– И на клети, и на других не очень подходящих местах, многие из пятен очень высоко.

Камерон наклонил голову назад, почувствовал инертный воротник, спрятанный под лисьим мехом, и прекратил осмотр.

– Они поволокли чудика вон туда, возможно, поместили тело на плазменный факел, чтобы уничтожить. Трупа, во всяком случае, больше не существует.

– Это было хитро. Не оставить никаких следов трупа.

Камерон фыркнул, выражая иронию. Труп можно было расщепить на атомы, но доказательство оставалось, доказательство, убрать которое они по глупости не догадались. Вся операция на Зета Орго-4 оказалась под угрозой срыва. Хорошо, что председатель Фремонт дал ему приказ принимать любые меры, которые ведут к успеху.

– Чуть-чуть вам повезло, Кеннет, – Камерон внимательно посмотрел на директора.

– Что? Как вы можете это говорить? Рогофф, должно быть, так скверно обеспечил секретность в этой части Плана, что чудики о нем узнали!

– Едва ли, – не согласился Камерон. – Беззаботным он был, это да. Но чудики просверлили бы склад до самой земли лазером, если бы они что-то заподозрили. Нет, вы счастливчик. Вы можете занять место мистера Рогоффа и лично обеспечить выполнение Плана Звездной Смерти на Паутине.

– Стать старшим инспектором? Это мне-то, директору?

– Конечно, это будет только временное назначение. Но выявить местного служащего, который мог быть виноват в этом... – рука Камерона взмахнула в воздухе, указывая на место действия, которое ярко осветилось, когда он бросил отблеск ультрафиолетовых лучей на пятна чужепланетной крови.

– Понимаю, о чем вы. Я разыщу тех, кто в этом виновен, и позабочусь о них.

– Хорошо, – сказал Камерон, его мысли уже приняли иное направление. – Я продолжу проверку. Надо поискать кого-то, кто уберет отсюда покойного мистера Рогоффа. Он скоро начнет разлагаться. К несчастью, есть такой аспект, и его придется в дальнейшем изучать. Боюсь, что яд ускоряет разложение.

Камерон зашагал прочь, то и дело перенастраивая свои очки на другое фокусное расстояние. Значит, чудик проник в секретное помещение мистера Рогоффа. Кто же сопровождал этого паука? Камерон обнаружил следы другого существа. Но чтобы это был другой чудик?

В это Камерон не верил.

Он стоял перед потайной дверью, ведущей в подземный туннель, и внезапно его озарило.

– А-а, дорогой мой друг, так ты жив! – сказал Камерон.

Он резко повернулся и возвратился назад, чтобы посмотреть, каких дел успел натворить Гумбольт. Когда он с этим покончит, у него еще хватит времени выследить Бартона Кинсолвинга.

Бартон прижимал кассету с записями информации поближе к телу, чтобы ее не выбили у него из рук, пока он проталкивается сквозь толпу. Паукообразные скакали и покачивались совсем рядом, но ни разу не дотронулись до него. Это не мешало Кинсолвингу отшатываться, когда тяжелое туловище или волосатая нога приближались и чуть ли не сталкивались с его лицом.

Кинсолвинг изучал записи, которые сделал в помещении склада Межзвездных Материалов.

– Доказательство, – шептал он себе. – Этого достаточно, чтобы возбудить расследование, достаточно, чтобы показать что ММ торгуют незаконными электронными аппаратами.

Не успел Кинсолвинг договорить эти слова, как почувствовал, что они ничего не значат. Расследование? А кто станет расследовать? Те, кто входит в Волю Паутины? Кинсолвинг не имел понятия, как с ними связаться, даже если они были полицейскими в самом строгом смысле этого слова. Но как заставить их выполнять межпланетные законы? Тот паук говорил о них скорее как о жрецах или священниках, как о существах, которые отвечают за подобающее состояние Паутины и следят, чтобы пауки не отклонялись от правил. Бартон для пущей безопасности засунул маленькую кассету с записью себе в карман и внимательно огляделся. Он давно миновал взлетное поле и шел дальше, кажется, целые часы. Погода стояла на удивление мягкой для того времени года, которое он считал серединой зимы. Тяжелые штормовые облака в небе, внезапная прохлада от порыва ветра, состояние растений – все говорило о зиме. Но на городских улицах только теплый ветерок обдувал его, и ни одна снежинка не упала на Кинсолвинга.

Он откровенно пялился на здания с высокими шпилями, как будто бы никогда раньше ничего подобного не видел. Кинсолвинг криво улыбнулся. Он чувствовал себя подобно ребенку, которого привезли в большой город из деревни. Такие здания он видел прежде: на Земле, на Гамме Терциус-4, на нескольких планетах. Но никак не мог представить, как жители Зета Орго-4 используют эти дома.

С самых высоких шпилей свисали перепутанные веревки, качаясь на ветру, и у инженера в конце концов закружилась голова, когда он их рассматривал. По этим веревкам суетливо передвигались паукообразные обитатели планеты. То и дело Кинсолвинг наблюдал, как какой-нибудь паук, казавшийся всего лишь темной точкой, отрывался от нити и плавно опускался вниз. Когда Кинсолвинг увидел такое в первый раз, то подумал, что паук поскользнулся или его сдул с высоты ветер.

Паук искусно размотал паутину у себя на спине, остановился у открытого окна на третьем этаже. Покрутился, сделал паузу, чтобы освободиться от нити паутины, прыгнул в окно и исчез из виду. Холод охватил внутренности Кинсолвинга, когда он осознал, что в этом мире может не существовать никаких лифтов. Он задрал голову, чтобы поглядеть на уходящие в небо шпили. Если у тех, кого он разыскивает, офисы расположены высоко в этих громадных зданиях, он никогда не сумеет до них добраться. Ожидать на улице до тех пор, пока они не захотят спуститься, тоже представлялось не лучшим входом из положения.