– Клянусь вселенной, это так и есть! – выдохнул Гумбольт. – Как этот сукин сын сбежал?

– Весьма способный человек. Больше, чем я рассчитывал.

Андрианов с трудом прошел через комнату и прислонился спиной к стене.

– Вы не можете мне повредить! Я представитель Земли!! Если вы еще раз до меня дотронетесь, придется чертовски много за это заплатить!

– Господин консул, это смешно. Если вы исчезнете, кому будет до этого дело, кроме тех, кто заполняет необходимые бланки? Мы даже можем представить дело так, будто вас убили чудики.

– Неумно, Камерон.

– Нет, Кеннет, конечно, нет. Теперь, когда предстоит распределить аппаратуру, сжигающую мозги. Привлечь нежелательное внимание... – Камерон рассмеялся и сделал знак Гумбольту молчать. – Разве не очевидно, что мистер Андрианов знает о сжигании мозгов, что это и есть причина, почему он явился проверять склад со своими дурацкими камерами? Кинсолвинг. Кинсолвинг все ему рассказал.

– Он не лгал. Все это правда. Вы, Фремонт и План Звездной Смерти...

– Избавьтесь от него, Камерон. Теперь же. Мы не должны предоставить ему возможность отослать рапорт.

– Меня могут засечь лучом в любую минуту в моем офисе. Все охраняется дипломатической печатью!

– Голос у вас сядет, когда вы окажетесь под давлением, – Камерон широко улыбнулся. – Никакая трансляция невозможна. Это обеспечивает мой маленький дружок. – Он дважды мигнул. В воздухе появились четыре серебристых цилиндра.

Андрианов начал продвигаться к двери. Камерон вытянул руку, сделал указующий жест. Один из цилиндров зажужжал, затем обернулся вокруг своей оси.

– Что такое? – Андрианов поднял руку, чтобы дотронуться до лица. Он был мертв еще прежде, чем рука поднялась наполовину.

– И нельзя определить, от чего? – спросил Гумбольт.

– Игла попала ему в глаз. Может быть, немного крови вытечет, но не обязательно. Отравленное серебро легко сгибается, проскальзывает мимо зрачка и попадает в мозг. Только детальное вскрытие выявит причину смерти.

– Засуньте консула в его машину.

– В самом деле, Кеннет, как мало у вас воображения.

– Ну, как хотите, но сделайте что-нибудь. У меня много работы.

– Уверен, Кеннет, уверен, что много.

Смеясь, Камерон щелкнул пальцами. Подошли роботы большего размера, они держались над полом при помощи отталкивающего поля и тотчас вцепились в мертвое тело консула. Они хором зажужжали и выволокли Андрианова из офиса. Камерон шел у них по пятам. Гумбольт смотрел на все это, думая, что этот труп мог быть и его собственным. Он вернулся к срочной работе, но не вникал в нее.

Бартон пошевелился, улыбнулся в состоянии полусна, затем полностью проснулся. В течение короткого мгновения ему не удавалось отделить смягченный мир сна от реальности.

И реальность сбила его с толку, когда он припомнил свой приход к Гарону Андрианову, разговор между ними и представленное им доказательство, обвиняющее ММ в контрабанде. Потом он как следует наелся и заснул. Кинсолвинг широко зевнул, потянулся и сел.

– Консул? – позвал он.

И не получил никакого ответа. Кинсолвинг встал, еще немного потянулся, разгоняя кровь по жилам. И только после этого отправился исследовать офис консула. Он огляделся, не желая ничего потревожить. Когда он дошел до трехмерного видика возле входа, то остановился и еще раз восхитился им. Но первоначальный импульс прошел.

Кинсолвинг заметил небольшие недостатки в пасторальном пейзаже, места, где художник неумело что-то стер и дорисовал голограмму. Кинсолвинг вздохнул. Земля, должно быть, похожа на это изображение, по крайней мере, их так учили в школе. Но когда существовали такие пейзажи? Пятьсот лет назад? Возможно, даже больше. Теперь вся поверхность планеты превратилась в ульи жилых кварталов, чтобы вместить семнадцать миллиардов жителей. Еще существовали парки и открытые пространства, но они стали не такими славными, как в видике. Кто может на них смотреть? Большинство населения не в состоянии, особенно когда дневной вход в парк мог стоить всю годовую зарплату. И когда большинство не работает, а существует на субсидию, выделяемую роботозаводами, и большинству природа безразлична, и не имеет значения ее красота. Большинство существует, а не живет.

– Когда-то было так красиво, – размышлял Кинсолвинг. Его внимание снова вернулось к недавним событиям: – Андрианов! Вы работаете?

Он стал искать и обнаружил анфиладу офисов, меньших по размеру, чем ему показалось вначале. Хитрое расположение зеркал и видики в больших комнатах усиливали иллюзию. Но нигде Кинсолвинг не находил Гарона Андрианова.

Бартон сел в кресло Андрианова, и под рукой у него оказался пульт. Он рассеяно потыкал в клавиши и обнаружил, что пульт компьютера достаточно сложен, чтобы управлять земными делами на Паутине, и даже еще немного сложнее.

– Расскажи мне о Паутине, – скомандовал он компьютеру.

– У вас нет санкции консула Андрианова, – жалобно ответил компьютер.

– Я его гость.

– Я запрограммирован так, чтобы сообщать информацию только владеющим входным кодом.

– Что ты мне можешь рассказать об Андрианове? Компьютер издал почти человеческий вздох, Кинсолвинг даже вздрогнул, так реалистически он повторял звук гуманоида.

– Рад, что вы это спросили, сэр. На консуле Андрианове был дипломатический костюм, когда он выходил отсюда четыре часа назад.

– Дипломатический костюм? Не понимаю. – Кинсолвинг попытался представить себе, как Андрианов приводит себя в должный вид, чтобы встретиться с пауками по государственным делам, но в мозгу образовывались только комические картины. Неужели Андрианов облачился в костюм, к которому пришито восемь мохнатых ног, чтобы имитировать местных жителей?

– Засекреченная информация, – сообщил компьютер.

Кинсолвинг слегка повернулся в кресле, чтобы расположиться поудобнее. Когда имеешь дело с машинами, от этого часто утомляешься, но он решил, что на этот раз необходимо довести дело до конца. Что-то неладно, а компьютер знает, что именно. В глубине своего электронного мозга он волновался, и это волновало Кинсолвинга.

– Если консул в опасности, ему может нанести дальнейший вред то, что не обнаружены причины. Ты должен сопоставить урон, наносимый мне, если я узнаю тайны дипломатического костюма, и тот вред, который может быть нанесен консулу, если ты мне их не откроешь.

Несколько секунд ушло у компьютера, чтобы решить и объяснить Кинсолвингу серьезность ситуации.

Стандартно оборудованный дипломатический костюм скрывает мощное электронное оснащение, включающее видео– и аудиозапись, датчикам ширины спектра микроэлектронной радиации, устройство, создающее радиопомехи, чтобы предотвратить проникновение в записи, плюс... другие новейшие приспособления.

– Секретные?

– Консул Андрианов надел этот костюм, – сообщил компьютер, ловко уклоняясь от прямого ответа. – Костюм оказался неэффективным и не смог защитить его от более сложного оборудования.

Кинсолвинг вздрогнул:

– Камерон?

– Это имя упоминалось в пределах оборудования, использовавшегося консулом.

– Другие имена. Перечисление.

– Рогофф, не находившийся в достижимых пределах, предположительно, мертвый. Кеннет Гумбольт, директор и новый действующий старший инспектор на Зета Орго-4. Камерон, его помощник, командующий службой робототехники ММ.

– Опиши последнюю трансляцию.

– Температура тела консула Андрианова была доведена ниже той точки, на которой костюм автоматически отключается. Последняя трансляция содержит обмен репликами между Гумбольтом, Камероном и консулом. Из полученной информации ясно, что для убийства Андрианова применено было неизвестное оборудование нового типа и неизвестного действия.

– Это приказал Камерон?

– Есть некоторые указания на то, что он виновен в отдаче этого невообразимого приказа. Многие роботы-убийцы и охотники приводятся в действие простыми жестами, подмигиванием глаза и даже при помощи напряжения определенных мускулов, обычно мышц лица.