Способ паукообразных переходить из одного здания в другое вдоль воздушных путей наводил на мысли, что некоторые из них могут вообще никогда не спускаться на землю. Они передвигались по небу, точно боги Валгаллы, и редко когда замечали усилия людей.

– И все же, – сказал себе Бартон, – имеется много туземцев, которые предпочитают ходить по земле.

Интересно, почему? Встречалось очень мало машин и повозок, и они везли грузы, которые не под силу было бы тащить одному пауку. Искать причины, почему общество живет так, как оно живет, у него не было ни возможностей, ни желаний. Ксеносоциолог мог бы потратить целую жизнь, изучая этих странных существ, да так и не получил бы, возможно, сведений о том, отчего пауки строят, действуют и живут именно так.

– И мы для них такие же непостижимые и странные, – произнес для себя Кинсолвинг.

Как бы для того, чтобы подтвердить его точку зрения, проходящий мимо паук пристально уставился на него, поворачивая голову в немыслимом направлении. Паукообразный тяжело двинулся дальше, пощелкивая челюстями и тихонько постукивая когтями по каменной мостовой.

Кинсолвинг опустился около стены, спина отчаянно болела, а ноги отказывали. Пауки умудрялись перешагивать через него. Большинство вообще не замечало на своем пути препятствия в виде человека, перенося через него все восемь ног, не дотрагиваясь.

Слишком долго Кинсолвинг бежал. Наступило время подумать. На этой планете у него не было ни денег, ни кредита, он не мог припомнить, когда в последний раз ел, но хуже всего было то, что он не знал, как поступить дальше с проклятым доказательством, которое он приобрел в складском помещении Межзвездных Материалов.

Если найти Тех, кто из Воли Паутины, возможно, это приблизит его к решению проблемы, но он знал, что пауки посчитают его слова несущественными. Даже запись изображения трепещущего и подрагивающего паука, которую сделал Кинсолвинг, когда тот приводил в действие сжигатель мозгов, не будет достаточно убедительной для местных властей. Он ругал себя за то, что не привез с собой как доказательство хотя бы несколько запретных аппаратов.

Затем Кинсолвинг понял, что это как раз к лучшему. Если бы он попался на Паутине с контрабандой, это бы раскрыло что он беглец с планеты-тюрьмы. Даже если власти на Паутине не признают его виновным в преступлении, они, по всей вероятности, известят ллоров, которые снова сошлют его отбывать наказание.

– Никакой инопланетной полиции, – приказал он себе, – Забудь про Волю Паутины.

А тогда кто мог бы ему помочь? Кинсолвинг совсем пал духом. Ведь он прошел через все это ради того, чтобы остановить вывоз смертельных Ящиков Наслаждений. Оставались только люди на Паутине.

Он не мог обратиться к старшему инспектору ММ на этой планете. Невозможно, чтобы старший инспектор не знал о контрабанде. Ему могли не открыть подробности Плана Звездной Смерти, но это лицо должно было санкционировать фальшивые грузы и подделывать записи. Кинсолвинг слышал, что другие корпорации помогали вырабатывать План и принимали в нем участие, так что не осмеливался искать помощи и у них.

– Земной консул. Единственное, что остается.

Кинсолвинг с трудом поднялся на ноги и отправился в путь, пытаясь теперь найти гида, который указал бы ему дорогу к «инопланетным» консульствам. Он, наконец, наткнулся на маленький киоск с крышей вроде шляпки гриба, менее метра в диаметре. Он искал, как мог, но не обнаружил никаких кнопок или рычажков.

Инженер так и отскочил, когда киоск неожиданно осветился. Свет замерцал наверху, а над крышей завис паук на нити паутины. То, что он увидел на крыше, его удовлетворило. Местный житель снова закачался на нити и вскоре исчез в окне на четвертом этаже.

Кинсолвинг огляделся и решил, что рычажки должны находиться на верхушке гриба. Он взобрался по гладкому столбу и пристально вгляделся в скругленный купол. Его внимание привлек визг на высокой ноте. Метрах в пяти над ним завис другой паук на паутинной нити. Он тоненьким голоском велел Кинсолвингу уйти с дороги. Ноги держались за нить, а розовые крошечные ручки жестикулировали, и движения их Бартон однозначно понял как непристойные.

– Ну, ты, недоумок гуманоидный! Убирайся из справочной.

– Так это справочная?

Паукообразный продолжал визжать, и барабанные перепонки Кинсолвинга уже почти лопнули. Зато он разглядел, как работает киоск информации. Дисплей помещался в трехмерной колонне, туда указывала золотая стрела. В воздухе над ним плавали странные обозначения, похожие на руны. Паукообразный снова что-то залепетал. Стрела медленно изменила направление, исчезла, и появилось новое сочетание рун. Заключительный визг зазвучал с такой частотой, какую могла разобрать разве что земная летучая мышь, после этого дисплей пропал.

Кинсолвинг соскользнул на уровень улицы и в удивлении смотрел. С этого выигрышного места он совершенно не видел голограмму. Ее можно было прочесть только сверху.

Старший инспектор снова вскарабкался на киоск, осторожно забрался на купол. Некоторые паукообразные обходили стороной этот справочный киоск, но другие игнорировали отчаянные гримасы Кинсолвинга, который тщетно пытался понять, как работает киоск. Золотая стрела указывала направление. Поднятие стрелы над киоском – или над землей? – показывало этаж нужного здания. Надпись должна была говорить о расстоянии. Ни одно из этих показателей не помогало воспользоваться киоском.

– Прочь с глаз моих, гуманоид, – еще один паукообразный раскачивался над человеком, готовясь воспользоваться киоском, когда тот уйдет.

– Не можете ли вы мне помочь? – воззвал к нему Кинсолвинг. – Я не знаю, как привести этот компьютер в действие.

Паук пронзительно вскрикнул и узнал свое направление, потом задержался. Один глаз изучил Кинсолвинга. – Куда же вы хотите пойти, безголосый?

– В Земное консульство.

Чириканье. Визг. Кинсолвинг увидел, что золотая стрела доказывает на уровне его колен, когда он стоял на верхушке.

– В том направлении. Идти одну девяностую от оборота планеты.

– Там первый этаж?

– Разумеется.

Нечего было удивляться тону паука. Местные жители осмеивали любое животное, неспособное пользоваться мой нитей, висящих между домами.

– Спасибо.

Кинсолвингу хотелось еще кое о чем спросить, но паукообразный устремился прочь, заглатывая паутину, которую прял, а поднимался он со скоростью, ужаснувшей Кинсолвинга больше, чем те спуски стрелой, но он не имел представления сколько надо идти. Спустившись на землю, он уныло зашагал к консульству. Впервые Бартон пожалел, что стер информацию, которую скопировала ему Ларк.

Кинсолвинг похлопал по карману, где лежала кассета, и покачал головой. Нет, он об этом не жалеет. Он целый год будет идти, если понадобится. Пауки грубы, немногословны, нетерпимы к людям, но почему бы и нет? Кинсолвинг так мало узнал об их образе жизни. Зачем бы им тратить время на его обучение, когда он сам не позаботился о собственном образовании?

Меньше чем через час блужданий среди домов и попыток придерживаться заданного направления Кинсолвинг обнаружил небольшой голубовато-серебряный знак, укрепленный на двери здания, казавшегося складом.

– Неужели это консульство? – удивился он вслух.

Судя по размеру, это мог быть склад для чего-то особенного. Кинсолвинг стоял, смотрел и снова начал тревожиться. Найдет ли он здесь помощь – или консул примет сторону Фремонта и остальных, вовлеченных в План? Кинсолвинг решился. Выбора у него не было. Не имея союзников, не имея никаких ресурсов, он должен был кому-то довериться. В целом настроения на Земле отличались от тех, какие Кинсолвинг наблюдал среди корпораций. Преподаватели, члены правительства и даже обычное население смотрело на инопланетян безразлично, некоторые даже были настроены в их пользу.

Это не значило, что консул не был подкуплен Межзвездными Материалами. И не означало, что консул может не соглашаться с целями Плана.

Кинсолвинг заставил себя выкинуть эти мысли из головы. У него не было способа это определить. Он нуждался в помощи, чтобы прекратить снабжение аппаратами, сжигающими мозги. Если не удастся договориться, он, по крайней мере, быстро определит позицию представителя Земли в этом вопросе.