Литмир - Электронная Библиотека

Я улыбнулся, услышав такое искреннее и четко сформулированное мнение, несомненно, сложившееся в бесчисленных воображаемых разговорах.

— Если вы выйдете замуж за мистера Партриджа, — сказал я, — то уверен, что сумеете противостоять этому дурному влиянию.

Она покраснела, что было хорошо заметно при такой светлой коже, и опустила голову, перебирая бумаги на столе.

Мне вовсе не хотелось ее смущать, она была приятной девушкой, но в таком состоянии она скорее бы ответила на мой вопрос.

— А вы не могли бы дать мне адрес мистера Чивера? Мне совершенно необходимо сегодня с ним поговорить.

— Да, конечно! — По-видимому, она была только рада сменить тему разговора, поскольку тут же схватила маленькую записную книжку и принялась ее листать. Я попросил у нее карандаш и лист бумаги и записал адрес. Чивер жил всего в нескольких кварталах отсюда, на 110-й улице, в доме, фасад которого выходил прямо на северную окраину парка Это был старый кирпичный дом, построенный еще в те времена, когда в этом районе жили только богатые белые. С тех пор многое изменилось. В большом вестибюле штукатурка на стенах и потолке потрескалась и осыпалась.

На двери лифта одно и то же тупое ругательство было нацарапано семь раз подряд. Стены коридора восьмого этажа были покрыты серой облупившейся краской. Открыв дверь с надписью «Служебная лестница», я оказался в маленькой пятиугольной комнатке с цементным полом, вдоль стен которой стояли мешки с мусором. На каждой из четырех дверей черного хода, ведущих в квартиры, белой краской были грубо намалеваны буквы.

Дверь, помеченная буквой "0", была заперта, и я застыл на месте, поняв, как это меня обрадовало.

Одного человека я убил случайно. Другого — в перестрелке, когда у меня даже не было возможности задуматься об этом. Но теперь я не представлял, смогу ли расчетливо и хладнокровно убить Чивера.

А если нет? Одно дело — говорить о мести, и совсем другое — решиться на это.

Тогда я заставил себя вспомнить отца, смертельно напуганного и истекающего кровью. Подумал о Билле и его жене, которую никогда не видел.

Вспомнил, каким увидел себя в зеркале в доме на озере Джордж. Ощутил в себе чужеродный предмет — маленький стеклянный шарик, который никогда не сможет заменить мне глаз. Я заглянул в черную дыру, рваную рану, исковеркавшую всю мою жизнь.

Но ничего не вышло. Я так и не смог почувствовать ненависти ни к Чиверу, ни вообще к кому бы то ни было. Мне было одиноко и жаль себя.

Да, все напрасно, все впустую. Видно, все, через что мне пришлось пройти, так ничему меня и не научило, и я остался таким же рохлей.

Я прислонился спиной к двери и сполз на пол, упершись коленями в подбородок и обхватив голову руками. Слабовольная и ни на что не годная тряпка. Жалкое, сломленное духом ничтожество.

И тут я неожиданно дико на себя разозлился. Вскинув голову и сверля глазами дверь Чивера, я в бешеной ярости осыпал себя отборными ругательствами, но вскоре выдохся и, вытянув ноги, замер, бессмысленно уставившись на мешки с мусором.

Так я просидел часа два. Ноги затекли, спину ломило, но за это время я все тщательно обдумал и в конце концов нашел объяснение — точнее, оправдание — своему существованию. Да, я слабый и нерешительный, но все равно должен отнять жизнь у Уильяма Чивера и иже с ним. Будь я сильным и ловким, то, кипя от ненависти, хладнокровно перестрелял бы их всех, не испытывая ни малейшей жалости. А вместо этого я прикончу их совершенно равнодушно, словно они неодушевленные предметы; прикончу только потому, что я так решил.

На дверях черного хода замки, как правило, слабые. Пилка для ногтей, просунутая между дверью и косяком, открывает их с такой же легкостью, что и ключ. Я тихо открыл дверь и вошел на кухню. В другом конце квартиры слышалось приглушенное бормотание.

Повернув налево, я оказался в просторной спальне. Дверь была прикрыта, но не до конца, и сквозь оставшуюся щель я увидел Чивера, говорившего по телефону. Из спальни была видна только часть гостиной, и нельзя было определить, один он или нет Насколько я понял, он как раз делал разнос секретарше за то, что она дала мне его адрес. Лицо его посерело и выглядело испуганным и беззащитным.

Мне было приятно, что он меня боится.

Судя по всему, он очень жалел, что не может простыми и весьма откровенными словами объяснить девушке, насколько он разозлен. Было видно, каких усилий ему стоило держать себя в руках и не повышать голос. Все, что он мог себе позволить, это едкий сарказм.

— Нет, он сюда не приходил. Когда он у тебя был? Значит, больше двух часов назад. Милочка, ты должна была немедленно позвонить мне, а не дожидаться, пока я сам позвоню... Дорогая моя, никто из моих клиентов не «о'кей», и ты это прекрасно знаешь. Когда ты в последний раз видела у нас в конторе белого? О, черт возьми, говорить с тобой без толку! А, еще и на ленч пора отправляться, да? Прямиком на диван к Бенни Партриджу? А как, по-твоему, что я хочу этим сказать?

Выслушав ответ, он бросил трубку и затравленно огляделся. По выражению его глаз я понял, что он один. Сунув руку под плащ, я достал револьвер.

Тут Чивер снова схватил трубку и дрожащей рукой начал набирать номер. Я насчитал десять цифр — значит, он позвонил кому-то за город Он продиктовал телефонистке номер и, ожидая, пока его соединят, выудил из кармана пиджака пачку «Вайсроя», но тут же бросил ее на стол и торопливо заговорил:

— Дай мне поговорить с Эдом. Это Уилли Чивер да-да, я жду. — Он быстро вытащил из пачки сигарету и нервно закурил. — Эд? Уилли Чивер. Сегодня утром кто-то приходил ко мне и контору и спрашивал, где меня можно найти... Дело в том, что эта тупая девка-секретарша дала ему мой адрес... Сейчас? Дома. Эд, я хочу приехать. Если бы я мог пересидеть пару дней у тебя на ферме... всего пару дней, Эд, пока. Эд, ради бога, она же сказала ему, где я живу!.. Больше некуда... Эд, раньше я никогда не просил у тебя каких-то особых одолжений.

Я... Эд! Эд! — Он забарабанил по рычажкам телефона.

Я шагнул в гостиную и сказал:

— Уилли, он повесил трубку.

Чивер резко повернул голову и застыл, глядя на револьвер. Я подошел к нему, взял у него трубку и, положив ее, отступил назад.

— Уилли, ты бы лучше поднял сигарету, а то дырку в ковре прожжешь.

Двигаясь как робот, он поднял сигарету, ткнул ее в пепельницу рядом с телефоном и вновь выпрямился, не сводя глаз с оружия.

— Дженолезе вышвырнул тебя вон, — спокойно продолжал я. — У него сейчас своих забот хватает, а ты для него всего лишь дешевый адвокатишко из Гарлема. Стоит ему только пальцем шевельнуть, и на твое место запросто найдется дюжина таких же.

— Нет! — Чивер замотал головой, и его руки, лежавшие на коленях, начали судорожно подергиваться. — Эд меня слушает. Он уважает мои советы!

— Он только что тебя вышвырнул.

— О господи! — Сжав кулаки, он закрыл лицо руками.

Я подошел поближе и, дожидаясь, пока он придет в себя, уселся в кресло напротив. Когда он наконец опустил руки, глаза его покраснели и припухли, щеки блестели от слез. Сейчас его усики выглядели так же нелепо, как мамины туфли на маленькой девочке.

— Он обозвал меня сопляком, — простонал Чивер. — Как мальчишку, который чистит ему ботинки.

— Эдди Кэпп берет верх, — сказал я. — У Дженолезе нет времени на мальчишек, которые чистят ему ботинки. Даже если они окончили колледж.

— Сукин сын! Черт бы его побрал, ведь я служил ему верой и правдой!

— Отвези меня к нему, и я замолвлю за тебя словечко перед Эдди Кэппом.

Секунду он смотрел на меня, потом медленно покачал головой.

— Это невозможно. Ничего не выйдет.

— Дженолезе проигрывает. Если бы он побеждал, у него бы нашлось время поговорить с тобой, как обычно.

— О черт! — Чивер зажмурился и с силой стукнул кулаками по подлокотникам кресла. — Я никогда никому не прислуживал. Никогда не шестерил! Он обращался со мной как с равным, как с белым, ни разу не намекнул, что я чем-то хуже его.

32
{"b":"28809","o":1}