— Он называл имя какого-то другого мужчины. Сказал, что человека этого уже нет в живых — он погиб в сражении. — Горестно всхлипнув, она добавила совсем тихо: — А после того как отец вышел… — Джоанна опасливо взглянула в сторону окна, — моя мама выбросилась отсюда и разбилась насмерть.

Она молча сидела с поникшей головой, и мельчайшие детали того дня, навек запечатлевшегося в ее памяти, вставали перед ее мысленным взором. Она заново переживала ту давнюю трагедию, и чувство невосполнимой утраты охватило ее с еще большей, чем прежде, силой.

Райлан взял ее двумя пальцами за подбородок и заставил поднять голову и взглянуть ему в глаза.

— Теперь я с вами, Джоанна. Я никогда не покину вас. Прошлое… — он замялся, подыскивая нужные слова, — прошлое пусть останется в прошлом. Мы не властны над ним. Но у нас есть будущее, И я клянусь вам, любовь моя, что сумею дать вам счастье и покой, которых вы так долго были лишены!

Тронутая этими словами, Джоанна обхватила Райлана за шею и притянула к себе. Она была слишком взволнованна, чтобы говорить. Вместо того, чтобы произнести ответную клятву, она приникла губами к его губам, тем самым словно отдавая ему всю себя без остатка — свою жизнь, свою любовь, свои надежды и упования.

Райлан, по-видимому, понял значение этого порыва своей юной жены. После долгого нежного поцелуя он, слегка отстранившись от нее, смущенно и вопросительно произнес:

— Джоанна?..

В ответ она принялась гладить его по волосам, покрывая поцелуями его лицо, шею и обнаженный участок груди. Джоанна изнемогала от любви и желания. Не только тело, но и душа ее жаждали его ответной любви. Но мог ли он дать ей все это?

Райлан крепко обнял ее и ласково проговорил:

— Бедняжка! Как много горя пришлось тебе изведать! Я готов на все, лишь бы ты перестала страдать. Я немедленно увезу тебя отсюда!

— Нет, не теперь, Райлан. Погоди, — ответила она, не сводя с него пристального взгляда. — Я хотела бы знать… Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня?

Райлан крепче сжал ее в объятиях и, немного поколебавшись, ответил:

— Здесь? Я безумно жажду насладиться любовью с тобой. Но я думал, что…

Джоанна помотала головой. Взгляд ее стал тревожным. Она с трудом заставила себя произнести:

— Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня всей душой, всем сердцем? Полюбить больше жизни, как… как я тебя люблю, — закончила она, заливаясь краской смущения и отводя глаза.

Когда она снова робко взглянула на Райлана, он некоторое время молчал, улыбаясь, а затем с оттенком удивления произнес:

— Я думал, ты сама обо всем догадалась. Я… — Он помотал головой и улыбнулся еще шире, слегка отстраняясь от нее, чтобы охватить взором всю ее фигуру. — Я отказался от королевства в королевстве ради того, чтобы взять тебя в жены, Джоанна. Разве одно это не говорит о том, как я отношусь к тебе?

Она смотрела на него затуманившимися от слез глазами. Но теперь это были слезы радости.

— Я… я все же хотела бы, чтобы ты сам сказал мне об этом. Хотя бы только произнес одно слово…

Лицо Райлана приняло серьезное выражение. Он убрал прядь волос со щеки Джоанны, вытер большим пальцем руки слезинку, катившуюся из ее глаза, и, немного помолчав, произнес:

— Я люблю тебя, Джоанна. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Жизнь без тебя для меня просто немыслима. — Он вздохнул и, улыбнувшись, попросил: — А теперь ты скажи мне то же самое еще раз.

Сердце Джоанны неистово стучало, к горлу подкатил комок. Она не могла вымолвить ни слова, но Райлан смотрел на нее с такой надеждой, что она собралась с силами и произнесла едва слышно:

— Я люблю тебя, — чувствуя, что волна счастья подхватывает ее, и кружит, и несет куда-то ввысь.

— А я люблю тебя, — произнес он, не сводя страстного взора с ее лица, — люблю зарываться пальцами в твои волосы, люблю вкус твоих губ, глубину твоих колдовских зеленых глаз. Люблю видеть, как ты хмуришься и глядишь исподлобья, собираясь спорить со мной.

— Но сейчас я вовсе не собираюсь спорить с тобой.

— Неужели? — спросил он с лукавой улыбкой. Медленно поднявшись на ноги, Райлан захлопнул входную дверь и, бросившись к Джоанне, подхватил ее на руки, прижимая к себе.

— Я больше не могу ждать, Джоанна! Ни единой минуты!

Она прижалась щекой к его виску и прошептала:

— Я тоже.

Сквозь открытое окно снаружи доносилось звонкое щебетание птиц, но ни он, ни она не слышали его. Все, что происходило за пределами этой комнаты, перестало существовать для них обоих.

Джоанна могла думать лишь о том, что муж любит ее и жаждет близости с ней. Ее поясной ремень, платье, рубаха и панталоны вскоре оказались на полу, поверх скомканной одежды Райлана. И вот он уже лежал подле нее на кровати, вытянувшись во весь рост — воплощение мужественной красоты и силы. Раздался скрип матраса и веревочной сетки, живо напомнивший Джоанне о грубых словах, произнесенных в этой комнате хриплым мужским голосом, и о безутешном женском плаче. Но воспоминание это быстро исчезло, не причинив ей привычной боли. Когда Райлан придвинулся к ней вплотную, обдав ее жаром своего тела, она забыла обо всем на свете, чувствуя, что пламя, сжигающее ее изнутри, становится все неистовее. Но на сей раз этим волнующим пламенем было охвачено не только ее тело, но и душа.

— Я люблю тебя, Джоанна, — шептал Райлан. — Я люблю твои глаза, — сказал он и поцеловал ее веки. — Твою кожу. Твои нежные маленькие ушки. — И он потерся щекой о ее щеку и провел языком по ушной раковине, сжав зубами мочку ее уха.

— И твои губы, — проговорил он, приникая к ней в страстном поцелуе.

«Он порой бывает так суров и жесток, — пронеслось в голове у Джоанны, — но как он нежен со мной, и какие у него мягкие, теплые губы».

— И я люблю твой рот, — переводя дыхание, сказала она, — и все остальное тоже. — Она провела руками вдоль его спины и почувствовала, как тело его напряглось под ее пальцами.

— Какое счастье — чувствовать прикосновение твоих рук, — хрипло прошептал он. Джоанна приоткрыла глава и, улыбнувшись, спросила:

— Где мне приласкать тебя? Скажи! Здесь? — она положила ладони на его талию. В ответ Райлан раздвинул ее губы и принялся ласкать языком ее небо и десны. Джоанна застонала и вонзила ногти в его кожу. Она чуть не задохнулась от восторга, обнаружив, что ее ласка пришлась Райлану по вкусу. Осмелев, она опустила руки ниже и принялась поглаживать его ягодицы.

— А может быть, здесь?

Райлан отозвался на ее движение нажатием бедер, и его напряженный, восставший член глубоко вдавился ей в живот.

— Тысяча проклятий! — воскликнул он. — Ты играешь с огнем, моя прекрасная маленькая голубка. И ты сгоришь в нем без остатка! — Он схватил ее руки и закинул их ей за голову. — Посмотрим, чей огонь горит жарче!

Одной рукой придерживая оба ее запястья, другой он откинул волосы с ее лица. Взгляд его горел желанием и любовью.

— Я хотел бы выжечь клеймо на твоем сердце, чтобы все знали, кому оно принадлежит!

— Считай, что ты уже сделал это! — воскликнула Джоанна. Глаза ее затуманились, и сквозь навернувшиеся на них слезы она с обожанием смотрела на своего мужа.

— Неужели? — он недоверчиво помотал головой. — Ведь я с самого начала вел себя с тобой неправильно. Я недооценивал и не понимал тебя!

Джоанна улыбнулась и, высвободив одну руку, провела ладонью по его впалой щеке.

— Главное, что ты любишь меня. Все остальное неважно.

Он поцеловал ее мягкую ладонь и виновато произнес:

— Я заставил тебя приехать сюда, хотя знал, как ты ненавидишь это место.

— Моя ненависть осталась в прошлом. Я… — Джоанна замолчала и с удивлением поняла, как изменились ее чувства к родному очагу за последние несколько минут. — Я больше не боюсь этого места, — произнесла она твердо. — Главное, что ты рядом со мной. И если наша любовь расцвела в Оксвиче, то, значит, и сам Оксвич тоже заслуживает любви!

Глаза ее светились нежностью. Она прижалась щекой к груди Райлана и сказала: