— Так в чем же дело? — спросил Эван, как только они остались одни в комнате. — Ты отклонил мое приглашение на праздник летнего солнцестояния, а теперь являешься незваный и мечешь громы и молнии. Нетрудно догадаться, что виной тому не кто иной, как наш добрый король.

— Кому как не тебе знать нрав и повадки нашего сеньора, — в тон ему ответил Райлан. — Однако на сей раз не он причина моей тревоги. Но лишь потому, что он еще не слыхал о той новости, которая привела меня сюда. А если и слыхал, то еще не нашел способа извлечь из нее пользу для себя. — Эван вопросительно посмотрел на своего гостя. Райлан задумчиво провел рукой по лбу: — А может быть, Джон и не знает о ее существовании.

— О ком? — нетерпеливо воскликнул Эван. — Скажи Бога ради, кто она такая? Да и вообще хватит говорить загадками! Будь любезен объясниться, наконец!

— Позвони и вели принести эля. Разговор будет долгим, Эван.

Повинуясь приказу хозяина, слуги принесли кувшин эля, круг сыра и хлеб. Эван сел за стол, выжидательно глядя на Райлана. Тот опорожнил свою кружку и, помедлив, произнес:

— Эслин умер. А также его жена и сын. Так мне сказали.

— Престон? Эслин Престон, лорд Оксвич? Черт побери, вот это новость! А отчего они умерли?

— Говорят, от лихорадки. Она выкосила и человек двенадцать челяди.

— Что ж, мне искренне жаль Эслина. Он не был моим другом, но и зла мне никогда не причинил. Но раз он сам и его единственный наследник умерли, то что же станет с его титулом и землями? Кто унаследует Оксвич?

— Вот это-то как раз меня и беспокоит! У Эслина не осталось родственников мужского пола, которые могли бы претендовать на наследство. Выходит, Джон сможет посадить в Оксвич любого из своих лакеев. А ведь это — самое сердце Йоркшира! Кровь Христова, я этого не допущу! Ведь иначе все мои усилия по объединению владетельных лордов этих земель пойдут прахом! В рядах английской знати царят сумятица и разброд, но мы в Йоркшире пришли наконец к какому-никакому согласию. Мы создали свой совет лордов для решения спорных вопросов. Мы боремся с несправедливыми подозрениями и ложными обвинениями. Но поди ж ты, наш правитель видит в этом прекращении взаимной вражды не что иное, как посягательство на трон! Бог мой, он посадит к нам в Оксвич какого-нибудь дурака, и вся округа снова покатится к чертям!

Райлан вскочил со стула и стал расхаживать по комнате. Хозяин задумчиво наблюдал за ним.

— Я вижу, у тебя есть какой-то план решения этой проблемы. Ты ведь не за советом шел ко мне, а за одобрением. Не так ли?

В ответ на это справедливое замечание Райлан впервые за весь вечер улыбнулся.

— Ты прав. Я располагаю важной информацией, которая, надеюсь, еще не достигла ушей короля. Но рано или поздно он узнает об этом. Как видишь, обстоятельства вынуждают меня действовать быстро.

— Черт возьми, ты снова начал говорить загадками!

— У Эслина Престона был не один наследник.

— Как, еще один? Не иначе как незаконнорожденный ублюдок! К тому же, надо полагать, совсем еще дитя.

— Нет, у него есть дочь, и она старше, чем его покойный сын. Она у него от первого брака. Ходили какие-то слухи о смерти первой жены Эслина. Так вот, после нее осталась дочь, но девица давно не живет в Оксвиче.

— Замужем?

— Нет.

Ответ на вопрос был предельно ясным, таким, какой Эван и надеялся услышать, но интонация, с которой было произнесено это короткое слово, заставила его насторожиться.

— Ты что-то утаиваешь от меня!

Райлан снова улыбнулся, черты его сурового лица смягчились.

— Вот за что я люблю тебя, дорогой Эван! Мне приходится рассказывать лишь половину, об остальном ты догадываешься сам!

— Не томи, Райлан! Говори, что с ней неладно? Она очень дурна собой? Или безумна? Поэтому никто не взял ее в жены?

Райлан вздохнул:

— Да это бы еще полбеды! К сожалению, дело обстоит гораздо хуже: она монахиня! Или по крайне мере собирается ею стать, как только достигнет совершеннолетия. Отец не дал за ней приданого, поэтому ее принял лишь монастырь гилбертинок.

— Прямо-таки перст Провидения. Что скажешь?

— Возможно. Однако в роли Провидения выступила жадность Эслина Престона, только и всего.

— Но уверен ли ты, что девица до сих пор не приняла постриг? Ведь наказание за самовольное оставление монастыря весьма сурово, даже если он принадлежит гилбертинскому ордену.

— Ты забываешь о папском интердикте. Даже если она и приняла постриг, церковь не признает ее полноправной монахиней, пока папа Иннокентий и король Джон не придут к соглашению.

— Так ты планируешь забрать ее из монастыря, поселить в замке ее покойного отца и убедить девицу, что она должна выйти замуж за того, кого ты ей предложишь в мужья. Верно? А кстати, кого ты ей прочишь, можно поинтересоваться?

Райлан пожал плечами:

— Да любой, думаю, не откажется от такой завидной партии, при условии, конечно, что она и собой недурна. Что ты скажешь, если я предложу эту честь тебе, Эван? — Райлан усмехнулся: — Оксвич — славный замок. Поля вокруг тучные, крестьян в деревне много.

— А сам-то что же? — недовольно нахмурился Эван.

— Спасибо, друг, но у меня другая на уме. С еще более богатым приданым, чем даже Оксвич. — Райлан сделал большой глоток из своей кружки и со стуком опустил ее на стол. — И о леди Мэрилин, по крайней мере, известно, какова она собой. Не то что эта эслиновская монашка.

— Леди Мэрилин? — переспросил Эван, подавшись вперед. — Дочь Эгберта Кросли?

— Да, именно, — подтвердил Райлан, снова наполняя свою кружку. — Но прибереги пока свои поздравления. О моем сговоре с ее отцом пока никому не известно, это тайна.

— Конечно, — с неохотой произнес Эван. — Но ведь короля, когда он об этом узнает, того и гляди, хватит удар. Он столько трудов положил на то, чтобы владения Эгберта достались одному из его ярых сторонников. И когда он узнает, что ты и Кросли сговорились за его спиной… — Эван пожал плечами. — Ну да ладно. Однако, я полагаю, у дочери Эслина есть имя?

— Джоанна. Леди Джоанна Престон. Бывшая послушница монастыря святой Терезы, будущая владелица Оксвича. Не сомневаюсь, что такая перемена придется девице по нраву.

Эван помолчал, размышляя.

— Когда ты женишься на леди Мэрилин, в твоем владении окажется столько земель, что Джон будет вынужден считаться с твоим мнением. А если тебе удастся выдать леди Джоанну по своему усмотрению, весь Йоркшир объединится против его величества. В том случае, если девица послушается тебя.

— А с чего бы это ей отказываться? Ведь ясно, что отец отослал ее в монастырь, потому что обзавелся наследником. А теперь она — полноправная владелица Оксвича.

— Да, но ведь и Джон не будет сидеть сложа руки. Он станет бороться за нее, особенно когда узнает, что ты берешь за себя леди Мэрилин. Он захочет во что бы то ни стало выдать эту леди Джоанну за одного из своих приверженцев. В конце концов, право опеки над сиротой принадлежит двору. Значит, не ты, а король должен найти ей супруга.

— Да, все это так, но когда дело будет сделано и леди водворится в замке Оксвич с младенцем в животе и отважным супругом, готовым в случае чего защитить свой кров, то Джон ничего уже не сможет поделать. Ему останется лишь рвать и метать, Сколько пожелает. Завтра я отправляюсь за девицей в монастырь святой Терезы. Я решил продержать се в Блэкстоне до самой свадьбы. Джон не осмелится напасть на меня в моем собственном замке. Ведь в Йоркшире у него нет союзников, и он об этом знает.

— Ну а твои-то союзники знают, что ты затеваешь?

В ответ Райлан звонко расхохотался. Он был явно доволен собой и своим планом.

— Все они горой стоят за то, чтобы Оксвич достался одному из наших, и не станут осуждать моих действий, ведущих к этой цели. Тем более когда девица уже окажется в моих руках.

Эван тяжело вздохнул:

— Ну хорошо, Райлан. Вижу, ты все детально продумал. Меня не удивит, если ты уже знаешь, в какой день и час состоится ее свадьба. Теперь скажи, чего ты хочешь от меня?