Джоанна слушала девушку нахмурившись.

— А когда будет объявлена ваша помолвка?

— Не раньше, чем мы покинем королевский двор.

Джоанна в задумчивости принялась расхаживать по комнате. Она повернулась к Мерилин и с тревогой спросила:

— А может ли король запретить вам это? Я имею в виду, если ему станет известно…

По-видимому, подобная мысль прежде не приходила Мерилин в голову. Услыхав слова Джоанны, она некоторое время молча смотрела на нее расширившимися от ужаса глазами, а затем сбивчиво произнесла:

— Нет, он не станет… Он не будет… Ах, да нет, конечно, он сможет это сделать. И сделает!

Джоанна присела подле Мерилин, которую от страха стала сотрясать крупная дрожь.

— Если вы так опасаетесь брака с Райланом Кемпом — вот вам один из способов избежать его, — доверительно сказала она. — Конечно, выбор короля может оказаться не намного лучше. — Тут она вспомнила имя, звук которого вызвал краску на щеках Мерилин, и в уме ее мгновенно созрело решение. Ни она сама, ни Мерилин — и никто из обладающих собственностью женщин не должен становиться предметом гнусных сделок. Глаза ее блеснули, и она ободряюще похлопала Мерилин по руке:

— Расскажите мне все, что вы знаете об этом Эване Торндайке.

Джоанна сразу признала в плотном, высоком, неулыбчивом пожилом мужчине Эгберта Кросли, лорда Лоутона. Он стоял у стены гостиной епископа, о чем-то беседуя с сэром Гаем и двумя другими молодыми вельможами.

В том, что эти щеголи так любезничали с пожилым лордом Лоутоном, не было ровным счетом ничего удивительного. Его единственная дочь Мерилин считалась завидной партией, и все молодые неженатые придворные старались так или иначе выказать почтение к суровому старику. Сэр Эгберт явно тяготился разговором, за которым он коротал время, поджидая кого-то, ибо его беспокойные глаза то и дело пристально оглядывали зал. И стоило Мерилин в сопровождении Джоанны войти в помещение, как взгляд его тут же остановился на дочери.

Но прихода Мерилин ожидал не только лорд Лоутон. От внимания Джоанны не ускользнуло, что сэр Эван, занятый непринужденной беседой с леди Матильдой, несколько раз украдкой взглянул на бледное встревоженное лицо Мерилин, и отблеск этой тревоги мелькнул в его добрых карих глазах. В сердце Джоанны вспыхнула надежда. Неужели и правда славный лорд Мэннинг увлечен темноволосой Мерилин? Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Оба они — благородные, тонкие натуры, которым претит придворная жизнь с ее суетой и интригами. Джоанна вспомнила, что ей очень хотелось бы выяснить, что означало дружеское подмигивание сэра Эвана на пути из епископского сада. Да, именно дружеское. Ничего иного эта его забавная гримаса означать не могла. А вот когда он смотрит на Мерилин, глаза его выражают гораздо более серьезное, глубокое чувство.

Впервые за все время пребывания при дворе Джоанна почувствовала прилив небывалого оптимизма. Она тронула Мерилин за рукав и прошептала:

— Не откажите в любезности представить меня вашему отцу.

Мерилин заколебалась, заметив, что Джоанна с трудом сдерживает улыбку.

— Но вы обещаете ничего не рассказывать ему о нашем с вами разговоре нынешней ночью? Ведь все это держится под строжайшим секретом.

— Не беспокойтесь, Мерилин, я не выдам вашей тайны. Хотя мне и непонятно, почему вы решили так ревностно хранить ее себе же в ущерб. Однако уверяю вас, что хочу побеседовать с вашим родителем совсем о другом.

Слова Джоанны не вполне убедили Мерилин, но, вздохнув, она неохотно кивнула, и девушки направились к сэру Эгберту. Проходя мимо их величеств, окруженных группой придворных, они присели в глубоком реверансе, затем почтительно — поздоровались с епископом Ференди. Когда девушки подошли к сэру Эгберту, на лице старого лорда отразилось явное облегчение. Он тяготился разговором с самовлюбленным сэром Гаем и двумя молодыми щеголями того же разбора.

— Доброе утро, дочь моя! — радостно воскликнул он, отворачиваясь от раздосадованного трио.

— Отец. — Мерилин чмокнула его в щеку и тут же отошла на полшага назад, встав рядом с Джоанной. — Познакомьтесь с моей подругой, леди Джоанной Престон из Оксвича.

— Из монастыря святой Терезы, — мягко поправила ее Джоанна. Ей только что пришла в голову неплохая идея.

— О да. Дочь Эслина.

Сэр Эгберт окинул девушку быстрым оценивающим взглядом, каким смотрят купцы на предлагаемый к продаже товар. Он словно взвешивал в уме, послужит ли внешность этой девицы выгодным дополнением к ее солидному приданому. Джоанна с трудом подавила поднявшуюся было в ее душе волну негодования. Неужели все мужчины лишь искатели богатого приданого? Почему их всех, прежде всего, интересуют площади полей и лугов, количество источников воды и овец, замки и политика? Неужели сама по себе невеста ничего ни для кого не может значить?

Она отвела глаза в сторону, но встретилась с взглядом гораздо более пристальным, чем тот, которым окинул ее отец Мерилин. Райлан Кемп стоял в том же алькове, где она с ним разговаривала не далее как вчера вечером. Он беседовал с богато одетым вельможей, имя которого Джоанна позабыла. Райлан кивал своему собеседнику, не сводя при этом глаз с Джоанны.

Смутившись, Джоанна снова переключила внимание на сэра Эгберта.

— … Я так был огорчен известием о его безвременной кончине, — продолжал он. — Не меньше двух десятков людей полегло в деревне Харли, а в Адборне — вдвое больше. Нас всех в Селси и Шорхеме спасли лишь сильные ветры с моря. Они-то и унесли заразу прочь от нас. — Он закивал головой с таким торжеством, словно это по его повелению ветер не дал лихорадке проникнуть в прибрежные районы и спас население деревень, находящихся в собственности лорда Лоутона. — Ах, как мне жаль вас, юная леди, хотя, должен признаться, я и не был коротко знаком с вашим покойным родителем.

— Я много лет не видела его, милорд. «И в любом случае не имею оснований оплакивать его: он не был ни хорошим мужем, ни добрым отцом», — мысленно добавила она. Девушка не дерзнула бы высказать вслух эти мысли. Вздохнув, она украдкой бросила взгляд туда, где стоял Райлан Кемп. Вот еще один человек, который недостоин доброй, кроткой супруги. И тем не менее сэр Эгберт намерен выдать за него свою невинную Мерилин.

Джоанна заметила, как Мерилин опасливо взглянула на Райлана, и тот, словно отчего-то смутившись, повернулся к своему собеседнику и стал с жаром говорить с ним. Джоанна посмотрела на Эвана Торндайка. Против ее ожидания, тот глядел не на Мерилин, а на Райлана. И хмурился. Неужели ему уже все известно? Это предположение обрадовало девушку. Она добавила, снова сосредоточив все внимание на отце Мерилин:

— Я долгие годы провела в монастыре святой Терезы, готовясь к постригу. Отец мой одобрил это решение. Но меня предательски похитили оттуда, и теперь я чувствую себя так, словно у меня отняли родной дом!

— Его величество лишь воспользовался своим правом взять вас под опеку, — назидательно ответил сэр Эгберт. Он взглянул на Райлана Кемпа и добавил: — Политика, должен вам сказать, — не женского ума дело.

Джоанна горько улыбнулась и сдержанно промолвила:

— Боюсь, я вынуждена вникать и в политику, ибо не король похитил меня из монастыря святой Терезы. Нет, это был жестокий и коварный негодяй, сэр Райлан Кемп. Вы, без сомнения, знакомы с ужасным лордом Блэкстоном?

При этих словах лицо старого сэра Эгберта исказилось так комично, что, не будь ситуация столь серьезной, Джоанна не смогла бы удержаться от смеха. Дряблые щеки старика, подернутые красноватой сетью старческих прожилок, приобрели багровый оттенок, глаза чуть не вылезли из орбит, челюсть отвисла. В душе лорда Лоутона явно боролись недоверие и гнев. Джоанна почувствовала, как Мерилин дернула ее за рукав, но сделала вид, что не заметила этого.

— Надеюсь, что он не входит в число ваших друзей, сэр Эгберт, — продолжала она как ни в чем не бывало. — Поверьте, я еще не встречала человека столь грубого, невоспитанного и бесчестного. Меня спасли люди короля, случайно встретившиеся нам на пути в замок Блэкстон.