— О, прошу… — простонала она, когда Райлан стал с легким нажимом водить ее пальцем вдоль этого бугорка. — Я не могу… Не надо…
Он никак не отозвался на этот возглас, зная, что он порожден глубочайшим экстазом, который испытывает девушка, и продолжал, сам все более возбуждаясь, то легкое движение, которое вызвало этот экстаз. Их пальцы, двигаясь согласно, казалось, прикасались к чему-то самому сокровенному и чувствительному во всем ее существе. Джоанна еще сильнее прижалась к Райлану, она сжимала и разжимала ягодицы, между которыми находился его восставший член.
Она не почувствовала, когда именно пальцы Райлана выпустили ее ладонь, оставаясь у ее лона и продолжая это мучительно-сладостное поглаживание, но она протянула освободившуюся руку и обняла его за узкие бедра. Джоанна стала поглаживать ягодицы Райлана, невольно проникаясь ритмом его движений, и наслаждение, испытываемое ею, которое и без того, казалось, близилось к своему пику, стало еще полнее.
«Боже милостивый, где я нахожусь? В раю или в аду?» — Думала девушка. Этот темноволосый ангел одновременно вознес ее на небеса и низверг в преисподнюю.
Это была последняя отчетливая мысль, мелькнувшая в затуманенном сознании Джоанны. Ногти ее в страстном порыве вонзились в бедро Райлана, она выгнула спину, издав глухой стон. Райлан с силой прижал ее к себе, и палец его задвигался еще быстрее. Джоанна, более не владея собой, пронзительно закричала.
Ее снова охватила слепая, безумная, всеплоглощающая страсть. Она забыла обо всем на свете, в том числе и о возбуждении, охватившем Райлана, который, внезапно убрав свою руку, быстрым и резким движением опрокинул девушку на спину и лег на нее всем телом.
Его член, зажатый между их вспотевших тел, вдавился Джоанне в живот. Постанывая от нетерпеливого желания ощутить наконец всю полноту близости с ним, Джоанна терлась лбом с прилипшими к нему взмокшими волосами о шею Райлана и быстрыми движениями гладила его спину и ягодицы.
— Проклятье, что ты делаешь со мной, Джоанна? — хрипло прошептал он ей в самое ухо. — И что я делаю с тобой, черт меня возьми?!
Услышав от него столь самокритичное высказывание, Джоанна широко открыла глаза, и то, что она увидела, поразило ее до глубины души. Взгляд Райлана, устремленный на нее, был полон такой страсти и нежности, глаза его так горели, что Джоанна невольно зажмурилась, ослепленная тем потоком света, который они, казалось, излучали. Она тут же снова открыла глаза, наслаждаясь и упиваясь тем восхищением, которое безошибочно угадывалось в его взоре. С хриплым стоном Райлан приподнялся на локтях и вошел в нее.
Джоанна замерла в сладостном оцепенении. Ощущение времени и пространства покинуло ее. Она чувствовала, что все ее тело, каждая клетка соединяется с телом Райлана, пронизывая их обоих судорогой восторга, наслаждения и бесконечного счастья. Концы его длинных волос щекотали ее лицо, его узкие бедра вздрагивали, и она сжимала их ногами, его член двигался в глубине ее лона. Джоанна провела руками по спине Райлана и погрузила пальцы в его густые шелковистые волосы. Он слегка подался назад, и его упругая мужская плоть вошла в лоно Джоанны под другим углом и глубже, чем прежде.
— Райлан… — выдохнула она, выгибая спину и грудь. Он нежно коснулся рукой ее щеки и убрал со лба разметавшиеся локоны. Их взгляды встретились. Темно-синие, как ночь, глаза Райлана, казалось, погрузились в бездонную, как море, бирюзово-зеленую пучину глаз Джоанны. Это каким-то непостижимым образом оказалось гораздо более интимным соединением, чем даже слияние их тел, и Джоанна, смутившись, закрыла глаза и повернула голову набок, прижавшись щекой к руке Райлана. Она принялась целовать его ладонь, касаясь ее языком и слегка покусывая.
— Стесняться уже поздно, моя маленькая голубка, — пробормотал Райлан, — и раскаиваться — тоже.
Он снова опустился на локти, прижавшись к телу девушки грудью и животом, и, сжав ладонями лицо Джоанны, заставил ее смотреть ему в глаза.
Бедра его задвигались еще быстрее, и, наклонив голову, он приник к губам девушки в страстном поцелуе. Ее бедра стали ритмично вздыматься ему навстречу. Их возбуждение нарастало, подобно приливу, и вот, достигнув наивысшей точки, оно полностью поглотило их, словно с головой затопило приливной волной. Оба в изнеможении замерли.
Райлан, задыхаясь, устало опустился на Джоанну всем своим телом. Джоанна нежно обняла его. Она была исполнена чувства благодарности и умиротворения.
Однако мало-помалу она начала осознавать окружающую реальность, и слова «слишком поздно», произнесенные кем-то совсем недавно, прежде всего пришли ей на ум. Ах, да ведь это Райлан сказал их только что. И он был прав. Содеянного не воротишь. И ей никогда уже не быть чистой, невинной девушкой.
Однако не только сознание непоправимости этого шага наполнило ее душу чувством безнадежной утраты в первые же секунды возвращения к реальности. И не только мысль о неизбежном возвращении в монастырь. Нет, дело было вовсе не в этом. Джоанна скорбела не о потере девственности, а о том опыте, который она посредством этой потери приобрела, ибо она знала, что, как бы ни был долог и безупречно праведен ее дальнейший жизненный путь, эти сладостные мгновения, проведенные в объятиях Райлана, никогда, до самой смерти, не изгладятся из ее памяти.
Солнечный луч, скользнув по лицу Джоанны, коснулся ее век, и они, задрожав, приоткрылись, но лишь на мгновение. Она перевернулась на другой бок и сонно потянулась рукой к источнику того тепла, что согревало ее всю ночь. Однако там было пусто, и девушка, разочарованно вздохнув, с головой укуталась в грубое одеяло, чтобы согреться и еще немного поспать.
Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Похоже, что ветер наконец утих. Не слышно было также ни стука дождевых капель о крышу, ни рокота прибоя.
Значит, шторм прекратился, пронеслось в сознании Джоанны. Глаза ее при этой мысли широко раскрылись, и она окончательно проснулась. Шторм… Остров… Она в одно мгновение ясно и отчетливо вспомнила все происшедшее. Чья-то рука подбросила в огонь еще одно полено. Джоанна вздрогнула и втянула голову в плечи.
— Это был не сон, — произнес низкий мужской голос. При звуках этого голоса сердце Джоанны отчаянно заколотилось, и ей пришлось собрать всю свою смелость, чтобы высунуть голову из-под одеяла и взглянуть на Райлана,
Он смотрел на нее неподвижным взором, не говоря больше ни слова, затем резко отвернулся и бросил в камин еще одно полено.
— Жаль, что это случилось наяву, а не во сне, — пробормотал он.
Джоанна, словно окаменев, неподвижно лежала на узкой кровати, но внутри нее все клокотало. Он успел одеться, отметила она, бросив в его сторону осторожный взгляд. Действительно, вся одежда Райлана, еще накануне валявшаяся на полу или висевшая на веревке, была теперь на нем: рейтузы, подвязки, рубаха и даже кожаная короткая туника, перехваченная поясом, тогда как Джоанна лежала совершенно нагая под грубым колючим шерстяным одеялом. «Ему-то ничего не стоило одеться, пока я спала», — с неожиданной злостью подумала Джоанна, понимая однако, что охватившие ее чувства вызваны отнюдь не этим обстоятельством, а являются следствием гораздо более глубоких причин. Ее до глубины души потрясло происшедшее между ними ночью, она была в ужасе от своей самозабвенной страстности и того бесстыдства, с каким он воспользовался ее податливостью. Но наиболее горькие чувства вызвали в ней его только что произнесенные слова.
Когда он повторил их, девушка часто-часто заморгала, чтобы не дать пролиться непрошеным слезам. «Жаль, что это случилось наяву, а не во сне»! Прошлой ночью она совершила путешествие в чудесный, заповедный мир, как бы ни были тяжелы последствия этого события, она побывала в земном раю. А он так буднично, с такой оскорбительной досадой говорит о происшедшем!
Внезапно девушку охватила злобная радость, которая помогла ей преодолеть клокотавшие в груди и вот-вот готовые прорваться наружу рыдания. У этого негодяя и правда есть веские причины желать, чтобы их объятия происходили во сне, а не в действительности, ведь его подлым планам теперь, по-видимому, не суждено осуществиться. Джоанна перестала быть девственницей, сразу утратив значительную часть своей «продажной цены». Пусть-ка теперь сэр Райлан попробует сбыть ее кому-нибудь! Ничего у него не выйдет!
