Райлан, явно не ожидавший от нее таких слов, на секунду онемел от изумления, и Джоанна испугалась, уж не перегнула ли она палку.
— Ну уж нет! Что угодно, но только не дурак! — Взгляд его неожиданно потеплел, выражение его изменилось, и Джоанну охватили страх и знакомое сладостное предчувствие.
— Оставьте свои заблуждения, моя маленькая страстная голубка! От правды не уйти! Подле вас непременно должен быть мужчина. Хотите, я еще раз докажу вам это?
Она не успела ответить — Райлан стремительно обнял ее и закрыл ей рот поцелуем. В первые мгновения Джоанна старалась контролировать происходящее, чтобы сознательно направлять события в желаемое русло. Сейчас он целует ее, изо всех сил стараясь сдерживать свою страсть, затем начнет гладить ее шею, спину, ягодицы, как делал прежде.
При воспоминании об этих ласках Джоанна глубоко вздохнула, и в ответ на это губы Райлана стали более требовательными. Дыхание их смешалось, и, когда Джоанна приоткрыла рот, Райлан, издав хриплый, страстный стон, прижал ее к себе.
— Такая нежная… и такая огненная, — бормотал он, продолжая целовать ее, — я словно в раю…
Языком он раздвинул ее зубы и стал нежно касаться ее десен, неба и губ. Рука его, как и предвидела Джоанна, скользнула вниз и, охватив ягодицы девушки, плотно прижала ее бедра к своим, к восставшей мужской плоти, отчетливо вырисовавшейся под тонкой тканью рейтуз и рубашки.
Джоанна чувствовала, что память ее начинает туманиться. Она забыла обо всем, захваченная неистовыми чувствами, которые вызывали в ней его горячие, страстные ласки. Оксвич, вместе с королем Джоном и монастырем святой Терезы, а также весь гилбертинский орден перестали существовать. Остался лишь Райлан — его мягкие губы и чуткие, нежные руки, так восхитительно нежно ласкавшие ее. Она обняла его за шею и стала гладить его шелковистые волосы.
Джоанну удивило, что у этого столь жесткого человека, с его непреклонной волей и железными мускулами, такие нежные, пушистые волосы, мягкими волнами струящиеся под ее пальцами.
Оторвавшись от ее губ, он стал покрывать поцелуями щеку девушки, шею и мочку уха.
— Ах, женщина, — тяжело выдохнул он, — с тобой я точно в раю… — Схватив Джоанну за плечи, он отстранил ее от себя и повторил: — Точно в раю… или в аду…
Джоанна взглянула на него, переводя дыхание, не в силах скрыть охватившие ее чувства.
— Райлан… — пробормотала она, не сводя восторженных глаз с его лица. Она взяла его за запястья и принялась осторожно водить большими пальцами рук по его нежной коже, там, где неистово бился пульс. — Райлан… — Она тряхнула головой, как будто борясь с наваждением.
Лицо его исказила болезненная гримаса, и он словно через силу пробормотал:
— Отойдите от меня! — продолжая однако удерживать ее, и Джоанна не стала повиноваться его приказу. Напротив, снедаемая желанием как можно теснее прижаться к его сильному телу, она принялась гладить его руки и плечи.
Райлан не мог дольше противиться искушению и в ответ на ее робкую ласку прижал девушку к себе, зарывшись ладонями в ее роскошные волосы и приникнув губами к ее губам.
Этот поцелуй не был подобен прежним. Джоанна даже не пыталась сопротивляться, а Райлан — сдерживаться. Продолжая удерживать девушку руками, он властно, требовательно приоткрыл ее губы и запрокинул ее голову.
Она была почти испугана этим бешеным натиском. Райлан походил на воина в бою, берущего приступом осажденную крепость. И крепостью этой была она, Джоанна. Но желание понести поражение в этом бою и достаться ему в качестве трофея, подхлестываемое страстью, оказалось сильнее мимолетного испуга, и девушка с восторгом отдалась его ласкам. Со стоном изогнув спину, она прижалась животом к его мускулистой груди. Язык его все глубже проникал в ее рот, будя в ней множество разнообразнейших оттенков желания, о существовании которых она даже не подозревала. Она чувствовала, что горит, словно в лихорадке, что внутри нее пылает неистовое пламя, которое с каждым новым движением его губ и языка разгорается все жарче.
Джоанна больше не думала о причинах, заставивших ее искать близости с Райланом. План освобождения и все ее хитроумные расчеты потонули в пучине страсти, и желанная близость с пленившим ее рыцарем из средства превратилась в цель, затмив собой все остальное.
Куда девалась жажда свободы, еще так недавно снедавшая ее? Она исчезла без следа, уступив место жажде совсем другого рода — жажде покориться требовательным ласкам этого человека и раствориться в нем, слившись в страстном объятии. И чем настойчивее становились его ласки, тем больше ей хотелось испить до дна эту сладкую чашу.
Сгоравшее в истоме тело Джоанны было едва прикрыто тонкой рубашкой, но ее все больше стесняла одежда Райлана — как последнее препятствие их близости.
Она провела рукой по его груди, погладила завитки темных волос, видневшиеся сквозь открытый ворот рубахи, и нетерпеливым движением отвела в сторону плотную ткань. Райлан понял ее без слов и одним неуловимым движением сбросил с себя рубаху. При этом ему каким-то непостижимым образом удалось почти не оторваться от ее губ. Он с еще большей страстью прижал девушку к своей груди.
— О, да… — пробормотала она с благодарностью. Он легонько сжал зубами ее нижнюю губу, затем провел по ней языком.
— Вы — моя мучительница, — едва слышно прошептал он, нежно гладя ее спину и ягодицы. — Ведьма… — И он поднял ее с пола так высоко, что ноги Джоанны обвили его талию. — Вы — искушение, с которым я должен бороться…
Он принялся целовать ее шею, плечи, нежную кожу у ключиц, ложбинку между упругих грудей. Под градом этих обжигающих поцелуев Джоанна, обессилев, все ниже склоняла голову.
Райлан прижался щекой к ее груди, затем осторожно дотронулся опытными губами до одного из ее упругих сосков.
— Вы созданы для того, чтобы вас любили, — задыхаясь, проговорил он, целуя другой ее сосок, — часто и неистово!
Распущенные волосы Джоанны создали медно-золотую завесу вокруг его головы. Она нежно поцеловала его макушку, едва слышно прошептав:
— Так любите же меня! — Прижавшись к нему как можно теснее, она потерлась щекой о его волосы и повторила:
— Любите меня!
Услыхав это, он сжал ее крепко, почти до боли и, сделав несколько шагов по комнате, уложил трепещущее тело девушки на ближайшую кровать. Движения его стали неторопливыми и менее резкими. Лежа на спине, Джоанна продолжала обнимать его за шею. Опершись коленом о край кровати, он слегка отстранился, разомкнул ее сцепленные пальцы и хриплым голосом спросил:
— Вы желаете продолжения, Джоанна?
Склонив к ней голову, он перевел взгляд с ее полуоткрытых губ на вздымавшуюся в страстном порыве грудь, на все ее роскошное полуобнаженное тело. Девушка прочла в этом взгляде едва сдерживаемую страсть. Он будто окатил ее теплой волной, и в ответ она, вздрогнув, изогнула спину и, глядя прямо ему в глаза, прошептала:
— Да.
В эту минуту она, охваченная нетерпеливым ожиданием, не видела ничего вокруг, кроме его лица, склоненного над ней, кроме этих горевших восторгом глаз. Все радости мира, соединившись, воплотились для нее в его мужественной красоте, и она желала его так пылко и неистово, как никогда прежде.
Протянув руку, Джоанна прикоснулась к подбородку Райлана и, нежно проведя по нему пальцем, дотронулась до его губ. Он резко выдохнул полуоткрытым ртом и сжал ее палец зубами, слегка посасывая его и водя языком по ложбинке у ногтя, затем медленно вобрал в рот весь палец, не отрывая страстного, призывного взгляда от лица Джоанны.
Девушке казалось, что она не в силах дольше вынести такую пытку. Она закрыла глаза, дыхание ее сделалось учащенным, грудь тяжело вздымалась, сердце неистово билось. Тело ее сотрясала дрожь.
Райлан поцеловал один за другим все пальцы на ее руке, затем взял ее ладонь в свою, нежно сжав ее. Другой рукой он поднял подол ее рубашки, обнажив бедра, и принялся гладить живот, дотронувшись до пупка. Затем рука его скользнула ниже. Джоанна удивленно приоткрыла глаза. Неужели он знал, какие именно участки ее тела более всего жаждали его прикосновений? Сперва соски, теперь низ живота. Откуда ему это известно?
