Уладить дело с кроватью! Легко сказать! Не труднее, однако, чем ублажить этого мужчину, который раскинулся сейчас в ванне.

— Понежься немного в теплой воде, — сказала она, останавливаясь у лестничного проема, — а я… я займусь хозяйством, — торопливо, но не без запинки, договорила она.

— Погоди-ка, Беатрис!

Линни сделала вид, что не услышала его призыва. Эмоции снова одержали верх над логикой и разумом. В какой уже раз мужские его достоинства и исходивший от него зов плоти напугали ее до глубины души. Она попятилась, как человек, потерявший ориентацию в пространстве, и чуть ли не бегом бросилась вниз по лестнице.

Разумеется, ей снова придется к нему возвращаться. И очень скоро. Но к этому времени она, возможно, овладеет собой. Так сказать, соберется с силами, чтобы противостоять исходившему от него властному зову самца. Ради этого стоило вознести молитву святому Иуде.

Так думала Линии, торопливо направляясь по своим делам.

Плохо было другое. Одного взгляда на красивое нагое тело мужа было достаточно, чтобы она растеряла все свои благие порывы. И было сомнительно, что молитва святому Иуде может этому помочь.

Прежде чем подняться к Экстону, Линни выслала вперед целую армию столяров и плотников. «Экстон будет недоволен их вторжением, — подумала она. — Зато нашествие слуг наверняка усмирит его чувственные фантазии. И позволит наконец увидеть в ней человека, а не только женское тело — постоянный источник наслаждений». Но с какой стати это меня волнует?» — спросила она себя. Почему для нее так важно, чтобы он оценил ее качества хозяйки? Если планы бабки осуществятся, Экстон исчезнет из Мейденстона, а на его месте воцарится муж Беатрис — кем бы он ни был. Все чувства Экстона к ней, Линни будут разом похоронены; что еще, кроме ненависти, сможет он испытывать к ней, узнав о ее обмане?

Этот логический вывод не доставил ей никакого удовольствия. Увы, она осознала, что человеческие качества Экстона де ла Мансе во многом соответствуют ее женским чаяниям. Да, он обладал необузданным темпераментом и суровостью прирожденного воина, но характер у него куда лучше, нежели у ее брата Мейнарда. При всем желании она не могла бы его ненавидеть, поскольку он, в общем, вел себя с ней вполне достойно — да и она, как ни странно, старалась заслужить его уважение.

«Но ведь он-то думает, что перед ним Беатрис», — напомнила себе Линни. Даже Мейнард с Беатрис вел себя достойно. Но стоит Экстону узнать, кто она такая, как все уважение к ней у него мигом исчезнет. Тогда уж он волю своему необузданному характеру.

Вчера, к примеру, он не позволил себе ее ударить, но знай он правду…

Впрочем, день разоблачения впереди. И неизвестно сколько придется его ждать. Возможно, очень долго. А до тех пор ей предстоит играть навязанную судьбой роль в зависимости от того, любит ли она Экстона или, наоборот всем сердцем ненавидит. Роль любящей, преданной жены, как то было решено на семейном совете.

Когда они вместе с Нормой поднимались по ступенькам Линни спросила:

— Скажи, Ида поедет с леди Хэрриет в аббатство Рамс?

— Да, миледи. Они вскоре выедут в сопровождении маленького отряда.

Линни поморщилась. Сказать по правде, она испытывала некоторое облегчение при мысли о том, что бабка переберется из замка в аббатство. С другой стороны, ее отсутствие порождало трудности иного свойства.

— Я очень надеюсь, что с ее отъездом отец не опустится окончательно.

— Это правда, хотя и печальная. Сэра Эдгара надо время от времени встряхивать. Он похож в этом на своего отца — полный сил мужчина вдруг превратился в человека совершенно безвольного.

— И что, так и не вернулся в нормальное состояние?

В ответ Норма лишь с мрачным видом покачала головой. Линни задумалась. Помощи от отца, как видно, ждать не приходилось. Это была горькая мысль, но не новая. Она вздохнула.

— Надеюсь, бабушке не придется всю дорогу до аббатства трястись верхом?

— Она поедет в специальных носилках. Так распорядился лорд Экстон.

Линни остановилась и вопросительно посмотрела на Норму. Конные носилки? Подумать только, ее муж распорядился перевезти в конных носилках в аббатство Рамсей старуху, которая всем своим видом демонстрировала неприкрытую ненависть и презрение к нему! Разумеется, Экстон не знал о заговоре, душой которого была леди Хэрриет, но не мог же он заблуждаться в ее отношении к роду де ла Мансе. Тем не менее, он позаботился об удобстве ее путешествия.

Раздумья о состоянии отца опечалили Линни, однако новость о добром поступке Экстона, напротив, придала ей силы. Поэтому, когда сидевший в ванне Экстон хмуро встретил ее, она ослепительно улыбнулась ему в ответ.

— Не беспокойся, милорд, работники скоро уйдут. Надо же, в самом деле, привести в порядок кровать… — тут она замолчала, вспомнив, что ей предстояло улечься на эту кровать вместе с мужем.

Бегство избавило ее от купания в одной ванне с Экстоном, но избегать близости с ним слишком долго ей, конечно же, не удастся.

Взяв в руку чашку с травяным настоем, Линни направилась к нему. Он лежал в огромной деревянной бадье, оперевшись о ее край плечами. Волосы его были мокрыми и блестели в свете лучей набиравшего сил утреннего солнца. Над поверхностью воды возвышались только его плечи, верхняя часть торса и колени, но и этого было довольно, чтобы лишить покоя и сна любую женщину.

? Это что за дьявольское снадобье? — осведомился он, разглядывая темную жидкость, которая плескалась в чаше.

— Это настой лаванды, сладкого водяного корня и дубовой коры, — ответила Линни. — Если тебе это доставит увольствие, я сначала отопью сама.

Его пальцы сомкнулись вокруг ее руки, державшей чашу и она почувствовала, как тело ее обдало жаром. Золотая почка с рубинами, висевшая у нее между ног, сразу же напомнила о своем существовании, еще больше подогрев ее пыл.

— В этом нет необходимости, — пробормотал Экстон. Скажу только, что поспешность, с которой ты кинулась вниз по ступенькам, чтобы принести этот бальзам, заслуживает награды. — С этими словами он, не отпуская из палецев ее руки, приблизил чашу к губам и до дна выпил его содержимое.

Линни попыталась было освободить руку из его пальцев и начавшаяся между ними шутливая борьба взбаламутила в бадье воду. Тот факт, что Экстон, судя по всему, не оставил своих намерений искупаться вместе с ней, снова настроил ее на воинственный лад.

Экстон сделал вид, что не заметил этого, не повышая голоса, продолжал:

— Не станешь же ты отрицать, что получаешь удовольствие от наших с тобой плотских утех? — Он не обращал никакого внимания на суетившихся неподалеку слуг и работников, которые вполне могли слышать каждое его слово. ? Ну, отвечай, жена. Оставь ты свою сдержанность.

— Уж лучше бы ты затеял этот разговор в большом зале, — бросила, негодуя, Линни. — В этом случае свидетелями нашего взаимного обмена любезностями стали бы жители Мейденстона. Тебе ведь этого хочется, правда?

Он затрясся от сдерживаемого смеха, и это снова вызвал волнение на поверхности воды. Горячая вода, коснувшись руки Линни, напомнила ей о кипении собственных чувств, которые она сейчас старательно скрывала под сварливым тоном.

— Никто, надеюсь, не скажет, что я подвергаю излишним испытаниям, присущую моей супруге скромность ? продолжал гнуть свое Экстон. — Тем не менее, жена, это все не значит, что ты должна меня сторониться. Пока работники чинят кровать, тебе следует заняться приведением в порядок моей плоти, ибо то и другое вчера пострадали от моей несдержанности. Подойди же.

Поскольку Линни колебалась, не зная хорошенько, что может понадобиться от нее Экстону, тот попытался ее успокоить.

— Не бойся, женушка, я постараюсь усмирить свои страсти, пока в опочивальне суетятся работники. Я только хочу, чтобы ты потерла мне спину.

Линни отвела глаза. Ну почему она всегда с такой легкостью поддается на его уловки? Ведь всего несколько минут назад ее мысли были заняты судьбами отца, брата и леди Хэрриет, то есть предметами возвышенными. Нет, в ее натуре и в самом деле есть что-то низменное, даже, пожалуй, извращенное!