Удовлетворенный работой кузнецов, Филипп вернулся во двор. Льювеллин и Жильбер медленно двигались вдоль строя людей, тщательно осматривая все детали вооружения, и, находя неисправности, давали указания починить все к возвращению сира Хьюго. На это занятие ушел почти целый день.
Филипп прошел ко рву – там, под палящими лучами солнца, раздетые до пояса уже работали тридцать землепашцев из окрестных селений: одни лопатами отбрасывали пласты земли, другие в огромных корзинах относили срытую землю в сторону. Дело шло споро, и Филипп, указав на участок рва, требующий особого внимания, снова вернулся к Жильберу.
Три последующих дня они провели в непрерывной работе и на четвертый день решили провести заключительный осмотр. Все было готово. Солдаты были полностью одеты и хорошо вооружены. В замок прибыли подводы с запасом стрел, луков, обмундирования, сбруи для лошадей, мехов для воды, еды, палаток – и еще сотни вещей, которые могли понадобиться войску во время продолжительной кампании.
– Что ж, отец должен остаться доволен, – сказал Филипп, хотя в голосе его звучали нотки сомнения. Он уже знал по опыту, что ничто, никакая мелочь не могла ускользнуть от зоркого глаза сира Хьюго. Но ему и в самом деле на этот раз казалось, что задание отца было выполнено успешно и придраться было не к чему.
Сир Хьюго вернулся в замок вечером пятого дня. Филипп, услышав звуки трубы и крики часовых, сбежал по лестнице в зал, чтобы приветствовать отца.
Ему хватило беглого взгляда, брошенного на барона, чтобы понять – сир Хьюго очень торопился.
Обычно барон путешествовал шагом или мелкой рысью и часто останавливался на отдых. Но сейчас весь раскрасневшийся, со струйками пота, стекающими по лицу, он был с ног до головы покрыт пылью всех оттенков от серого до черного. Видно было, что достойный мессир очень устал. Поблагодарив Филиппа, поднесшего ему бокал вина, он с наслаждением прополоскал горло прохладной жидкостью, отставил бокал на поднос и быстрым шагом пошел по залу. Филипп с Жильбером устремились за ним.
– Какие новости, отец? – нетерпеливо спросил Филипп. – Когда мы отправляемся?
– Завтра.
– Но куда?
Сир Хьюго, уже открывая дверь в башню, в его комнату, замер на пороге и, полуобернувшись, бросил:
– Сен-Жан д'Акр, – коротко сказал он и захлопнул за собой дверь.
За обедом он стал более многословен и уже подробно отвечал на вопросы Филиппа, сыплющиеся буквально градом.
– Саладин ведет осаду Тивериады, – говорил он, – и…
– Тивериады?! – воскликнул удивленно Филипп, перебивая барона. – Но это же владения графа Триполийского, отец! Значит ли это, что граф Раймонд разорвал мирный договор с турками?
За графом Раймондом Триполийским тянулась слава самого ненадежного и непредсказуемого человека в королевстве, ставшего таким, как поговаривали, из-за долгой неудачной борьбы за иерусалимский престол.
– Тебе не следовало перебивать меня, – строго сказал сир Хьюго. – Я уже собирался все объяснить. – Филипп часто заморгал в растерянности и кивнул, как бы прося прощения за неуместный вопрос. Жильбер подмигнул ему и состроил рожицу за спиной у сира Хьюго.
– Да, граф расторг мирный договор с Саладином, – продолжал сир Хьюго. – И это, пожалуй, самые приятные новости, полученные нами за последние дни. Саладин начал осаду его замка Тивериады, а там, за стенами, – все семейство Раймонда. Сам граф сейчас в Акре – полагаю, он ждет, пока король присоединится к нему со своей армией.
– Известно ли что-нибудь о размерах вражеской армии, сир? – спросил Жильбер.
– Очень немного. Но предполагают, что турки на этот раз собрали самую многочисленную армию из всех, с которыми нам приходилось иметь дело.
– А сколько человек сможем собрать мы, сир?
– Король и маршал считают, что около трех тысяч всадников. Сомневаюсь! В лучшем случае нам удастся набрать две тысячи, плюс пятнадцать тысяч пеших и лучников. Да и то, если полностью разорить гарнизоны всех замков. Но, боюсь, у нас нет выбора. – Выражение лица сира Хьюго не предвещало ничего хорошего.
– Но ведь это очень большая армия, сир, – возразил Жильбер. – Больше, чем можно собрать в Нормандии с целого герцогства.
– Может быть. Но, говорят, Саладину удалось поднять шестьдесят тысяч человек.
– Шестьдесят тысяч! – воскликнул Филипп в ужасе. Жильбер присвистнул и потер кончик своего большого носа – верный знак того, что он был сильно взволнован.
– На мой взгляд, эта цифра сильно преувеличена, – сказал сир Хьюго. – Но в любом случае они намного превосходят нас числом. Меня хотя бы порадовало то, что мы смогли достать деньги на эту войну. Король Генрих Английский прислал крупную сумму в качестве епитимьи за убийство их архиепископа[55].
– Да, Томаса Бекета из Кентербери, – вспомнил Жильбер. – Я слышал об этом как раз перед тем, как покинуть Нормандию.
В соларе сир Хьюго достал карту территорий Леванта, над которой сразу же склонился Жильбер: он не был настолько знаком с расположением земель на севере королевства, как сир Хьюго и Филипп.
– Вот Галилея и озеро, – сказал сир Хьюго, упирая указательный палец в центр карты. – Тивериада, как вы видите, стоит прямо на берегу озера.
– Как вы думаете, сир, куда направится оттуда Саладин? – спросил Жильбер.
– Если он умный человек, он подождет, пока мы сами придем к нему, – сказал сир Хьюго. – А если у нас, в свою очередь, достанет мудрости, мы останемся в Акре. – Заметив недоуменное выражение на лицах своих слушателей, он объяснил: – Смотрите. Саладин привел свои войска из Дамаска. Он решил не нападать с севера, потому что там целая цепь крупных замков. Один Крэк чего стоит, потом дальше – Сафита, замок Кастл-Руж, Тортоза, охраняющие подступы к побережью. Конечно, он мог двигаться мимо них, но чем глубже он будет продвигаться на территорию королевства, тем больше станет удаляться от своих земель, а ему нужно снабжать своих людей едой и оружием. Крепости, оставшиеся в его тылу, вряд ли помогут его хорошему настроению. Взять он их не сможет, а вот гарнизоны замков вполне могут отрезать ему путь назад.
Все снова склонились над картой.
– Он только что переправился через Иордан немного южнее озера, – продолжал сир Хьюго. – Дорогу на юг ему преграждают замки. Выше вы видите Торон и Субейбу – это очень мощные крепости. Бланш-Гарде по сравнению с ними – игрушечный домик. А с юга сельджуков непременно должны задержать Бельвю и Монтабор.
Жильбер снова почесал кончик носа.
– И что же он может предпринять, сир?
– Ему остается только надеяться на то, что мы сваляем дурака, бросившись атаковать его, – ответил сир Хьюго. – В такую жару почти весь урожай погибнет, и ему скоро нечем будет кормить своих людей, если он решит дожидаться нас там. Так что или Саладин будет вынужден двигаться в глубь королевства, и там мы без особого труда разобьем его войско, или он отступит, и тогда опасность устранится сама собой.
– В этом есть смысл, – заметил Жильбер, вздохнув с облегчением.
Сир Хьюго недовольно хмыкнул и свернул карту.
– Хотелось бы, чтобы так думал не только ты, – сказал он. – Но эти дурни, воинствующие монахи тамплиеры и госпитальеры, готовы перевернуть небо и землю, чтобы только вырезать всех мусульман на земле, и будут атаковать Саладина даже на краю света.
– Но ведь не могут же они, в самом деле, быть настолько глупы, – удивился Филипп.
Сир Хьюго раздраженно пожал плечами.
– Они уже не раз навлекали несчастье на наши головы, – проговорил он. – И у них достанет ума сделать это снова. Увы, но наш Ги столь слабохарактерен, что обычно поступает так, как ему подскажет последний советчик. И если последним до него доберется кто-нибудь вроде тамплиера Жерара де Ридфора, то королевству конец!
Сир Хьюго, убрав карту, послал Жильбера известить людей о том, что они выступают в поход на следующее утро. Филипп уже собирался отправиться вместе с Жильбером, но отец сделал ему знак остаться.
