– Лучше бы подольше остались в Кастабриции, – пробормотал Ренауд.

– Надо просто идти вверх по течению, пока не найдем подходящей переправы, – сказал Тудвал, глядя так, что никто не осмелился его винить в неправильном выборе дороги. – Мосты должны чинить каждую весну. Кто-то за это поплатится.

Солдаты кеолотианцы тихо переговаривались и бросали друг на друга беспокойные взгляды. Огден подъехал к Халю.

– Они говорят, к северу с повозками придется туго. По счастью, в этой части леса обитало множество кабанов и оленей, не дававших разрастись кустарнику. Повозки протискивались между деревьями, под колеса ми хрустели сучья и буковые орешки. Тапвелл делал вид, что прикрывает колонну с тыла, Тудвал ехал впереди, принц Ренауд, весь день выглядевший обеспокоенным, держался середины. Халь мог лишь надеяться, что караван не слишком отклонится от намеченного пути и что вскоре обнаружится другой мост, потому что в идею переправляться через реку вброд он не верил. Во всяком случае, не на протяжении ближайших миль. Бурная вода Шкурьего Ручья почернела от смытой с берегов грязи.

Халь мрачно размышлял о том, что в следующий раз горячий ужин его ждет еще через сто лет, и тут по листьям пробежал порыв ветра, а Тайна, обычно такая спокойная и благоразумная, неожиданно дернулась вперед.

– Тихо, милая, – успокоил ее молодой человек. – Что это с тобой? – Он обернулся к Кеовульфу. Тот тоже смотрел неспокойно и гладил коня по лоснящейся шее.

– Тпру, тпру, – говорил калдеец жеребцу, направляя его поближе к Халю, – это просто ветер. А ты приглядывай за дамами. Лошади просто так, ни с чего, волноваться не станут.

Несколько минут ничего не происходило, пока одна из Тудваловых собак, трусивших впереди колонны, не замерла на месте. Шерсть у нее встала дыбом, густая, будто у лисы зимой. Недовольно и испуганно подвывая, пес смотрел на обычное дерево. Другой, поджав хвост, укрылся под брюхом коня принца. Халь заметил, что перестали щебетать птицы.

Тудвал пригрозил собакам хлыстом, и те двинулись дальше.

– Кеовульф хочет мне продать буйволов, а я бы лучше купил хорошего охотничьего пса, – проворчал принц и все же огрел хлыстом ближайшую собаку.

Солдат-бельбидиец, ехавший прямо перед принцессой, внезапно остановился и потянулся к рукояти меча.

Произошло это так быстро, что лошадь принцессы наткнулась на его коня.

– Ты что делаешь?! – закричала на солдата Кимбелин.

Тот был бледен как смерть и пристально смотрел вправо. Весь, дрожа, он указал куда-то в лес. Халь ничего там не видел, кроме древнего, с растрескавшимися от старости корнями дуба.

– Спокойно. Ничего там нет, – сказал он, беря коня солдата под уздцы, чтобы принцесса могла проехать.

Кимбелин благодарно улыбнулась, робко склонив голову и поморгав темными ресницами. Халь снова почувствовал запах шелковой ленты, обвязанной у него вокруг шеи, и ответил долгим взглядом, прежде чем опять повернуться к остолбеневшему солдату.

– Ну? Что случилось?

– Я человека увидел.

– Наверное, это углежог, – спокойно предположил Халь. Хоть он и сердился на солдата, но знал, что, если его отругать, будет лишь еще хуже.

– Нет, сир. У него из глаза кровь текла, и за плечо он держался. И еще на нем кольчуга была, сир.

Халь ободряюще похлопал солдата по спине.

– Думаю, после вчерашнего нападения мы все не много не в своей тарелке.

Однако нарастающее беспокойство уже среди собственных соотечественников его волновало. Многие начали то и дело ерзать или вздрагивать. Кое-кто порой вскрикивал и указывал на что-то, чего Халь не видел. Другим, тоже ничего не замечавшим, передавался страх товарищей. Еще хуже было то, что лошади принялись грызть удила, всхрапывать от испуга и закатывать глаза. В любой миг могла начаться паника.

– Застряли, – послышался голос одного из возничих. Его большая шестиколесная повозка скатилась с узкой тропы, шедшей вдоль берега, и засела между двумя дубами.

– Бросай ее! – крикнул молодой солдат, едва не срываясь на визг. – Здесь нельзя останавливаться, они уже близко.

– Всем оставаться на местах, – приказал Тудвал. – Подавай назад, будем вытаскивать повозку. – После этого он принялся ругаться по-кеолотиански.

Еще один солдат, тоже еще молодой, вдруг стал кричать:

– Уйди! Уйди! Оставь меня в покое!

Наконец Халь увидел: всего в десяти шагах стояло полупрозрачное, похожее на туман видение девочка в платье из мешковины, с растрепанными по плечам светлыми волосами. Босые ноги, исцарапанные в колючем кустарнике, кровоточили. Девочка рыдала и протягивала руки к ближайшему солдату-кеолотианцу. Его конь пятился задом: девочка пыталась ухватиться за поводья.

– Соберись, солдат, – гневно крикнул принц Ренауд. – Если не сумеешь успокоить лошадь, я тебя в порошок сотру.

Но его слова утонули в тревожных криках, донесшихся сзади. Там солдат-бельбидиец размахивал мечом. Ниоткуда, из воздуха, доносился шум битвы, боевой клич Кеолотии, который Халь уже слышал из уст Тудвала. Кеолотианцы немедленно выхватили оружие. И тут же Халь увидел человека, словно сошедшего со старинных гобеленов, когда-то украшавших стены Торра-Альты. Перед ним стоял одетый на древний манер кеолотианский пехотинец в стальном шлеме со стрелкой наносника и кожаной куртке, усиленной на груди металлическими пластинами. На плече у него было вышитое изображение медведя, а в руках короткий меч, предназначенный для ближнего боя.

– Бельбидийские убийцы! – С этим криком призрак бросился на солдата-бельбидийца и нанес его коню удар в горло. Клинок прошел сквозь шею животного, не причинив никакого вреда. Однако конь от страха поднялся на дыбы и завалился на спину, придавив всадника. Солдаты бросились врассыпную, женщины истошно завопили.

– Всем собраться! Держать строй! – кричали принц Тудвал и Тапвелл. Ренауд и Хардвин же выглядели перепуганными не меньше, чем любая из дам.

Перекрывая шум, прогремел уверенный голос Кеовульфа:

– Солдаты, спокойствие! Они не могут вам причинить никакого вреда, они бесплотны.

Халь покачал головой. Для того, чтобы кто-нибудь покалечился или даже погиб, достаточно было страха. Лошади сделались неуправляемы, а чем больше людей доставало мечи, чтобы отбиваться от выходящих из лесного сумрака привидений, тем хуже становилось положение. На его взгляд, не стоило говорить солдатам, что они в безопасности слишком они были перепуганы. Им требовались чьи-то приказы, чье-то управление, что бы побороть страх.

Халь выхватил меч и встал на стременах.

– Солдаты, сюда! Надо защищать женщин. К оружию! Сомкнуть ряды!

– Нет, пожалуйста, только не мастер Спар! Вот беда-то! Я ведь умер счастливым, думал, что вы живы остались. А вы тут с нами, оказывается.

У Каспара на глазах выступили слезы. Среди погибших во время ваалаканской войны больше всех ему не хватало Катрика. Он бросился к старому колодезному мастеру, и они крепко обнялись.

– Вот оно как вышло, – говорил Катрик, то и дело шмыгая носом. – Я счастливым умер, думал, вы живы остались, а теперь… Что ж такое стряслось-то? – Он слегка отодвинул Каспара, чтобы получше его разглядеть, и воскликнул, увидев раны: – Что за зверь с вами такое сделал?

– Древний волк. Уже здесь, в лесу.

– Ш-ш-ш! – Брид поднесла палец к губам. – Не привлекайте внимания.

Катрику представили спутников Каспара.

– Стало быть, обогнали вы Халя, – печально заметил старик. Брид покраснела и взяла себя за плечи, пробормотав короткую молитву, Халю в защиту, понял Каспар.

– Вот уж не думал, что доживу до такого дня, когда вы с Халем расстанетесь, мастер Спар, – произнес Катрик. Потом он задумался, нахмурив брови, и поправил себя: – Хотя я, в общем, и не дожил, верно?

– Не дожили. Но тут все сложнее: мы не мертвы, или, по меньшей мере, не должны быть мертвы, – сказала Брид.

– Думается мне, барышня, вы ошибаетесь, – покачал головой Катрик. – Тут, видите ли, такое правило есть. Вам разве лесничие не объяснили? Отсюда назад не попасть. Это вроде реки: течет только в одну сторону, а против течения не поплывешь. Больно оно сильное. Попробуешь – утонешь.