Май нахмурила брови. Что-то не верилось ей в такое наказание! И вдруг до нее дошел истинный смысл слов Амариллиса.

– Так вот в чем дело! Значит, я и есть сокровище? Почему-то эта мысль привела ее в ярость. Амариллис виновато пожал плечами.

– Я только хотел быть с тобой откровенным.

– Но ты же говорил, что я тебя позвала!

Май внезапно увидела недостающее звено в логической цепочке рассказа.

Амариллис помедлил с ответом и отпил из чашки долгий глоток, пряча лицо.

– Ну да, я так сказал, и что с того? Дело в том, что мудрейший из древних провидцев – женщина, которую ты недавно видела, – сжалилась надо мной и сообщила, что гадание сказало ей о девушке, попавшей в беду. Девушка пыталась позвать на помощь, и я должен сделать все, чтобы ее защитить. Имелась в виду именно ты.

Более невероятной истории Май в жизни не слышала. К тому же Амариллис излагал ее с таким странным блеском в глазах, что девушка едва не расхохоталась. Единственное, чему она поверила, – так это упоминанию о магической силе, заключенной в его голосе.

Первую половину недели дурная погода продержала их в каюте. Все это время Май не переставала расспрашивать своего самоуверенного спасителя, хотя ей так и не удалось добиться мало-мальски достоверной истории. Каждый день он клялся, что будет следовать за ней до края земли, и если бы не особое жадное выражение глаз Амариллиса, когда он смотрел на нее, девушка решила бы, что во всех его словах нет ни единого слова правды.

Вечером пятого дня, когда заходящее солнце обратило Кабалланское море в расплавленную медь, он стоял рядом с Май у борта корабля и тихо пел для нее. Только тогда девушка поняла, что жизнь не так уж невыносима.

Однако кое в чем она была абсолютно убеждена: Амариллис прибыл не с Горты. На этом острове однажды побывал Кеовульф, и, по его рассказам, там воздух звенел криками бесчисленных крачек и чаек, потому что остров окружала сплошная стена скал, где гнездились птицы. И никаких пустынных побережий, покрытых водорослями во время отлива, там не было и в помине. Амариллис ошибся и выдал себя; Май только дивилась хладнокровию, с которым он лгал ей.

Удивлялась она и самой себе: почему после всего этого она принимала его внимание? И как насчет таинственной маленькой женщины, возникшей возле их стола попросту ниоткуда? Как ни странно, загадочная гостья вызывала у Май только хорошие чувства – да еще что-то вроде узнавания. Как будто она когда-то давно видела эту женщину… может быть, даже во сне.

Море было совершенно спокойным; теперь, когда солнце село, корабль словно плыл по гладкому золотому зеркалу. С сумерками появился легкий ветер, принесший издалека тонкий аромат. Корабль слегка покачивался в колыбели моря. Вскоре по воде прочертил серебряную дорожку лунный свет, и пробудились таинственные ночные силы. Магия ночи мягко разливалась над всей землей.

– Лунный свет – не чисто серебряный, – завороженно проговорила Май. – Он кое-где кремовый, а с той стороны, где только что зашло солнце, окрашен алым. Смотри, он вдыхает жизнь в воду!

Это было похоже на танец множества маленьких русалок под белыми покрывалами; девушка любовалась движениями сияющих прозрачных тел, но не осмелилась сказать о том вслух.

Она протянула руку, желая зачерпнуть в ладонь лунный свет, но луч ускользнул от нее. Май не удивилась, только тоскливо опустила голову. Она часто видела, как лунный свет облекает Брид, окутывая ее своей магией, – это было захватывающе красиво! Луна как будто нарочно искала Брид – но не Май, нет. Она вздохнула, роняя руку. Ничего не изменилось, ты всего-навсего осиротевшая дочка лесоруба. С чего бы луне осиять тебя?

Амариллис не сводил с девушки глаз.

– Ты плачешь из-за луны? – спросил он почти насмешливо, и Май кивнула, чувствуя, как слезы катятся по щекам.

– Лунный свет никогда не мерцает в моих глазах и не светится в волосах, как у Брид. Он любил бы меня, будь я такой, как она… Но он не любит меня, и я должна уйти.

Амариллис подсел к ней поближе, обнял за талию. Не доверяя ему, Май невольно вздрогнула от этого прикосновения. Но какая-то частичка ее хотела его ласки и внимания, чтобы утешиться, хотела опереться на его плечо. Некронд был слишком тяжкой ношей; теперь Май знала это наверняка. Амариллис убрал руки и больше не пытался к ней прикоснуться, просто сказал:

– Тебе станет легче, когда взойдет солнце.

Но и наутро ей не стало легче. Небо затянуло облаками, море потемнело. В небе мчал альбатрос, которого Амариллис проводил долгим тревожным взглядом.

Май слегка мутило. Держась за перила, она смотрела на своего спутника.

– Альбатросы могут пролететь много миль и ни разу не сесть на воду, – задумчиво сказал он, но больше ничего не объяснил.

Следующие несколько дней снова штормило. Май было очень плохо: так она не болела никогда в жизни. Девушка беспомощно лежала на своей койке, и все силы ее уходили на то, чтобы пережить тошнотворную качку – куда уж там сдерживать магию Яйца!

Тяжесть Некронда в сочетании с морской болезнью изнурили ее почти до предела. Пот выступал даже на кончиках пальцев. Май страстно жаждала использовать Некронд. Он выглядел таким безвредным, совсем безобидным; взгляд девушки притягивали голубоватые прожилки на его гладкой поверхности, и она проводила целые часы, просто водя пальцем по замысловатым узорам и раздумывая, мог ли черный след ожога как-то повредить Яйцу. Май также размышляла, могут ли голубоватые узоры меняться и двигаться, образовывая магические знаки в момент управления Некрондом. Как же она хотела узнать все это на деле! Тысячи голодных воль словно подталкивали ее руку к волшебному предмету.

Май как раз поглаживала гладкую поверхность Некронда, когда справа послышался громкий вздох. Она поспешно спрятала Яйцо и обернулась, встретившись взглядом с Амариллисом. Глаза его странно поблескивали в сумерках.

– Вон отсюда! – яростно крикнула девушка. Амариллис повел плечом и присел на край ее койки, не обращая внимания на протесты.

– Я вижу, оно овладевает твоим разумом.

Сам он не предпринимал ни малейшей попытки прикоснуться к Некронду, что слегка успокоило Май.

– Оно не твое, Радостная Луна. Великая Матерь тебя от него не защитит. Ты сама подвергаешь себя опасности. Они сломают тебя. Верь мне, у них великая сила.

– Откуда ты знаешь? Амариллис ответил не сразу:

– Мне кажется, в глубине сердца мы все это знаем. Они – безымянные создания, исходящие из темноты, чтобы преследовать нас в кошмарах и заставлять тревожиться за наши души. Я читал это на лицах многих людей. И до сих пор не познал до конца, насколько глубоко может проникнуть подобный страх.

Он печально вздохнул – пожалуй, даже покаянно.

Май толком не понимала, о чем говорит Амариллис, но снова решила, что расстанется с ним, как только ступит на берег. Доверие к этому странному человеку делало ее слабой: она и так подпустила его слишком близко к своему сокровищу! Оказавшись за морем, они оба убегут от тени, столкнувшей их вместе. Там Май больше не будет нуждаться в защите Амариллиса – напротив, без него станет куда безопаснее. Она должна во что бы то ни стало избавиться от чужака. Май решилась приложить к тому все силы – даже если это означает использовать Яйцо! Она была уверена, что этот человек ее просто использует. Зачем еще так неотступно следовать за ней? Утро застало Май на носу корабля. Она не отводила глаз от серой неясной полосы, медленно приближающейся из тумана и принимающей очертания береговой линии. Над землей нависли клубящиеся черные тучи. Май задрожала. Еще никогда девушка не бывала за пределами Бельбидии, и холодный серый мир, простиравшийся впереди, страшил ее.