– Пускай удирает, – крикнул кто-то из овиссийцев. – Он человек простой, к тому же пострадал от волков. Но этот, – он злобно указал на Каспара, – этот так просто не уйдет. Он проклятый торра-альтанский убийца. Высокородный кровавый демон.

– В яму его! К медведю! Вот чего он заслуживает! – завопил грязноволосый пастух, и голос его вибрировал мстительной радостью.

Каспар старался лежать совершенно неподвижно. Расслабив все мышцы, он затаил дыхание и сдерживал рвущийся из груди стон. Тяжелая когтистая лапа полоснула его по ноге, но юноша не издал ни звука. Медведь глухо заворчал.

Толкая Каспара лапами и мордой, медведь перевернул его на спину, испытующе обнюхивая. Сверху в темноту ямы жадно вглядывались лица, на которых застыло выражение болезненного предвкушения. Нечеловеческим усилием воли Каспар сдерживал дыхание, сохраняя полную неподвижность. Сквозь неплотно сомкнутые ресницы он видел острую морду над собой, чувствовал прикосновение мокрого носа к щеке. Из пасти медведя пахло тухлым мясом. Зубы у него были кривые и желтые. Одного клыка не хватало, и десна вокруг воспалилась и кровоточила. Хотя юноша оставался совершенно расслабленным, притворяясь мертвым, взгляд его невольно фокусировался на этой страшной пасти.

Медведь снова ударил его лапой – на этот раз по плечу. Острая боль пронзила руку до кончиков пальцев, отзываясь в каждой мышце, – но воля и на этот раз пересилила, и Каспар не шевельнулся. Медведь угрюмо потоптался на месте, испустил разочарованное рычание.

О Великая Матерь, пусть этот старый зверь поймет, что я не враг ему, безмолвно молился Каспар. Он знал, что в следующий момент медведь набросится на него по-настоящему, и жестокие клыки разорвут на части его тело.

Тяжелая лапа опустилась Каспару на грудь. Юноша напряг все мускулы, чтобы дышать, но вес зверя был слишком велик. В глазах Каспара потемнело от нехватки воздуха, в висках застучали тугие молоточки. Сейчас у меня треснет грудная клетка, отчаянно подумал он. Язык у него словно стал слишком большим и заполнил весь рот, кончики пальцев начали неметь.

Медведь убрал лапу, освобождая Каспара, и тот со свистом втянул воздух, хрипя и задыхаясь. То, что он совершил смертельную ошибку, юноша понял в следующий же миг, когда медведь занес огромную лапу над его головой, чтоб покончить с ним одним ударом.

Каспар зажмурился, ожидая жестокой смерти, и успел помолиться о том, чтобы мучения не были долгими. И тут внезапно послышался громкий лай. Лай звучал где-то совсем близко, кажется, здесь, в медвежьей яме. Юноша приоткрыл глаза – и увидел, как медведь медленно, словно нехотя, опускается на четвереньки и пятится назад.

Кто-то стоял в яме, заслоняя Каспара от зверя. Юноша разглядел в темноте только ноги неизвестного спасителя: стройные, золотисто-загорелые, в коротких остроносых башмачках… Это были женские ноги!

Медведь уселся на землю и протянул вперед лапу, как послушный щенок, приветствующий хозяина. Каспар снова услышал лай – и понял, что лает не собака. Как ни поразительно, этот звук исходил из уст женщины. Откатившись назад и приподнявшись, он изумленно взирал на нее, невысокую и стройную.

Это была даже не женщина – молодая девушка, примерно его лет. Обернувшись к Каспару, она сложила к ногам юноши его оружие – лук и охотничьи ножи, все, кроме кинжала лесничего из Иномирья. Это единственное, чего она не смогла добыть. Каспар сунул один нож за голенище, второй за пояс, третий стиснул в руке.

– Господин, нам нужно бежать, – заговорила его спасительница.

Юноша взглянул вверх: там, на краю ямы, глумливо смеялись и роптали враги. Идея побега при таком соотношении сил казалась сомнительной. Дрожа, он с трудом поднялся на ноги, привалился спиной к земляной стене ямы с выступающими корнями. Медведь тем временем покорно тыкался носом в руки девушке, пока она расстегивала его ошейник. Юноша не сразу понял, что это к нему, Каспару, было обращено слово «господин». Сверху послышалось конское ржание, и Каспар узнал голос Огнебоя.

– Вытащите ее оттуда! – скомандовал властный голос. Медведь угрожающе зарычал и приподнялся на задние лапы, готовый защищать освободительницу.

– Мы не можем… Там медведь… – зароптали многие голоса. – Тогда медведя придется убить…

– Медведь нужен мне живым, – рявкнул Мамлюк. – И рабыня – тоже.

Все закричали наперебой, ропот все возрастал. Мамлюк бушевал, стараясь подчинить толпу своей воле.

И тут медведь, освобожденный от ошейника, легко перемахнул через край ямы. Снаружи завопили еще громче. Пастухи бросились врассыпную, спасаясь кто куда. Медведь преследовал их, убивая и калеча направо и налево. Один удар когтистой лапы свалил в костер Мамлюка, плащ его загорелся, и грозный вождь с криками катался по земле, стараясь загасить пламя.

Каспар с трудом выкарабкался наружу и увидел, что путь свободен. Овиссийцы разбегались в разные стороны, кто-то искал спасения на дереве, другие бросились к реке. Каспар подивился – неужели они не знают, что бурые медведи отлично плавают и лазают по деревьям.

В лагере оставался только Нейт со своей сестренкой. Они вдвоем спрятались под меховым плащом Каспара. Длинноногая девушка, столь чудесным образом подчинившая медведя, потащила Каспара за собой, в тень деревьев. Там притаился, смешавшись с тенями, перепуганный Папоротник. Рядом с ним ждал Огнебой. Скакун рыл землю копытом и раздувал ноздри, взволнованный близостью медведя. Бок Каспара при каждом движении прошивала боль, но он все равно бросился вперед, придерживая раненую руку здоровой.

Едва он взял Огнебоя под уздцы, из леса выскочил Трог. За ним со всех ног поспешала Рунка. Пес, подняв шерсть на загривке, скалился в сторону медведя, а волчонок восторженно вертелся вокруг, путаясь у всех под ногами.

– Разве не колдун? Как бы иначе ты призвал их всех, господин? – воскликнула одетая в львиную шкуру девушка. – У тебя великая сила: тебе, человеку, служит лёсик, ты можешь призывать волков. Это верный знак, господин.

– Никто мне не служит, – запротестовал Каспар.

– Нужно спешить, господин, – перебила девушка, бросая изумленные взгляды на волчонка. Рунка тыкалась носом Каспару в колени. – Они скоро вернутся. Куда ты поведешь нас?

Юноша поднялся в седло и протянул руку девушке, желая усадить ее у себя за спиной. Она замотала головой.

– Раб не должен ехать на одном коне со своим господином. Скорее. Нам нужно скрыться, пока Мамлюк не выслал погоню.

Каспар слабо кивнул, хватаясь за гриву Огнебоя, чтобы удержаться в седле. Болело не только плечо, но и вся рука, весь бок. Юноша был слишком измотан, чтобы настаивать на своем.

Девушка обернулась к медведю и сделала повелительный жест.

– Домой! Ступай домой.

Она приказывала, как хозяйка послушной собаке; медведь остановился, повернул к ней острую морду и медленно заковылял в лес.

Хотя спасительница Каспара и обратилась к нему за указаниями, она, видно, забыла об этом. Указав на медведя, девушка бросила:

– За ним! Он лучше всех знает, где можно укрыться от охотников. Пусть указывает нам путь.

Каспар снова кивнул и выслал Огнебоя вперед. Девушка-рабыня шла у стремени широкими быстрыми шагами, которые сделали бы честь любому ходоку.

Беглецы взобрались по склону и спустились в следующую долину, густо поросшую рябинами. Перистые листья деревьев терялись в пышных облачках белых благоухающих цветов. По дну долины бежал холодный неширокий поток, и путники остановились отдохнуть у воды. Каспар соскользнул с коня и омыл в реке больные члены, шипя от боли, когда ледяная вода прикасалась к открытой ране.

Стараясь скрыть от спутников свою боль, он с любопытством поглядывал на девушку-рабыню и наконец решился спросить.

– Слушай, а что все-таки они делают с медведями? Она пожала плечами.

– Отводят их к морю. А дальше – я не знаю. Я просто делаю, что мне приказывают.