Лёсик недоверчиво фыркнул.

– Править! Скажи лучше – ты всегда найдешь людей, которые будут делать это за тебя.

Каспар болезненно закусил губу и попробовал сменить тему.

– Так что ты думаешь об этих останках?

– Оленя убил не торра-альтанец.

Папоротник, как всегда, ограничился коротким ответом и затрусил вперед.

Впереди их ждало печальное зрелище. Такие же окровавленные останки оленей встречались через каждые несколько шагов. Их оказалось больше дюжины, и всякий раз это была кровавая шкура с выпотрошенным мясом. Ну, ладно, один или два убитых оленя, пораженно думал Каспар; но откуда так много? Этого же достаточно, чтобы накормить целую деревню! Должно быть, здесь в горах живет толпа народа – никак не меньше сотни. Каспар остановился и поднял с земли сломанную стрелу.

– Я же говорил, что это не торра-альтанцы. У тех оперения стрел всегда серые, из гусиных перьев, и древки они делают куда длиннее. Мне Пип рассказал. Да это все знают! – обвинительным тоном заявил лёсик.

Каспар потрогал оперение стрелы – белое, с черными крапинками. Может, это и перо гуся, только не торра-альтанского. Папоротник оказался прав.

– Должно быть, эти люди украли Некронд, – задумчиво проговорил юноша.

– Да с чего ты взял такую глупость? – взвился Папоротник.

– Но это же ясно, разве нет? – вспылил Каспар. – Морригвэн послала меня сюда. А теперь я нахожу подтверждение, что где-то неподалеку в горах живет большая шайка людей. Наверняка эти разбойники и забрали Яйцо. Почему бы еще им здесь прятаться?

– Я же говорил тебе, что мертвая Морригвэн не сказала ничего важного…

Лёсика прервало рычание Трога. Кончик хвоста пса высовывался из зарослей можжевельника, слегка подрагивая. Каспар поспешил к нему, по пути стараясь разглядеть какие-нибудь следы.

– Нужно найти этих людей.

– Будь они прокляты! – с энтузиазмом поддержал Папоротник. – Убийцы оленей! Чтоб их собаки съели! Единственная достойная причина держать ужасных собак.

Каспар кивнул на высокий скальный пик, обращенный к северу. На верхушке его, словно зацепившись, лежало толстое белое облако. Ветры рвали его на части, кружа вокруг горной вершины; а здесь, внизу, реял лишь легкий бриз.

– Нам туда. Оттуда видно всю округу, на мили окрест.

Юноша привязал Огнебоя и принялся медленно карабкаться вверх, цепляясь за ветви можжевеловых кустов и толстые корни. Прекрасный запах можжевельника щекотал ему ноздри и слегка туманил мозги. Пять пиков под названием Кобыльи Хвосты четко рисовались с восточной стороны. Это были суровые вершины, острые, как рога, иссушенные ветрами; над ними стояли рваные облака, которые порывы ветра и в самом деле превращали в подобие хвостов бегущих лошадей.

Внизу, в согретой солнцем долине, на полпути до пяти пиков от земли поднимался еще один облачный хвост – струя дыма, лениво ползущая к небесам.

– Смотри! Там чей-то лагерь! Видишь костер? – Каспар указал вниз лёсику. – Вон там, возле самой Лихоросли! Наверняка это те, кто украл Некронд.

– Нам нужно вернуться, – посоветовал Папоротник. – Поехать в крепость и привести с собой большой отряд. И обязательно взять капитана: он-то знает, что делать.

Каспар недовольно нахмурился.

– Подумаешь, я тоже знаю. Мне помощь не нужна.

– Как хочешь, но я дальше не пойду, – уперся лёсик и все продолжал повторять это, вприпрыжку следуя за юношей вниз, туда, где они привязали Огнебоя. – Нет, не пойду, ни за что на свете! – твердил он непрестанно, однако не отставал от Каспара, прокладывавшего путь в направлении костра.

Папоротник не переставал ныть всю дорогу до лагеря, но при этом не делал ни малейшей попытки повернуть назад. Они уже вошли в лес и нашли укрытие среди деревьев, свивавшихся меж собой самым причудливым образом. Стволы дуба, ясеня и цветущего боярышника сплелись воедино.

Отсюда, с края леса, открывался вид на долину. Около двух десятков мужчин и полдюжины женщин возились вокруг большого костра; кто-то рубил дрова, кто-то занимался готовкой. Каспар поздравил себя с верным толкованием знаков, полученных от мертвого тела Морригвэн. Пальцы его слегка дрожали при мысли, что Некронд где-то неподалеку.

Юноша ждал в засаде до вечера, когда тени сделались гуще и длиннее. Тогда, накинув на голову капюшон мехового плаща и стараясь держаться в тени, он потихоньку подобрался ближе. В лагере запели – и Каспар удивленно понял, что это старая пастушеская песня.

За песней последовал взрыв смеха. У Каспара как будто отлегло от сердца. Вряд ли люди, поющие такие старые наивные песни, могут оказаться по-настоящему опасны.

Он подполз еще поближе и прислушался.

– И зачем только распевать о волках? – раздался от костра раздраженный мужской голос. – Мы здесь волков еще не видели, и незачем их лишний раз поминать.

Каспар нахмурился: кажется, акцент был овиссийский.

– Я сюда пришел убивать волков, – возразил другой голос, совсем молодой. – Мне так и предложили: пошли, мол, Нейт, убивать волков. А я пока еще и волчьего хвоста тут не видел.

Каспар прикусил губу. Похоже, эти люди не имеют ничего общего с Некрондом.

Вдруг из-за спины у юноши послышался отчаянный вопль. У Каспара волосы на затылке встали дыбом: это вопил Папоротник! Завывая и визжа, как демон, безобидный лёсик метнулся мимо него и ворвался прямо в пастуший лагерь. Размахивая палкой, он принялся молотить, кого попало, и не переставал орать.

Каспар припал к земле, понятия не имея, что нужно делать и что за безумие охватило доселе мирного лёсика. Тем временем Папоротника уже схватили; дюжий мужичина заломил ему руку за спину, другой вырвал палку. Кто-то врезал лёсику по лицу кулаком.

Папоротник сплевывал кровь и продолжал отчаянно сопротивляться. Каспар подавил желание броситься на выручку: куда более разумно, понимал он, будет явиться с миром и извиниться за сумасшедшего товарища. В лагере слишком много людей, чтобы сражаться с ними в одиночку.

Юноша уже поднялся на ноги, и тут плечо его пронзила острая боль. Рефлекс сработал быстро, и он отскочил в сторону, хватаясь за лук. Теперь, стоя с луком на изготовку, он целился прямо в лицо напавшему. Это оказался совсем молодой парень; видно, он рассчитывал оглушить Каспара ударом, но тот начал подниматься – и удар дубинки пришелся в плечо, защищенное толстым меховым плащом.

Каспар думал, что стрела, нацеленная в лицо, отобьет у юнца всякое желание атаковать снова; однако тут его обжег сильный удар кнута. Конец бича обвил левое запястье, оставив толстый кровавый след, и Каспар выронил лук. Тут же на него набросились еще четверо человек и поволокли за собой, в круг света.

– Торра-альтанский убийца, – процедил кто-то.

Над костром жарился олений бок, рядом рыдал Папоротник и рвался во все стороны. Его, маленького и слабого, с трудом удерживали несколько человек – с таким гневом и отчаянием лёсик вырывался, бился и кричал.

– Моя Петрушка, – различил Каспар сквозь рыдания. – Дочка моя! Какой ужас! Вы проклятые демоны, кровопийцы!

Ноги Каспара подогнулись.

Здоровяк с колючими грязными волосами вытирал с кулака кровь.