Тогда Брид вывела вперед Нимуэ. Бледная девочка в длинной, до щиколоток, белой рубашке прошла с нею по мощенному булыжником двору и ступила на большой круглый камень. Волчонок присел на задние лапы и завыл. Голос его казался удивительно густым и взрослым для такого малыша. Трог вздрогнул и тронул Рунку носом.

Испуганная Нимуэ ухватилась за юбку Брид. Жрица опустилась на колени и протянула девочке несколько ягод кровяники. Потом она встала – сама царственность! – и начала обряд. Факел в ее руке коснулся разлитого по двору камфорного масла, сдобренного травами. Языки голубого пламени ярким кольцом окружили немногих избранных, тех, кого допустили присутствовать. Кругом сыпались горячие искры. Брид и Керидвэн, распустив волосы, заплясали вокруг камня-сердца.

Нимуэ заплакала.

Морригвэн стиснула руку Каспара, вонзив острые ногти ему под кожу, и что-то тихо бормотала о злых знамениях. Потом она, кажется, забыла, где находится и как важна эта ночь, потому что кашлянула и резким тоном проговорила:

– Здесь, со мной, должна была стоять Май, а не ты. Это ты ее прогнал. Ни одна девушка не может ждать вечно. Ты глупец, Спар.

Остальные присоединились к безумному хороводу. Не зная ни чина, ни порядка, они просто скакали, друг возле друга, радостно крича.

Каспар не пошел танцевать. Он понимал, как тяжело на душе у Карги, и, глядя себе под ноги, думал о Май. Внезапно Морригвэн крепче стиснула его плечо. Подняв голову, Каспар посмотрел туда же, куда были направлены ее слепые глаза. Там прокладывала себе путь через пляшущую толпу женщина в черном.

Рука жрицы соскользнула. На миг Каспар решил, что старуха умерла. Ведь она не раз говорила ему, что поддерживает в себе жизнь лишь затем, что прежде надо найти новую Деву, а теперь, когда это почти что выполнено, может спокойно скончаться. Но тут Карга с необычайной силой потянула его к себе:

– Что-то не так. К нам идут.

Интересно, подумал Каспар, откуда ей знать? Морригвэн утверждала, что видит лишь расплывчатые пятна света.

– Это какая-то женщина в черном платье, – медленно произнес он. – Она смотрит на Нимуэ.

Люди расступились. Брид и Керидвэн прервали танец на полушаге. Теперь, когда женщина приблизилась, и лицо ее было освещено, Каспар увидел, что по ее щекам текут слезы. Она протянула руки к девочке. Нимуэ шагнула вперед, запнулась, потом побежала к ней:

– Мама! Мамочка!

До сих пор никто в Торра-Альте не слыхал от нее ни слова. Женщина рухнула на колени и сжала свою дочку в объятиях.

Каспар сглотнул горькую слюну. Мать девочки жива. Нимуэ не сирота. Морригвэн выпустила его руку. Пошел легкий весенний дождик, пламя костров зашипело, люди стали недовольно кривиться.

Женщина, задыхаясь от слез, говорила урывками:

– Я… Понимаете… Уже два месяца назад… Везла ее сюда из Писцеры, думала, вы ее вылечите. Молилась… – Она разрыдалась, потом, взглянув на девочку, засияла улыбкой. Никто ее не торопил. – У нее всегда была слабая кровь. В дороге она умерла. А потом ее тело похитили. Наверно, они принесли ее к вам. Теперь я поняла, это были феи. Хвала Великой Матери, вы ее вылечили! Конечно, она просто уснула, а вы пробудили ее, дали ей новую жизнь…

Нимуэ ласково уткнулась матери в плечо. Ей было хорошо.

Три высшие жрицы долго смотрели на них и молчали. Потом Карга закашлялась. Керидвэн бросилась к ней, Брид стала поить ее водой. Но у старухи не хватало сил, чтобы пить. Дева заплакала.

– У меня больше нет времени, – выдохнула Морригвэн. Керидвэн стала баюкать ее, укачивать на руках. Бранвульф тихо велел всем расходиться. В горле у Морригвэн заклокотало, Керидвэн склонилась к ней.

– Она говорит, чтобы все оставались. Возможно, здесь, среди нас – будущая Дева, которая сегодня проявит себя.

Но никто себя так и не проявил. Лишь Рунка уселась поближе к Морригвэн и принялась тыкаться носом ей в ногу.

– Ты ведь должна была нас к ней привести, – прохрипела Карга, спустя несколько минут напряженного молчания, когда над толпой было слышно лишь ее натужное дыхание. – Руны сказали, что ты приведешь нас к новой Деве. А ты лишь притащила ребенка из мира мертвых. Сперва убили волчицу-мать, потом ожила умершая девочка, а теперь я умираю. Преемственность Троицы прервется. – Она посмотрела на Керидвэн. – Последней моей обязанностью было дожить до дня, когда мы найдем новую Деву, но я при смерти. Я подвела тебя, доченька.

– Может, надо было с самого начала выбрать Май, – негромко сказала Брид. – Конечно, она не видит за облаками луны, но все равно ходит старыми путями.

Морригвэн подняла голову к небу.

– Когда я умру, положите мое тело на вершине древнего кургана. Пусть орлы и вороны очистят его. Когда скелет иссохнет и побелеет, возьмите кости из рук и стоп и вырежьте на них руны, чтобы ждали новую Деву. После возьмите череп, принесите его в Торра-Альту и на камне-сердце разбейте на куски булыжником, взятым с Желтых гор. На каждом осколке начертайте руну надежды. Больше мне нечего вам оставить.

Сколько-то времени она молчала, хватая ртом воздух, потом продолжила:

– Я жила слишком долго. Моя задача не выполнена, и теперь это бремя ляжет на твои плечи, Керидвэн. Но двое – не трое. Великая Матерь не услышит вас, и силы ваши станут иссякать. До дня, когда восстановится Троица, вы останетесь лишь самими собой. Мы тяжко трудились, но не достигли успеха. – Она погладила Рунку по голове. – Дикий зверь… В следующей жизни я хотела бы вернуться и видеть, как ты все еще рыщешь по своим родным холмам. Желтые горы принадлежат не барону и его потомкам – нет, они принадлежат волкам, поселившимся здесь тысячи лет назад, задолго до того, как мы пришли с юга, оставив пещеры древнего мира ради плодородных земель севера. Спар!

– Я здесь, Морригвэн.

– Проследи, чтобы они не вымерли. Ты выбрал руну волка, знак дикой природы. Ты – их страж.

Юноша коснулся гладкой костяной пластинки, которую всегда носил в кармане. Он плакал и не стыдился слез. Плакал не по одной Морригвэн – по ним всем.

Люди, немного расступившись, стояли неподвижно, смотрели, ждали. Ждали всю ночь – долгую и безоблачную, ждали весь следующий день и молились. Солнце взошло и согрело слабое тело старухи, но когда оно вновь ушло на запад, красный закат залил сумерки кровью, а с севера налетел ледяной ветер.

Карга подняла веки.

– Следую за солнцем. Ночью мне слишком холодно. – Она спокойно улыбнулась. – Я постаралась хорошо вас обучить. Сто пятнадцать лет я несла это знамя, – куда дольше, чем надо. Теперь Матерь зовет меня. Моя боль сильнее, чем вы можете себе представить. Я жажду покоя. Керидвэн, прости меня.

Она уронила руки, и последний свет жизни в ее слепых глазах потух.

Ущелье затянула ночь. Волчонок, казавшийся в темноте белым призраком, запрокинул голову и завыл. Его голос взлетел над стенами крепости, пронесся между скалами, полный скорби. Из далеких долин ему ответили родичи. Орел поднялся высоко в лиловое небо, описал круг, касаясь крылом угасающих лучей солнца, и улетел на запад следом за уходящим днем.

Керидвэн прильнула к телу старухи. Каспар, глотая слезы, положил ей руку на плечо, но женщина не замечала его.

– Ей предстоит пройти через страшные леса Иномирья, – негромко произнес Абеляр. – Да будет ее путь к блаженству Аннуина быстрым. Наверное, ей дадут коня, и она поскачет впереди всех душ, и те поклонятся ей, а телу ее вернется былая сила.

Трясущимися пальцами Каспар стиснул в кармане руну волка, вытер глаза. Теперь на нем лежит большая ответственность. Тело Морригвэн уже начало коченеть.

– Троица разрушена, – проговорила Брид, голое ее дрожал. – Я слаба, как никогда прежде. – Она провела рукой по изрезанному морщинами лбу Карги. – Морригвэн, ты нужна нам!

Потом вскинула голову и обернулась к югу, в сторону равнинной Бельбидии.

– Халь, где же ты?

Бельтайнские огни горели всю ночь. Женщины плакали. Бранвульф удалился к себе в залу, Трог поковылял следом. Вскоре пошел туда и Каспар, глядя в землю. За ним увязалась вперевалочку Рунка. Наклонившись, он почесал ей загривок, а та лизнула его ладонь.