Я пишу не о свадьбе молодого грузинского кинорежиссера Резо Гигинеишвили и российской актрисы Надежды Михалковой. Свадьба давно назрела: если четырехмесячная дочка на свадьбе присутствовала, куда дальше ждать? Как говорится, совет им и любовь. Влюблялись и русские парни в немок после войны, о чем Юрий Бондарев хороший роман написал; и французы с англичанами заводили семьи в самые сложные периоды межгосударственных отношений. Для любви нет границ. Обвенчались молодожены в монастыре Бодбе — благо, и русские, и грузины все еще народы православные. А свадьбу сыграли в Цинандали — в родовом поместье князей Чавчавадзе, где когда-то встретились великий русский писатель Александр Грибоедов и Нина Чавчавадзе, дочка владельца поместья. Так что, можно сказать, продолжили хорошую традицию.

Конечно, на свадьбу прилетел и отец невесты со всей своей многочисленной компанией-свитой, включая Бондарчуков и Пресняковых, повеселились на славу. Никита Сергеевич даже своего знаменитого "Мохнатого шмеля" спел. Да и подпеть было кому: на свадьбу пришли Нани Брегвадзе, Эка Мамаладзе, Дато Сакварелидзе, Лаша Бугадзе, Нино Дарасели, другие грузинские писатели, актеры, певцы, режиссеры. И так гуляли до самого утра.

Но "формат" свадьбы вышел далеко за рамки положительных светских новостей. Как рассказал грузинский певец Нугзар Квашали: "Президент (Михаил Саакашвили) подошел (к Никите Михалкову) и очень хорошо с ним говорил. Это большой шаг к дружбе Грузии и России".

Да, грузинские мастера культуры, скучающие в своем закрытом закутке, ибо никто их не зовет ни в Европу, ни в Голливуд, искренне мечтают о былой дружбе с Россией, где они всегда были на виду. А то и о вхождении в Россию. Вот, к примеру, вырвавшееся признание известного писателя Лаша Бугадзе: "Все грузины повскакали с мест и стали танцевать. Чувствовалось, что подавленная энергия любви [к России], наконец, вырвалась наружу, вынося на поверхность ностальгию. В это время я заметил президента Саакашвили, который стоял, прислонившись к стене, и наблюдал за этой сценой со смущенной улыбкой, как будто думал: на х... мне это НАТО — вот чего на самом деле хочет Грузия". По свидетельству очевидцев, Саакашвили произнес тост о нерушимости российско-грузинской дружбы и обнимался с отцом невесты.

И вот эти мужские объятия проходят уже по ведомству не культуры и светской жизни, а большой политики.

Будь на месте Михалкова любой "простой" режиссёр, даже его брат Андрон Кончаловский, — никаких вопросов к нему бы не возникало: человек искусства, с кем хочет, с тем и встречается (хотя некоторым голливудским кинодивам за визиты к Рамзану Кадырову устроили бойкот и обструкцию).

Но — Михалков?! Ведь никто же не тянул его в орбиту Кремля — сам тянулся. Сам патриотические манифесты писал. Сам заказные киношедевры снимал. Сам к власти в Союзе кинематографистов рвался. И дотянулся, дописался, доснимался, дорвался…

Да так, что еще совсем недавно Михаил Саакашвили называл Никиту Сергеевича "главным идеологом похищения грузинских земель — Абхазии и Южной Осетии". Не далее как в январе этого года говорил, что " Никита Михалков и многие националисты не согласятся с тем, что Абхазия является частью Грузии". Он требовал от журналистов "всегда задавать таким, как Михалков, вопрос: считают ли они Абхазию частью Грузии? Если ответят: "да" — обнять и расцеловать". В противном случае, очевидно, надавать в морду и назвать оккупантом. Что же изменилось с тех пор?

Задал ли Саакашвили Михалкову при встрече этот "обязательный" вопрос о Южной Осетии и Абхазии? Ответил ли на него Михалков: "да!"? Но два антипода обнялись и расцеловались, как ни в чем не бывало. Вот она, истинная "аристократия духа"! Так Россия воевала в 1914 году с Германией, а члены двух императорских семей, развязавшие эту кровавую бойню с миллионами жертв, будучи близкими родственниками, мило общались друг с другом.

Интересно, полез бы обниматься к Саакашвили друг Никиты Михалкова Николай Бурляев?

Или же теперь, когда Грузия, по указке США, сняла санкции на вступление России в ВТО, весь конфликт между Москвой и Тбилиси как рукой сняло, и все, "кому надо", уже знают, что "можно", только нам с вами, народу русскому, об этом еще не сообщили?

Или Михаил Саакашвили, действительно, теперь собрался ловить сбегающий из России капитал, поскольку, по его словам: "Капитал бежит из России, и невозможно, чтобы было иначе"? И посчитал — нельзя сказать, что совсем уж безосновательно — Никиту Михалкова полномочным представителем этого "сбегающего" российского капитала?

Молодые клялись в вечной любви, Мишель и Никита тоже в чем-то клялись. Интересно, кто кого при этом предавал: Мишель свою Грузию, или Никита — Россию?

"Зато мы делаем ракеты

И покоряем Енисей,

А также в области балета

Мы впереди планеты всей",

— с иронической гордостью за свою страну пел в 60-е годы Юрий Визбор. Сегодня ракеты мы, по-прежнему делаем, но лететь куда надо они почему-то летят далеко не всегда, построенные еще в советское время ГЭС на том же Енисее становятся местом страшных аварий, а балет, символом которого был Большой театр...

О Большом театре, который возобновил свою работу после многолетней "реконструкции", за последние недели написано более чем достаточно. Но некоторые весьма значимые моменты, связанные со скандальной постановкой "Руслана и Людмилы", открывшей новую историю "Большого", почему-то оказались совершенно вне поля зрения специалистов-профессионалов по опере и балету, не говоря уже о неспециалистах-любителях.

Но они становятся вполне очевидными, если сопоставить премьеру отреставрированного "Большого", которая состоялась 28 октября 2011 года, с премьерой отреставрированного "Ла Скала", которая состоялась 7 декабря 2004 года.

Тогда в Милане поставили насыщенную откровенной масонской символикой "Признанную Европу" — оперу Антонио Сальери, написанную 28-летним тогда композитором специально к открытию этой сцены 3 августа 1778 года. Тем самым подчеркивалась не только историческая преемственность "старой" и "новой" "Ла Скала" — это было торжество идеологии объединенной и действительно признанной Европы. И кроме всего прочего, полная реабилитация самого Сальери, который на протяжении двух веков подозревался в убийстве своего младшего друга, гениального Моцарта, а потому его произведения во всем мире исполнялись очень редко и, можно сказать, "неохотно".