(Зовет в свисток, и потом немного погодя.) Усну ли? ныне день Екатеринин; ровно в полночь, ровно Тринадцать лет, как умерла она. Что ж душу мне мутишь, о лик прекрасный? Исполнил я обет, у гроба данный: Устроил счастие детей твоих, И Эрик, сын наш, мой любимец. Чего ему я не прощаю для тебя! Явление IV Христиерн, Эрик и Гаральд. Христиерн Поди, раздень меня, мой милый Эрик; А после вы, с Гаральдом, будьте здесь, И мой покой до первого луча Посторожите, я прошу вас, дети! На вас одних моя почиет жизнь И безопасность: да, лишь вам одним Могу я ввериться, а там, повыше, За ржавый гвоздь меня продать готовы. Для развлечения в полночный час Займитесь шахматной игрой: но только Прошу не говорить: мат королю! Вы можете привыкнуть... неприлично... Гаральд Мы будем говорить: мат первой шашке! Христиерн Лишь только до зари, мои друзья; А там идите спать себе хотя на креслах Моих. Гаральд Уж нам ли не беречь тебя! Мы золотом твоим и ласками богаты. Христиерн уходит, за ним Эрик. Явление V Гаральд (один, ставит шахматный стол и к нему два стула.) Вот глубина лукавства — пропасть Бездонная, куда и Вельзевулу Ужасно заглянуть!.. Нашла, однако ж, Коса на камень; он искусно строит, А я еще искусней разрушаю Недаром я воспитан иезуитом!.. Увидим, чья возьмет!.. Расставим шашки, И в таинство игры введем мы друга. Явление VI Гаральд и Эрик Гаральд Итак, уверен ты, что я не шут. Эрик Что ты шута личину только носишь; А то бы мог ли я тебя любить! Гаральд (посмотрев в замочную скважину двери, чрез которую вышел король, и прислушавшись у ней) Злодей устал! спит в первый раз спокойно. (Оба садятся за шахматный стол.) Эрик Святое слово ты мне дал; пора исполнить: Удобней времени нам не найти. Гаральд Готов... приличный час!.. Так слушай повесть Ужасных дел. Не удивит тебя Она — ты здесь довольно дел кровавых Свидетелем уж был. И не хитра! Как всем насилие начало, а конец Безвестный гроб на дне морской пучины. Не любопытству льстить я твоему хочу, Не потешать тебя хитросплетенной сказкой — Найдешь и без меня искусных краснобаев — Но с кровию твоей беседовать хочу. Не слухом, — нет, чем только бьется жизнь, Ты должен мне внимать; хочу, чтоб мне Наградой был из сердца крик глубокий, Крик ворона над трупом жертвы, стон Земли, когда она живых извергнет гробы. (Эрик подвигает к нему стул.)
Но, прежде чем начну, ты поклянись Мне прахом матери, что волю ты мою Исполнишь так же свято, как бы мать Сама тебе ее передавала. Эрик Гаральд Что без меня ты не приступишь К развязке никакой; что ты не только делом, Иль, словом, даже взглядом не выронишь Намека одного о тайне роковой. Эрик Гаральд Так начинаю, скоро полночь... Екатеринин день!.. Забудь, где ты, Кого ты слушаешь: молись — мы в храме, И этот храм сукном подернут черным, И в этом храме гроб стоит... Молись!.. Под белой пеленой в нем мать твоя лежит. Эрик О, Господи! благослови ее! Прострите, ангелы, над ней крыле свои! Гаральд (немного погодя) Ей имена даны: Екатерина, Кронсгельм по муже, по рожденью Ваза. Была она зари весенней краше, И лилии белее, непорочней Была ее душа; — добра, как агнец, На помощь ближнему стрелы быстрей. И выбрала она по сердцу друга, И сердце отдала ему с рукой. Спроси ты всякого, кто знал Кронсгельма, И скажут все, что генерал Кронсгельм Достоин был ее по всем правам. Восторгами любви часы они считали. Счастливая! знать, возбудила зависть Ты Неба самого. Христиерн увидел Екатерину — и... желаньем воспалился. Власть, почести, услуги, злато, страх, — Все, все испытано, что мог он испытать; Ничто не помогло. Но Христиерна ль Страстям когда преграды знать? Похитил Он мать твою, и лилия стопой Порочною осквернена, и агнец, Испив насильственно из ядовитых струй, В страданиях жизнь кончил... Эрик |
