Я нисколько не сомневаюсь в том, что наш пример — если только он не будет подавлен немецкими маммонистами — потянет за собой другие народы.

Спартанист говорит: вся эта мысль пойдет на пользу лишь капиталу, он останется таким же, как и был: у бедного нет ничего, а богатые останутся.

Да, мой друг, очень тяжело с тобой вообще спорить, если в душе ты коммунист, то есть, действительно хочешь, чтобы «Все принадлежало всем», если ты при этом ещё знаешь и считаешь правильными действительные мысли великих большевистских вождей в России, особенно Ленина; если ты считаешь по-человечески возможными обозначенные в качестве последних задач Советской республики «всеобщий учет и контроль всего производства и распределения», то тебе должно быть также совершенно ясно, что при таком «Все принадлежит всем», если и можно силой поставить под контроль и учет все общественное производство и распределение по мысли Ленина, то тогда, в лучшем случае, из этого выйдет муравьиное государство. Тогда уж можно отказаться и от нашего языка, от нашей души, от наших мыслей, и лишь молча, тупо исполнять свою работу. Вот и пришел человеку конец.

Полагаю, что сказано достаточно, друг мой Спартак. Подумай хорошо над этими размышлениями, пропусти их через сердце. Более подробный ответ на свой вопрос ты получишь в нижеследующем диалоге с другими партиями.

Я не думаю, что с Вашей стороны есть серьезные противоречия или возражения против сломления кабалы процента, но все-таки я должен основательно поспорить с Вами, со всем социалистически мыслящим миром, начиная от Маркса и до сегодняшних вождей — Эберта, Шайдемана, Каутского и т. д.

Социалистическая цель поднять рабочий класс — абсолютно побеждающая идея; но только до тех пор, пока мы едины.

Практические пути к достижению этой великой цели я нахожу неверными, так как они построены на неверных предпосылках.

Социалистическая идея государства ведет последовательно к коммунизму, но здесь обнаруживается противоречие. Ведь поскольку у социал-демократии другая цель (поднять рабочий класс, вообще весь рабочий народ), то она стоит перед болезненным внутренним расколом, так как логическая последовательность марксизма как раз ведет к противоположности того, что является практической целью рабочего движения. Этот внутренний разрыв является причиной неуверенности общества в руководстве правительства.

Под Спартаком и большевистским коммунизмом из-за их больших практических целей (подъем рабочего класса) следует подвести жирную черту, а с их методами бороться со всей решимостью. Но социал-демократия, организованная на профсоюзных принципах, чувствует себя по отношению к этим радикальным группам слабо, потому что за основу идеологии она взяла марксистский метод мышления и потому, что логически все марксистские методы мышления ведут к коммунизму.

Вот доказательство к пункту 2, где я утверждаю, что пути, которыми идет социал-демократия, не верны.

Практически повсюду идущая межклассовая борьба привела к глубокому расколу населения внутри собственной нации. Всё время подогреваемая ненависть, направленная против работодателей любого рода, служащих, да и против любой буржуазной профессии, навешивание им ярлыков кровососов и эксплуататоров якобы единственно работающего рабочего привели к неоправданной травле высших слоев общества, а также к появлению у рабочего класса чувства надменности, которая последовательно находит своё выражение в требовании «диктатуры пролетариата» (Коммунистический Манифест). Существенное требование Эрфуртской программы — перевод средств производства из частной собственности в собственность и управление общества сегодня сконцентрировалось в лозунге «Социализация».

То, что полная социализация означает нашу экономическую смерть и полное банкротство государства — совершенно ясно любому честному политику. Но никто не отваживается честно и открыто заявить об этом народу.

Лозунгом сейчас должно быть не обобществление, а разобществление. Так образом сейчас под видом социализации пытаются при помощи фантастических налоговых проектов возместить очевидные ошибки, чтобы ещё раз экспроприировать экспроприаторов. Но это означает не что иное, как подвергнуть все народное хозяйство явной смерти. Вместо повышения уровня производства (о его удвоении, как это обещала вся социалистическая литература сразу же после революции, вообще не может идти речи) наступила полная противоположность. Но самым ужасным было бы, если нынешнее социалистическое правительство подумает о крупных займах за рубежом. Этим бы не просто увенчался наш экономический спад, но мы бы попали под процентную кабалу Антанты, из которой уже не было бы возврата.

Основной ошибкой, основным заблуждением, на котором построена эта вся порочная цепочка выводов, требований, обещаний народу, является совершенно неверная позиция по отношению к промышленному и ссудному капиталу. Коммунистический манифест, Эрфуртская программа, Маркс, Энгельс, Лафалль, Каутский совершенно не осознали глубоко идущие различия между промышленным и ссудным капиталом.

В этом моменте всей социал-демократии надо переучиваться, так как это основное заблуждение должно быть ясно осознано и бескомпромиссно понято. Тогда же, однако, следует сделать и единственно возможные выводы. Они означают радикальный поворот от возбуждения бесполезной, совершенно необоснованной ненависти к промышленности и работодателям. Рабочий и работодатель — вместе, у них одна и та же цель — работа, производство; ведь без производства, без работы — нет жизни, культуры, вообще нет какого-либо движения. Естественные, потому что среди людей — именно потому что они люди — неизбежные противоречия намного менее важны, чем гораздо более общие интересы работодателя и рабочего. Частные противоречия могли и могут быть решены ко взаимному удовлетворению посредством тарифных соглашений и производственной организации.

Мы не будем далее развивать эти побочные вопросы, лишь затронутые в рамках рассмотрения политической ситуации, лишь еще раз заострим внимание на том, что интересы всего рабочего класса совершенно точно совпадают с интересами нашей национальной экономики.

Тот, кто учит по-другому, кто на передний план ставит в качестве важнейшего противоречие между работодателем и рабочим, тот самым безответственным образом выставляет себя именно перед рабочими, ведь он фактически кладет топор на корни дерева, которое кормит и питает рабочий класс.

Но социал-демократия это уже сделала и, таким образом, взяла на себя вечную вину перед немецкими рабочими. Она принесла нашему народу нищету, потому что она не может сдержать никаких своих обещаний, потому что она не может принести нам мир и понимание, потому что она не может дать нам работу, а ей надо снабжать военных оружием. Она не может обойтись и без служащих, потому что она должна требовать выполнения трудовой повинности, ибо после всеобщего избирательного права ни один человек не может жить нормально, потому что без гарантий безопасности личности и собственности может наступить хаос, потому что без согласования работы отдельных деталей невозможна жизнь никакого государственного механизма.

Как следствие, через весь народ идет глубокая, полная смятения волна разочарования. И если кто-то ещё пробует осознать причины этого, то ему в ответ начинают врать даже министры, депутаты и народные уполномоченные; причем врут они друг другу, что, дескать, нужно защитить «достижения революции от реакции» — это последние модные понятия, про которые ни один честный государственный деятель не может ясно сказать народу, что под ними подразумевается.

Такие негативные воздействия революции, как смещение целого ряда уцелевших династий, разгон офицерства, уничтожение дворянства, роспуск пехоты, — разве это «большое уничтожение» является «достижением»? Или реакцией?! Всюду в народе наблюдается сильное разложение моральных основ, но для проведения какой-либо оздоровительной акции буржуазия слишком труслива, являясь таковой по самой своей природе, слишком испорчена морально, чтобы подняться против классово сознательного рабочего движения; то есть господствующему классу рабочих нечего опасаться буржуазной реакции. Ещё большую угрозу представляет глубокое разочарование народа так называемыми «достижениями революции», что на практике значит — ошибками в попытках экономического улучшения жизни народа; и это глубокое разочарование приведёт к смещению больших масс на крайние левые позиции, — туда, где будут обещать меньше, чем до сих пор.