2 Мне приснилась Женева. Дворец наций пустынен и одинок, как цифра «1». Флаги держав, как десятки раскрашенных льдин, друг о друга трутся, трещат, полные благородного гнева. Уже делегации наций покинули стены дворца, улетели, как ветры, направо, налево, унося за собою бумаги и оставив лишь флаги решать неоконченный спор… Волны озера серого плещут и бесконечный ведут меж собой разговор. В них дворец отражается вниз головой… Нити холодного ветра, сплетаясь с телеграфными и телефонными проводами, шар земной опоясали новостями. Воем ветра распорота тишина! 3 Уже три дня, как держится напряженье. Земля, убыстряя свое движенье, окутана беспокойством и жаром. Холодная траектория — пунктир в пустоте. Звезды издали зорко следят за вертящимся шаром. Он похож в темноте на спрессованный круглый пожар. Звезды шепчутся: — Внимание! У Земли начинается жар… А она, в лихорадке, устремляясь в зазвездные дали, все искала свой путь и кружилась вдали… Но до звезд хладнокровных не долетали крики и стоны Земли. 4 Атмосфера напряжена! Над десятками строгих столов вращается маленький, синий глобус Земли. А над картами — над стихией красок и линий, — понимая друг друга без слов, генералы склонились — десятки лысых голов. Руки простерты к меридианам. Пальцы тянутся к параллелям. Ногти нацелены в сердце Земли. С уст поджигателей готово сорваться короткое слово «Пли!» Десятки маленьких глобусов, вращаясь, просят пощады! А над ними покачиваются генералы. Темнеют серые взгляды… 5 На одной половине — чернокожая ночь, и на ней — ожоги огней. На другой половине — белокожий, погожий день, и на нем — облаков угрюмая тень. Осень гасит небес синеву. Ветры в рекруты набирают листву, пытаясь в срок провести операцию. Природа, подобно паникующему меньшинству, объявила всеобщую мобилизацию! На бульварах под смертельной бледностью листьев на устах остывали поцелуи влюбленных пар. Последние прихрамывающие трамваи спешили спрятаться в парк. На горле улиц сведя черные руки стремительного дождя, ночь задушила последние звуки. А над черной землей краснели, как созвездье пылающих ран, столицы поджигателей-стран. (Там не спал одряхлевший старик Капитал. Сон готовя земле, он мечтал о рассвете в дыму и золе.) Нервы напряжены! В пространстве снуют нейтроны — колдовские, таинственные плясуны. Какие формулы и законы соединят их, чтоб мир погиб, превратившись в фантастический гриб?! 6 К вечеру третьего дня газеты были полны бредовых идей. Как кленовые листья, дрожали руки людей… От витающего в атмосфере огня стали багрово-красными вздыбленные небеса. До ответа на ультиматум государства X осталось три часа. По улицам больших городов вечерний ветер увлекал стремительные автомобили. Улицы от бегущих прохожих рябили. Машины, такси и трамваи, смешиваясь в причудливой круговерти, неумолимо приближались к 12-ти часам, словно к разинутой пасти смерти. Вечер тысячами черных кистей красил гигантские глыбы кварталов — деревья, памятники, дома. В усталых глазах напыщенных генералов все темней становилась тьма — захватов бессмысленных мания… Лишь глобусы чудом синели во мгле. — Внимание! Внимание!.. — Нервы натянуты до предела. Как рев саксофонов, газет и радио завывания! 7 23 часа 30 минут. — Говорит радиостанция «Альфа»! Внимание! Внимание!.. — Миллионы ушей к репродукторам льнут. Миллионы глаз на часы неотрывно глядят. …Тик-так, тик-так, тик-так… Репродукторы хрипло галдят: — Итак, сегодня вечером правительство Y отклонило ультиматум правительства X… …Тик-так, тик-так, тик-так…— шепчут часы невидимыми устами. Шар земной — наивный простак под туманами и крестами, под церковными шпилями, под седыми гаммами колоколов… Положенье войны! Мобилизация твердолобых баранов. Речи — лавины лихорадочных слов. Толпы у фосфоресцирующих экранов. Уже нацелены пальцы ракет — продолженье холодных, бесчувственных рук — на тысячи точек вокруг. Смерть, оставляя призрачный след по раковым траекториям, как похоронный состав, идущий по рельсам небес, проносится к чужим территориям. И воздух будет изранен! И из тела планеты, как из огромной космической раны, кровавые брызнут фонтаны! |
