— Лена вела обширную переписку, — коротко ответил он Алексею. — Сидела за компом с утра и до глубокой ночи. А иногда и до утра.

— А доступ к интернету откуда?

— Моя фирма попутно занималась интернет-провайдерством, и я как сисадмин и организатор всех этих сайтов, маршрутизаторов и прокси-серверов имел кое-какие льготы — сам понимаешь. Ну а так конечно приходилось мне платить. Самое забавное — и меня хотела привлечь в союзники своих переписок, делилась со мной мыслями о собеседниках, показывала их фотографии, требовала сочувствия, когда ее обижали чьи-то слова или чье-то невнимание, мол, я тут общаюсь, а он там оказывается сидит вдвоем с женщиной и потешаются надо мной. Но меня эта мысль что-то не очень привлекла.

— Надо было по-мужски запретить все это, — решительно заметил Алексей.

— Да пробовал, — поморщился Олег от воспоминаний. — И не раз. Не получалось. Такой скандал разгорался — жить не хотелось. И что самое обидное — детей привлекала. В моменты моего запрета всем детям вдруг резко и срочно нужен был интернет, чтобы скачать что-то важное к завтрашнему уроку — рефераты, подготовка к докладу и т. д. Ну а потом один американец прислал ей из штатов приглашение и билет на самолет — почему бы и не поехать? Правда она тогда попросила меня занять ей на дорогу денег. Я занял у друзей — до сих пор вот долги отдаю — полтора года как прошло.

Она улетела накануне Нового 1999 года. Улетала на месяц, но вернулась только через полгода — когда закончилась чикагская гостевая виза. Летом. А в ноябре они развелись.

…Американцы приехали к ним с ответным визитом в середине января 2000 года. Тэд и его 14-летняя дочка. Олегу видеть их очень уж не хотелось, тем более что они уже тогда были в разводе и его роль в этой квартире будет совсем не ясна, да и свидетелем их сексуальных игр ему очень уж не хотелось быть, и он ушел к матери. Вот тогда-то кстати он впервые и сообщил ей что они уже как 3 месяца разведены. Мать была в сильном шоке. А потом американцы улетели в Москву. Лена поехали с ним провожать их и Олег вернулся — детей одних не оставишь же.

Через неделю Лена вернулась. Весело рассказывала куда они тут ходили, какие театры и кино посетили, какое впечатление на них произвели наши магазины, и особенно двери в них — как правило узкие и почти все закрыты и заколочены и народ протискивается еле-еле в своих шубах. О мусоре на улицах и об обилии следов собачьей жизнедеятельности. Короче — ничего не было серьезного. И они продолжали спать вместе и как обычно вместе и под руку ходили по магазинам.

А потом Олегу на электронный почтовый адрес постмастера пришло ошибочное письмо с темой — не найден адресат в домене фирмы. Олег вскрыл его — обычно адресаты ошибаются в имени, и в таких случаях он просто пересылал письмо кому следует. Это письмо оказалось на домашний адрес Олега но с одной пропущенной буквой. Писали Тэду из Америки, причем поздравляли его со свадьбой — письмо просто пестрело словом wedding и он решил прочитать его подробнее. Тут он и узнал что Лена и Тэд расписались в Новосибирском ЗАГСе 2 февраля — день Сурка по-американски. Так что этот день запомнился Олегу не только фильмом.

Придя с работы, он молча раздевался в коридоре. Ждал, что Лена сама скажет. И она каким-то своим женским чутьем поняла, что он все знает. Стояла в коридоре вся напряженная (у них было так принято за долгие годы совместной жизни — всегда встречать пришедшего, помогать ему если что, или хотя бы просто у порога расспросить — как дела и т. д. — короче не принято было у них раздеваться в одиночку), хотя и сразу поцеловала его в щечку на пороге.

А когда стали укладываться..

Как спать? — подумал он. Он молча постелил их общую постель — на двоих, как и раньше — и лег, включив телевизор. Она не ложилась, ходила вокруг.

— Как ляжем? — наконец спросила она.

— Как скажешь, — пожал он плечами глядя на экран телевизора. — Теперь ты это определяешь.

Она подумала немного.

— Хорошо, сегодня поспим на одной кровати под разными одеялами а завтра решим.

Он согласился.

Сын принес второе одеяло. Легли. Под разными одеялами. Выключили свет, повернулись на бок. Молча лежали. Он с какой-то режущей душу тоской думал о том что она его так долго обманывала — а он ей верил… — оправдывая все это тем, что они все-таки уже в разводе и она вольна поступать как ей захочется не ставя его об этом в известность. Но и все же — и сама не говорила — и дети молчали — значит и их просила обманывать его. И это было самое обидное. До слез, которых впрочем не было. И вот теперь, будучи замужем за другим спокойно лежит с ним в одной постели.

— Любовью будем заниматься? — вдруг спросил он, удивляясь собственной наглости, и думая что это единственное что сможет перебить его мысли и настроение, а то что-то сердце разболелось..

Она слегка засмеялась.

— Давай завтра, — неожиданно сказала она, очень его этим удивляя. — Я сегодня устала.

— Все равно ведь не уснешь, — стал настаивать он, просовывая руку под ее одеяло.

— Усну, — ответила она, не убирая его руку. — Сильно устала.

— Хорошо, — согласился он. — Если через 10 минут не уснешь — займемся любовью.

Она только снова слегка засмеялась в ответ.

Он лежал тихо и наблюдал за ней. Она не засыпала. Ворочалась. Наконец он сказал.

— Все, десять минут прошли. Ты обещала. И к тому же после этого занятия ты быстрее уснешь — очень помогает.

— Правда? — улыбаясь, спросила она, снимая с себя трусики. — Как будем?

— Давай на краю дивана…

— Хорошо, — сказала она и сползла ногами с дивана.

Он тоже слез с дивана, удивляясь и не веря всему происходящему.

С чужой женой мне еще спать не приходилось, подумал он в тот момент.

1982. Осень. Кофейня.

— Куда пристроимся? — спросил Паша, заплатив за кофе.

Олег взял свою чашку с блюдцем и кивнул в сторону сидевших в углу кофейни Лены с Тамарой. Это совсем недавно открытое в угловом фойе 1-го корпуса заведение явилось светлым пятном в серых и однообразных коридорах института. В полумраке располагались высокие табуретки вдоль фигурной решетки, отделяющие кофейню от коридоров. И кофе было совсем не таким как в институтских столовых — абсолютно черное, с коричневой пенкой, 40 копеек за чашку. И вполне естественно что когда группа АМ-88 занималась поблизости (лабораторные по высшей математике), то на перемене они почти в полном составе перебирались в кофейню — любопытно все-таки и интересно.

Друзья дружно подошли.

— Не возражаете? — спросил Олег из вежливости.

— Пожалуйста, — кивнула Лена, а Тамара чему-то засмеялась.

Олег поставил свою чашку и взобрался на высокий табурет. Паша примостился с другой стороны девчонок.

Лена была очень хороша. Короткая юбка открывала красивые ноги, которые благодаря высокому табурету становились еще длиннее и стройнее. Поймав его взгляд, она улыбнулась. Олег понимал, что надо что-то говорить, что-то делать, но почему-то все слова повылетали из головы и он молчал, тупо помешивал ложечкой в чашке. Паше тоже как назло ничего умного в голову не приходило.

— Ну, кавалеры, развлекайте дам, — решительно проговорила более активная Тамара, весело при этом улыбаясь. — Так и будете сидеть и молчать?

— Вот кстати, о развлечениях, — подхватил находчивый Паша. — Давайте после занятий сходим в кино? В "Авроре" вроде какая-то комедия идет.

В темном зале они сидели рядом. Осмелившись Олег положил свою руку на руку Лены и она не убирала ее. А он сразу забыл и про кино и про сюжет — стараясь держать голову прямо, он, скосив глаза, украдкой смотрел на Лену, на ее красивый профиль в интимном полумраке кинотеатра. Явно замечая это, она только улыбалась и глаза ее лукаво и соблазнительно блестели.