— Тут очень интересно! — крикнул Ламбертс. За два дня в Москве он малость поутратил от своего латышского хладнокровия и сдержанности. — Алло! Слышишь?

— Да.

— Я читаю. «Из акта рижской префектуры № 1078 личного дела Хойны Юдит… — Ламбертс погнал дальше. — Начато 22 апреля 1927 года и закончено 30 декабря 1928 года…» Так… «Хойна Юдит рождения 6 марта 1905 года вместе с некоей Кафелд Ядвигой была задержана полицией на корабле «Дагмар» в Рижском порту по подозрению в занятии проституцией и в тот же день была доставлена в полицейский участок Рижского порта…» Слышно?

— Слышно хорошо!

— «…после чего под этим именем на основании решения рижской префектуры № 1126 от 30 апреля 1927 года была взята на учет полиции и на медицинский контроль как занимающаяся проституцией. С 23 апреля под именем «Хойна Юдит» находилась на излечении в Александра-Аукстуму в городе Риге, откуда 27 июля 1927 года сбежала, не закончив курс лечения…»

— Так…

— «…В течение 1927-28 гг. разыскивалась полицией. Обнаруженная в декабре 1928 года Хойна Юдит показала, что не имеет к упомянутому делу никакого отношения и что в 1927 году с ее паспортом в больницу была помещена ее младшая сестра…» Тебе все слышно?

— Да.

— «…назвавшаяся ее именем. 8-13 декабря 1928 года подвергнута медицинскому осмотру Хойна Юдит, в результате которого признана здоровой, о чем было сообщено рижской прокуратуре, которая 31 декабря 1928 года сняла ее с учета как проживающую в гор. Вентспилсе…»

— Да, да…

— «Объяснения Хойны Юдит о том, что с ее паспортом на корабле «Дагмар» находилась ее младшая сестра, признаны ложными. Вследствие чего она была поставлена на учет полиции…»

Денисов вдруг все понял:

— Ламбертс! Под именем Юдит была задержана Влада!

— Будущая жена Вайнтрауба?

— Да!

— Но младшая — это Злата! — Ламбертс осторожно усомнился. — Я смотрел паспорт: она моложе Влады. У них разница в год…

— Есть доказательство, которому я больше верю. Ее имя! -Денисов имел в виду тонкость еврейской антропонимики, с которой его познакомил Резниченко. -…Влада названа в честь отца. Следовательно, во время ее рождения отца уже не было в живых. При задержании в полиции младшая подложила мину под существование старшей сестры…

Не глядя по сторонам, Денисов быстро зашагал к штэтлу.

Мысль, уже приходившая к нему еще раньше, повторялась, как рефрен, заставляя искать другие, все новые объяснения трагедии. Все было совсем не просто, как показалось видновскому заму и по первости ему самому.

«Ведь совсем не того опасалась Влада Вайнтрауб, что Юдит, или Сусанна, или Злата расскажут обо всем Иосифу Вайнтраубу!…»

Ставший к концу жизни совершенно беспомощным и полностью зависящим от жены, Вайнтрауб не посягнул бы ни на ее образ жизни — супруги уважаемого пенсионера, пострадавшего от преступной власти, ни на ее репутацию — честной добропорядочной женщины.

Должен был существовать в ее жизни другой человек — не Иосиф Вайнтрауб, — которого она одномоментно и неминуемо бы потеряла навсегда, узнай он ее запятнанное позорное прошлое.

«Прошлое Влады знали ее сестры Юдит и Злата, а человека, которого Влада боялась потерять, знали сестры ее мужа -Сусанна и Лида-Зельда. Убийца уничтожила только тех, кто знал и прошлое, и этого человека…»

У самого штэтла ему встретилась машина реанимации. Круговерти огня над кузовом не было. Медики не спешили. Теперь это был не больше, чем катафалк.

«Влада Вайнтрауб скончалась…» — понял Денисов.

Никого из коллег у дома он не нашел. Не было на месте и старика Нейбургера. Вместо него Денисов увидел идущую навстречу жену Богораза, она явно спешила.

Денисов окликнул ее, Шейна скорее всего направлялась в отделение связи.

— На почту? — уточнил он.

— Тетка просила дать телеграмму в Ленинград.

— Кому же? Секрет? — В его записях Владе Вайнтрауб посвящалось всего несколько строк. Питерских родственников там не было.

Шейна показала записку. Ее могла написать только сама Лида-Зельда: каждая буква была высотой в сантиметр.

«ХОЙНА Ю.»

— «Ю»?

Внезапно он начал понимать.

— А полное имя? Юдит?

— Да, Юдит.

— Молодая?

Шейна покачала головой.

— Ей хорошо за сорок…

Он старался, чтобы интерес его был не очень заметен:

— Часто бывает тут?

— Нет. Я видела ее только однажды. Обычно Влада несколько раз в году сама ездит в Питер.

— Юдит была одна? Какая она из себя?

— Одна. Внешне она немножко напоминает Владу…

«Дочь!»

— …Мне она понравилась. Открытая, веселая…

«Вот кого Влада Вайнтрауб так боялась потерять! В кого вложила жизнь. Кому дала имя преданной ею сестры, чтобы постоянно терзать себя. Из-за которой убила сестру во второй раз — уже в прямом смысле, а вместе с нею и другую свою сестру и сестру мужа — всех, кому стало известно о существовании второй Юдит и позорном прошлом ее матери…»

Поистине шекспировские страсти до последнего дня бушевали за стенами штэтла!

— Я пойду? — спросила Шейна.

— Да, да…

Денисов прислушался.

За домом, на половине Вайнтрауба, раздались пока еще негромкие, но явственно слышимые причитания. Это толстая Лида-Зельда резким фальцетом уже заводила вечный высокий плач по душам усопших.