— Кто это сделала с тобой милая? Бедная моя девочка!

Мама начала плакать, от чего мне становилось плохо, и я считала виновной себя во всех ее бедах.

Тут же в комнату вошел отец и мужчина с блокнотиком, снова коп.

Пять минут надо мной бегали родители и громко ругались, но после тот мужчина достал карандаш и подошел.

— Все что вы знаете, видели, слышали. Меня интересует каждая деталь события.

— Боюсь, ничем не могу вам помочь. Лиц я не видела, голосов не слышала. Это были обычные карманники, так что их уже и след простыл, — сказала я.

— Мисс Октинс, разве вы не заметили совпадений между вашим похищением и избиением?

— Оу, нет, я не думаю, — вновь соврала я.

— Тогда почему ваши деньги и телефон на месте?

— Просто их кто-то спугнул, кажется, это была Поли, они испугались и забыли о ценностях.

— Может, вы в чем-то замешаны. Вашей безопасности нет гарантии. И мы по просьбе вашего уважаемого отца хотим обеспечить вам полную защиту и провести расследование, но для этого нам нужна ваша помощь, Британи.

— Я так не думаю. Знаете, мне провидица предсказала, что у меня черная полоса в жизни будет. Так вот, она наступила, но скоро пройдет, не волнуйтесь.

Ко всему сказанному бреду мне пришлось еще и улыбнуться для правдоподобия. Родители чуть не просверлили мне дыру в затылке своими бешеными глазами.

— Мисс Октинс, провидица?

Я кивнула.

— Да, и еще я не пойду на совместное дело со следствием, так как не вижу в этом смысла. Спасибо, но у меня разболелась голова, я хочу поспать, вы не против?

Незнакомец переглянулся с моим отцом.

— Да, конечно, Британи, — сказал он и ушел.

— Да, черт возьми, что с тобой происходит?! — закричал отец, а я закрыв глаза, отвернулась.

Мучительные дни в больнице, затем дома. Гематомы сошли, швы с лица сняли, да, шрам казался меньше, но он был на моем лице.

Что-то происходит, должно быть, очередной заговор, зловещий план Тома, но мне просто необходимо во всем разобраться. Иначе я все же поплачусь за глупость собственной жизнью.

Я вернулась в колледж, несмотря на уговоры родителей. Там, я чувствовала себя более — менее живой, но уже совсем не той Бри.

Первый день был ужасен. Шрам на лице привлекал огромное внимание, следовательно, велись бессмысленные разговоры, разгорались сплетни, огненные взгляды, от которых я тлела. И, хотя тяжело чувствовать себя всеобщим уродцем, но я просто не могу показать всем, что я слабая, я сильная, теперь и телом и духом.

В столовой я сидела одна за круглым столиком, прикрывая лицо ладонью. Краем уха я уловила разговор межу двумя девушками:

— И как эта страшилка победила в конкурсе красоты?

— Ума не прилажу.

Эта беседа окончательно подняла мне настроение. Сидеть рядом с такими подлецами было просто невыносимо. Я поднялась с подносом еды со стула, но мгновение — и содержимое оказалось на моей белой блузке.

— Смотри, куда идешь, криминальщина! — крикнул парень, сбивший меня.

Всеобщий хохот, похоже, врезался в стены столовой, и, отражаясь, влетал мне в уши.

Я кинулась в туалет. Всхлипывая в тесной кабинке, я снова повторяла себе, что со всем смогу справиться, но что-то не совсем получалось убегать чужого мнения и обиды, злости, отчаяния.

— Выходи уже, хватит плакать, — произнесла девушка за дверью.

Это была Поли, и как я могла забыть о ней, своей спасительнице, к которой было куча вопросов.

Я медленно открыла дверь, за которой меня ждала девушка со светлыми кудряшками и добрыми, стеклянными глазами.

Поли достала салфетку и принялась вытирать мой поплывший макияж.

— Ты же знаешь, что слезами горю не поможешь. Если будешь показывать свою слабость, то ничего не изменится.

Девушка заботливо приводила меня в порядок, а я стояла, словно вкопанная в кафель и понимала. Что семечка, до которой мне никогда не было дела, оказалась единственной, кто хотел мне помочь. А друзей, которых я любила, и вовсе не было видно ни в колледже, ни в повседневной жизни.

— Поли, я хочу поблагодарить тебя, ведь если бы не ты, они убили меня.

— Не надо, Британи, все хорошо.

— Я в долгу перед тобой, спасибо.

— Ну что ты, — улыбнувшись, произнесла Поли.

Я не раздумывая, кинулась на шею этой милой девушки, то ли от безысходности, то ли от счастья, что сейчас она рядом.

— Поли, откуда ты его знаешь?

— Кого? — спросила Семечка и отстранила меня от себя.

— Коула. Откуда ты знаешь Коула?

Поли явно растерялась и потерла ладонью лоб.

— Так какого Коула?

— Только не это! — вскрикнула я.

— Что, Британи, что?

— Что, что. Сейчас ты начнешь делать вид, что не знаешь его, что мне показалось или приснилось, что ты говорила с ним в больнице.

— Бри, — произнесла Поли, взяв меня за руку.

— Он там был и ты была. Вы разговаривали, и я не спятила! — закричала я, не сдерживая эмоции.

— Спокойно, спокойно! Да, ты не спятила. Мы с Коулом знакомы и довольно хорошо.

— Говори, Семечка, говори, откуда ты его знаешь!

Поли прищурилась и пролепетала: " Он мой брат".

Я вытянула шею и широко распахнула глаза.

— Что, что? Он брат? Но как?

— Ну как это, я думаю, ты с детства знаешь, да мир тесен, земля круглая.

— Невероятно.

Теперь, казалось, услышав это, Поли больше и больше симпатизировала мне, она стала вдруг такой родной, единственным лучиком, светившим мне во мраке людских грехов.

— Пошли на лекцию, — улыбнувшись, произнесла Поли, и потянула меня за руку.

Я засмеялась, и мы вышли из туалета.

— Поли?

— Что?

— А почему "семечка"?

— Потому что я очень люблю семечки.

Остаток дня я провела с мамой в клинике. Она поспешно хотела избавиться от моего жуткого шрама, я тоже, конечно же, снова была не прочь видеть в зеркале ровную, персиковую кожу, но часы у косметолога были очень некстати.

— Не волнуйтесь Британи, совсем скоро от вашего шрамика не останется и следа, пластика лица далеко шагнула, — твердила блондинка лет тридцати в белом халате, трогая мое лицо.

— Очень бы хотелось верить, — сказала я, очередной раз взглянув в зеркало.

— На сегодня все, жду вас в среду.

Выйдя из больницы, я немедленно решила навестить Коула.

— Мама, я заеду к Лизе, — солгала я, нажимая на кнопки мобильного.

— Может тебя отвести?

— Нет, нет, мы хотели посидеть в кафе, посплетничать, ну ты понимаешь…

— Ну, хорошо.

Я обняла маму и направилась к ближайшему такси.

Ни капли силы сдерживать себя, каждую секунду, я задавалась вопросом, в чем же смысл моей теперь уже несладкой жизни, и каждую секунду, я закрывала глаза, рисуя в памяти его лицо, всегда служившее ответом.

Я тихо и неуверенно постучала в дверь его квартиры, за которой я когда — то была заложницей, хотя, хотелось тарабанить по ней изо всех сил, что бы скорее увидеть за порогом Коула. Но двери все еще были закрыты, тогда я подняла руку, что бы еще раз, попробовать, но этого не понадобилось, Коул резко распахнул дверь. Я, наконец, снова увидела его: джинсы, черная облегающая майка, сонное лицо с блестящими глазами.

— Британи? Привет, — произнес Коул, потирая щеку.

Его очередной холодный прием меня не порадовал, но более приятные чувства били ключом, затапливая некую обиду.

— Привет, — чуть слышно произнесла я. — Можно, я войду?

Коул кивнул, и я вошла.

Он смотрел на меня, словно Санта Клаус на ребенка, ждущего подарок.

— Что случилось? Ты здесь…

— За этим, — прервала я речь Коула и бросилась к нему, впиваясь в уста жадным поцелуем.

Коул не отверг меня, а наоборот, обвил меня руками и прижал к себе, казалось, это был самый лучший момент в моей жизни. Я обняла его так крепко и спряталась лицом в его майке, будто ища в нем свою защиту, защиту от всего на свете.