Объяснения оказались простыми и оттого шокированным: основная закупка продовольствия и растрата средств их все же ожидала впереди. А именно, в форте Гранитной Балки, где как, по словам Рейвана капитан Рогвик, начальник форта, выкрутит из них в три дорога за продовольствие и за вшивые тряпки. Рубеж цивилизованного мира, дальше — дикость Дальнего Севера. Рассчитывать на милосердие и понимание глупо и смешно. Нас просто никто не поймет или наоборот, если поймут, то не правильно. А слабость — это не в почете в мире холода и жестокости. Алькир лишь понуро кивнул и поплотнее запахнулся в кожаные обноски. Что не говори, а в одном Рейван был прав на сто процентов, вещи и еда в дороге истощаются быстро, незаметно и неуловимо безвозвратно.

Выехали в десять утра, Алькир еще успел чудесно с комфортом позавтракать, запить еду горячим чаем и уже в седле, на ходу вникнуть в новейшие коррективы, произошедшие в минуты блаженства, когда за него "работал" Рейван, а он предавался домашнему уюту. Как оказалось, Валек взял с собою еще троих молодцов, летописец особо не вникал, кто среди них есть кто, так или иначе, господа лесничие сопровождали их в течение двух дней и не более. Ребята во все оружие и с грубыми физиономия мясников. Типичные головорезы. Алькир мигом разработал для себя одну-единственную схему: держаться от них подальше или вести разговор только через Рейвана. Кроме всего прочего, десятник за полцены приобрел не только жеребца для нерасторопного Родрика, пообещав при этом, что в следующий раз, резервист будет догонять отряд бегом или пешком, а также тянуть за собой вьючную лошадь, на которую наемники навесили половину своей поклажи. Алькир саркастически хмыкнул, вспомнив каких мнений придерживался десятник до Вольного и какие коррективы принимались сейчас, когда их отряд с каждым днем все глубже и глубже углублялся в недра Дальнего Севера. Гоблинам в котелки! — как напоследок отсетовал грозный Руф, прощаясь с компанией авантюристов за оградой частокола. Так они и попрощались — скупо и неумело, как никогда неумел прощаться Алькир, и как никогда не прощались ветераны свергилльских неудач, и только Валек со своими молодчиками весело подшучивали и смеялись, расставаясь с Вольным.

Алькир закрутился в седле, а конь даже возмущено заржал, когда под неудачливым верховым стал оступаться и копытами вгрузать в глубокие сугробы. А Черствый с нескрываемым изумлением вдруг разглядел за чертой частокола три десятка местных провожатых, глядевшим им вслед. Вольный раскошелился отдать дань гостьям — провести его в дальний путь! С тяжестью в сердце Алькир надеялся, что не навеки…

— Надо было Сэма и Родрика оставить в поселке…

Алькир резко обернулся. Рядом с ним ехал взводный Хальм, теперь его обязанности исполнял его двоюродный брат, десятник Рейван. Полевые условия — это не штаб!

— Я думал об этом, но решил им дать шанс до Балки, Хальм.

— Вы что же, мессир Черствый, хотите их оставить в Гранитной Балке на попечение капитана Рогвика? А не слишком ли это сурово для желторотых парней?

Мессир мысленно улыбнулся, а с каких это пор Хальм стал считать себя взрослым и бесстрашным воином? Неужели причисляет себя к ветеранам свергилльской бойни? Эта привилегия зарабатывается кровью и потом, проходится через страх и омерзения войны.

— В любом случае в Свергилль да Одноглазую Башню мы их не потащим, там некогда за ними приглядывать.

Хальм задумался. Интересно не о собственной судьбе?

— Я вот о чем подумал… — он запнулся, видать сей вопрос, копил аж от самого Мейдрина или того раньше, злопамятного разговора в гостях у брата и принятия им решения следовать в Свергилль.

— Говори Хальм, не томи душу.

— Я хотел вынести предположение относительно конечной цели нашего мероприятия.

— Хорошо. Говори.

— Если выяснится, что книги… инкунабулы, интересующие вас и ваше ведомство находятся все-таки в Балке, и вы, мессир Черствый, получите столь редкостные знания и информацию, будет ли резон продолжать поход к Одноглазой Башне?

Архивариус захлопал глазами.

Стоп! Хальм, ты это о чем? Куда это клонишь?

— Ну, в общем, если миссия как таковая себя исчерпает, я не увижу смысла продолжать бессмысленное шатание по горам и льду. Ты такой ответ хотел услышать, Хальм?

Он покраснел. Я его раскусил. Бедняга старина Хальм, его храбрости и след простыл, он боялся совать нос дальше форта и спин штрафников. Вполне человеческое чувство.

— Да успокойся ты Хальм! Я тебя прекрасно понимаю. Неужели ты думаешь, что я бесстрашный герой, который ломится сломя голову? Я тоже человек и тоже боюсь. Мне эти войны и походы в печенках стоят! Я давно устал от излишнего геройства, хочу нормально отдохнуть и пожить. Скажу прямо Хальм, это последнее мое путешествие дракону в пасть. Больше я не намерен рисковать своей жизнью почем зря. Она у меня одна, да и возраст, я ведь уже не желторотый юнец, а старикан.

— Ну что вы! — Хальм ерзал в седле, краснота на щеках не спешила сходить, словно прихватил морозец.

— Покой. Я брежу покоем, Хальм.

Они съехали на дорогу. По обочинам тянулись одинокие сосны, ясени, дубы, березы, вербы, клены и дикие яблони. Запустевший сад, некогда имевший хозяйскую руку, а сейчас: как везде — запустение и бесконечные сугробы снегов. Алькир пообещал себе на обратной дороге расспросить фермеров, когда и в какую пору здесь собирают урожаи, и как посевы и фруктовые деревья выдерживают такие сумасшедшие морозы? Снег изукрасил природу в белые, искристые одеяния, словно прихорошив к торжественному балу, на котором плясала и танцевала, гуляла и гудела лишь матушка природа. А человек мог отчасти стать неуловимым и невольным свидетелем. Они чужие на этом празднике стихии!

"Как называется этот край?" — попробовал обратиться с вопросом к лосенку Барс, надеясь получить ответ на свои вопросы.

Бедняга самец хлопал ушками и мотал продолговатой головой. Барс успел составить в уме обстоятельную картину событий, приключившихся с лосенком и его семьей. Возможно, случилось так, что именно мальцу удалось одному избежать гибели от клыков и когтей оборотней? Испуганный и обессиленный зверек еще долго не мог прийти в себя. Шарахался собственной тени. Боялся своих спасителей не меньше волков-оборотней. Появление тварей создавало ряд затруднений и проблем, Кроличьи леса перестают быть безопасными и принадлежать только им. На их дичь и территорию пожаловал многочисленный враг, который, собравшись в стаю, способен нанести гризолоидам ощутимый ущерб. Много ль ума надо, что бы завалить, к примеру, остолопа Недомерка?

Рик тащил на своей могучей спине лосенка аж до логова вепрей, там, на попечение Недомерка они оставили боягуза, при этом Барс доходчиво объяснил, что с ним будет, если с подранком хоть что-то случится. Вожак привлек возмущено-остолбеневшее рыло недотепы к своей морде и ясно, раздельно дал понять, что "информатор" нужен и трогать его крайне нежелательно. Когда башка остолопа согласно замоталась, Барс, наконец, отпустил балласт стаи в покое, рыкнув напоследок как следует. При этом сжался не только Недомерок, но и горе-информатор.

Молодняк не трогали, загнали одного слабого полудохлого, как выразился Рик зверька и отставшую, отбившуюся от стада самку. Самец еще хотел броситься ей на помощь, но вид Рыся его сперва приостановил, а когда гризолоид сорвался с места, разметал сучья и снег в округе — пустился сломя голову назад, уходя вслед убегающего стада, повизгивая и похрюкивая на ходу. Рысе его возмущения и претензии до одного места. Ему да Рику так хотелось есть, что пелена голодной мути застилала зрение, а голод подкашивал лапы. Более-менее хорошо себя чувствовал Барс, но то вожак, предводитель стаи, носитель интеллекта. Одаренное существо. Уникальный самородок, в котором объедены два качества: разум и сила. Боевая единица! — о чем твердил в казематах лесторской крепости чародей Грэтем. И где они все те чародеи сейчас? Горе-колдуны! Вымирающая раса!