Поэтому Хорвут заблаговременно распорядился об организации сезонной охоты на дикого вепря, в новых еще не обтесанных хозяйскими сапогами лесных угодьях, а также неотмеченной изрядной пьянкой в новом загородном имении. Правда в стенах дома, успел уже побывать сам Альвинский, но праздника в тот день достойного отметить так и не удалось — правителя срочно вызвали в столицу, хотя показалось, что герцогу скорей всего просто-напросто наскучила компания барона и его прихлебателей. Так или иначе, Хорвут почти две седмицы готовился, а потом еще полторы седмицы лесничие отслеживали лежки диких вепрей и, присмотрев, наконец, дали добро на проведение охоты.

Собрались все лизоблюды барона, отчасти друзей у него абсолютно не было, потому Хорвут с присущим ему темпераментом обзавелся за столь бурную жизнь лицемерами, вечными попрошайками, обрюзгшими слюнтяями и… просто отщепенцами столичных обществ, только о том и мечтавших, чтобы получить благосклонность господина Хорвута. И, тем ни менее, в это время — все они были довольно ценными и востребованными партнерами! С особо верных людей у него числились как всегда в стороне — мейстер Конвар Гарст и сквайр Чельссер, постоянно напряженные, взвинченные, словно пружины арбалетов, готовые в любой момент выстрелить по смертоноснее всякого оружия. Преданные похлеще хозяйских псов!

И вот гонец Кирчик к обеду прибыл к воротам резиденции барона Хорвута с депешей от герцога, а уважаемый господин вельможа наоборот, тремя часами раньше, выехал с многочисленной свитой из угодий, травить вепря.

Так получилось, что они здорово разминулись, и теперь гонец герцогской канцелярии обязан был искать господина Хорвута по лесным чащам, чтобы лично из рук в руки передать ему очень важное послание. В сопровождение Кирчику, особо не заботясь, отправили молодого пажа, смышленого и на удивление расторопного, но какого-то болезненного и слабо устойчивого к морозам, уже через час брожений по лесам бывшего Эльсдара, Кирчик с сопливым мальчонком с идиотским прозвищем Вьюн, затерялись, промерзли, оголодали и чертовски наездились. Лошадь у Кирчика после полуторачасовой скачки по наметам и оврагам, вовсе отказалась переставлять ногами, а кляча, которую доверил Вьюну конюх, фыркала и чхала при каждом шаге. Столичный гонец при детальном наблюдении точно определил, что чхала и фыркала она не только на мороз и езду, но и на своего наездника, неуклюже ведущего ее в поводу. С той минуты Кирчик попросту озлобился на весь белый свет: на канцелярию, управление почтой, на вельмож, в особенности барона Хорвута, и на жестокую судьбу, сославшую его на это задание. Ругаясь и матерясь, они все дальше и дальше углублялись в лес, даже не подозревая о том, что заходят с противоположной стороны охотничьей кампании, а говоря более четко, навстречу баронской позиции…

А тем временем, именно с той стороны стремительно неслась развязка зимней охоты!

— Господин барон не томите, да покажите уже нам свой подарок!

Хорвут важно надулся. Вот уж дудки!

— Терпение мои друзья! Терпение!

Какие, все святые, конечно, вы мне друзья?

Граф Луи Вирк с намеком заметил:

— Может все проще простого — оружие обыкновенного армейского образца, чем луки остроухих отличаются от гвардейских, да если сровнять и пристрелять, то ничем?

— Вы в этом уверены, Луи?

Вирк собрался выпалить очередную браваду, когда увидел на лице барона хищную ухмылку и заткнулся на полуслове.

— Кто еще того же мнения, что и граф Вирк?

Тишина. Ржание лошадей, тихое перешептывание слуг и лесничих. Если граф Дельссон, что-то и хотел поначалу возразить, то теперь умиротворено помалкивал. Сир Генрик Лаутский дрожал в седле и его оруженосец Дельмион, почтено накинул поверх кожаных лат овечью накидку. Рыцарь сир Марчек Розанн выглядел на его фоне закаленным и упорным бойцом. Которого не страшат не морозы и не какой-то там дикий вепрь. К разговорам барона с графами он прислушивался по мере интереса, больше всего его заинтриговал предмет спора, но Хорвут не спешил раскрывать карты, и показывать гордость личного арсенала. Эльфийский лук! Интересно, где он его раздобыл? Эльфы подарили? Вряд ли!

— Господа!! Господа!! — Барон Хорвут поднял вверх руки, призывая к всеобщему вниманию.

— Вы еще не забыли, зачем мы сюда отправились? Нет?

Кислые смешки.

Мейстеры графов возбуждено сотрясали воздух криками.

— Тишина!! — Заорал притворно с гневом аристократ.

Слуги успокаивали расшалившихся коней, упряжники сдерживали на привязи гончих, рвущих ошейники, собаки чуяли скорую добычу. Лесничие готовились отпускать в рога последние команды охотникам, гнавшим вепря на свиту вельмож. Охота должна вот-вот набрать исключительный ажиотаж и азарт.

— Мистер Чельссер, будьте любезны, отдайте приказ охотникам, пускай загоняют зверя в наши сети!

Одобрительные возгласы и азартные выкрики. Звяканье холодного оружия, слуги вооружались копьями и рогатинами, готовые в любую минуту добивать лесного кабана.

Сквайр Чельссер распорядился, и горнисты выступили из-за спин.

— Ууууууууууу…

— Стой! Ты слышал?!

— Рог? Гудение рога?..

— Так точно, господин. Они близко! Где-то впереди!!

— Впереди?! — Кирчик опасливо заозирался, он в общих чертах представлял, что значит охота, что, значит жертва охоты, гонимая опытными преследователями на приготовившихся к стрельбе охотников, и что будет, если они не по расторопности попадут под одну из следующих друг за другом раздач. Точно — ничего хорошего!

— Ууууууууууу…

— Я его ужу вижу, барон Хорвут!

— Спокойнее, сир Розанн, пускай зверь поближе…

Барон не успел договорить, события рванули с неимоверной скоростью, не на кого особо не обращая внимания…

— Дельссон, гляди, вон еще один, видишь?

— Еще один?! — Мэтт вылупился в указанное графом Вирком направление и развернул тяжелый арбалет.

Барон Хорвут прищурился, что за ерунда?

— Точно еще один вепрь, смотри, вон в том ельнике!

— Сир Марчек, стреляйте, да стреляйте же!

Граф Дельссон напыщенно и негодующе выругался, взвел пружину.

Сквайр Чельссер выправил лошадь через передний ряд, куда целятся эти олухи?!

Слуги сдержано ждали кульминации.

Треск сучьев и хруст снега — с обеих сторон густого ельника.

Барон выверенными движениями расчехлил лук, натянул тетиву и закрепил ее по краям ялинова стержня. Двадцать секунд и оружие лесных эльфов готово к бою! Стрела с желто-зеленым оперением ложится на тетиву, взводится лук и…

Щелчки арбалетных пружин. Гул спускаемой тетивы…

Жалобное ржание лошади, шум падающего тела…

Звериный визг и дикий топот копыт…

Как в бредовом сне, события замедлились до неимоверной медлительности, трудно даже было сказать, кто четко уследил за всеми стремительно бурлящими эпизодами, но в действительности все оказалось достаточно необычным и драматичным. Радовало только одно — никто из наездников, слава Аллону, не пострадал! И главное — никто не был ранен!

Подстреленный из лука вепрь рассвирепел и с оглушительными рыками набросился на охотников. Утопая в глубоких снежных навалах и продираясь через молодой колючий репейник, гибкие сучья и ветки, которого оплетали копыта и царапали морду зверю, что еще с большей силой дразнило и доводило самца до иступленной первородной ярости. Вепрь, пронесся сквозь обледенелые заросли репейника со скоростью выпущенного арбалетного болта, развернул пасть вправо и неожиданно переключился на новых потенциальных врагов.

Кляча пажа Вьюна тряслась не только от холода, сколько от страха перед лесным чудовищем, вепрь выявился достаточно огромным, а смазанные попадания болтов из арбалетов графов и рыцарей, только разъярили гиганта и доставили боль, за что дикий кабан готовился их за это проучить. Да вот беда! На пути у мстителя вырос гонец Кирчик с подраненной лошадью, которая, получив от сэра Марчека болта в левый бок, завалилась на правый, и теперь протяжно и жалобно ржала. Кабан, заметив неожиданного неприятеля понесся на придавленного крупом жеребца Кирчика, увидев опасность, гонец истерично запричитал, взвывая о помощи. Кобыла Вьюна необычайно резво развернулась, и перепугано заржав, дала бешеного стрекача через густой ельник, не разбирая дороги и пути.