Мастер Корбал едва успевал отдавать честь и рапортовать. На начальника караула свалилась огромнейшая тяжесть — агрессия невиданного противника.

— Отставить, мастер Корбал, весь ли боеспособный гарнизон поднят на ноги и при оружии?

— Так точно, верховный мастер!

— Будьте наготове!

Во главе с Хесамом, старейшины подтянулись к каменным парапетам.

Зрелище ослепило и ударило по натянутым нервам.

— Тва-арии!! — Зло прошипел Доварт.

Другие смолчали, но с каким трудом.

Зорба распяли! Распяли на грубо сколоченном кресте, стоило лишь дико изумляться, как нелюдям, удалось спеленать и обезвредить подмастера, подающего широкие возможности не только в магии, но и в боевых искусствах. Тем ни менее — храмовника пленили, отрубили от источника внутренних сил, оковали по рукам и ногам, и с помощью магических обрядов пригвоздили к необструганным толком брусьям, переплетенных крест-накрест. Диковинней всего было то, что черты лица сковывала маска абсолютной покорности, а губы — грубо, будто неумелым портным были пробиты не иголками, а даже сапожным ножичком, оставляющим широкие порезы, без малейшей жалости. В раны продеты толстенные, шерстяные нитки. Что придавало картине устрашающего и шокирующего вида. Зорб не только не мог пошевелиться, но даже двинуть пальцем. Довершало все — босые, обледенелые ноги. И глаза!..

Блуждающие и живые глаза!

Только они казались не умершими, островками реальности и жизни на одре жертвоприношения!

— Смерть тва-аряям!! — Доварт и не собирался успокаиваться.

— Полная боевая готовность!

Главы храма Хизельмаш Брамт и Доварт почти одновременно отдали приказы.

Старшие мастера дублировали команды.

Подмастерье, ученики и рекруты потянулись к магическим силам, каждый к своему внутреннему дару. Многие из них были готовы пустить в ход все свое умение и мастерство.

Воевода Хесам также, как и в прошлый раз, ощутил на себе пристальные и изучающие взгляды притаившегося врага. Кровавые угольки тянулись бездонными пропастями. Старались любой ценой добраться до их душ сквозь бездну Воронова Ущелья, окружающий скалу, на которой разместилась цитадель храма. Из недр Кишки Змеи исходила испепеляющая, пожирающая разум опасность.

— Они не наступают? — Герман Зольт, наконец-то, разорвал дребезжащую под порывами ветра, паузу.

— Ждут нашей реакции, — резюмировал Родемир.

— И мы тоже будем ждать? Дадим подмастеру Зорбу умереть?! — Выпалил старейшина Доварт.

Ему парировал Брамт.

— Вы уверены, что он еще жив? Я не чувствую в его жилах жизненной силы…

— Все равно его необходимо освободить! Не оставлять же Зорба в руках этих подонков? — Доварт был непререкаем и верховный старейшина не смог с ним не согласиться.

Подмастера Зорба следовало освобождать, вырывать из плена.

— Готовьте группу для контрнаступления!! Воевода Хесам!

— Да, великий мастер.

— Лично возглавите ударный отряд! Мы вас прикроем.

Хесам не обдумывал и не осуждал решений старейшин, быстро и четко набрал добровольцев из числа обстрелянных и готовых к бою бойцов, препоручил все свои обязанности на начальника караула, а сам, без оглядки и упреков, с головой окунулся в предстоящий бой…

Может быть, каждый второй храмовник чувствовал западню. Чувствовал, что акт жертвоприношения всего лишь расчетливый способ заманить их в хитро расставленную ловушку? Правда, какой в том секрет, если о задумке догадываются многие? Скорей злостный враг надеялся на самоотверженность храмовников к каждому воину, и на то, что старейшины и воевода впитывали в разум каждого индивидуума, в старшего мастера, в мастера, подмастера, ученика и рекрута — бойцы храма Хизельмаш своих не оставляют!

Вот и теперь, Хесам во главе со старшим мастером Донратом, подмастером Аротом и тремя еще молодыми учениками, кто нервно, а кто довольно уверено, ждали, пока крепостной мост, опустится через ущелье.

Только замаячил провал Гребня и крест жертвоприношения, а воевода Хесам уже был наготове, два широких ятагана в его руках словно ожили, завертелись смертоносными мельницами, обещая месть и смерть дерзким противникам.

— К оружию! — Резкая и короткая команда.

Донрат и Арот столь же стремительно последовали за Хесамом, ученики без лишней суеты и с нарочитой уверенностью. Караул прикрывал магией и стрелами, в узких бойницах засели арбалетчики, на крепостной стене старейшины уже готовили широкий контрудар.

Они были готовы к непредсказуемым ситуациям.

Готовы отбить и наказать злодеев, решившихся на безумный шаг.

За смерть храмовников враг уже был приговорен к тотальному истреблению, невзирая на политику и сан.

Храм Хизельмаш всегда платит по счетам…

Скользкими, серыми тенями, они разошлись на карнизе Гребня Ворона, двое заняли фронт, еще двое — фланги, старший мастер Донрат и воевода Хесам мгновенно занялись телом Зорба. Жизненная сила на удивление едва ли теплилась в посиневшем от холода теле подмастера, те лохмотья, что висели на нем, абсолютно не спасали от колючего и знойного ветра. Кровяные пятна на форме и штанах при более детальном осмотре сопоставили, что серьезных увечий храмовник все же не получил, значит, получил кто-то другой? А Зорб лишь умудрился в борьбе вымараться.

Чья кровь на обмундировании догадывался не один только воевода Хесам, но также и его подчиненные.

— Осторожно освобождайте его руки, и… — начальник боевого гарнизона осекся, голос молодого ученика оборвал Хесама на полуслове.

— К нам кто-то приближается?

Этого стоило и ожидать! Они к таким действиям и стремились.

— Держите кольцо! Зорба надо вытащить!

Враг не таился. Показывал высокомерную уверенность. Темные балахоны — маги!

С единственного взгляда на них, Хесам распознал врага.

Грэтем!

Колдун Грэтем!

Приспешник Лестора со своими ублюдками!

Хесам от бешенства скривился.

— С каких это пор пиявки Лестора соизволили покинуть свое гнилое болото и приползти на брюхе под наши стены?

Голос старика заскрипел от удовольствия.

— Как только вы потеряли уверенность и хватку Хесам. Ваш орден вымирает воевода, а старейшины — жалкое подобие былого величия. Скажи правду мне и вот этим мальцам, что держат в руках оружие, достоин ли храм Хизельмаш того, чтобы за него гибнуть? Скажи, насколько велико то искусство, которое вы преподносите своим ученикам, чтобы за него отдавать свои годы молодости? Или за всем стоит банальная нажива? Много вы дерете из господ дворян за привилегию в ученичество? А что даете взамен? Смерть?! — Грэтем ликовал, никто не ожидал такой словесной атаки, даже воевода Хесам.

Ему удалось пронять не только молодое дарование, но в придачу Донрата и Арота. Их готовность к бою поостыла.

— Наше учение действительно борьба со смертью! Борьба с таким отребьем, как ты, Грэтем! Чему учите вы? Как бить в спину? Выращивать монстров и убийственные заклятья? Что даете вы, Грэтем, вместе с князем Лестором? Что?!

— Ой, какие мы праведные! Я всегда ждал этого момента, воевода Хесам! Ждал удобного случая помочиться на ваши гербы и штандарты в Ониксовой зале! Вперед адепты!! За князя Лестора!!

Пергаментная физиономия чародея исказилась в чудовищном оскале. Нечеловеческая натура любимца Лестора вырвалась на волю. Маги княжества уже читали боевые арканы.

Пальцы Арота едва освободили запястья рук Зорба и приступили к шее и ногам, когда яростный вихрь снежного потока резанул по корпусу и лицу, оставляя скользкие, но ощутимые порезы. Донрат не успел прикрыть сотоварища, зато выложился в ответном выпаде. Адептов Грэтема накрыла волна жаркого пламени, а пока те строили оборону, ученики Хизельмаша пошли в холодную рубку с мечами наголо.

Наступление храмовникам удалось и два наемника Лестора, получив раны, скорчились на камнях. Остальные ушли в поспешную защиту, так собрано, но не вовремя не поспевая за основными силами Хесама.

Воевода попытался тараном штурмовать энергетический заслон адептов, но Грэтем лишь в очередной раз выбранился. Обменявшись грязными ругательствами, обе стороны успокоились и выжидающе, напряжено, продолжили следить друг за другом.