— Предположим, что он не ушлет прислугу.

— Можете быть вполне спокойны, — прервал ее мистер Барнет. — Боже! Такого изумительного случая я ждал много лет! Итак, ваше окончательное решение? Вы согласны участвовать?

Талия отрицательно покачала головой.

— Это дело слишком крупное для меня. Может быть, вы правы, и я скоро тоже привыкну, но моя специальность — маленькие кражи.

— Детка, я, должно быть, ослышался! — презрительно сказал Барнет. — Вы отказываетесь от прекрасной возможности мгновенно разбогатеть?! Я отказываюсь вас понимать. Подумайте еще, прошу вас!

Она снова опустила глаза на скатерть, и ее пальцы нервно играли чайной ложкой.

— Хорошо, — неожиданно сказала она, пожав плечами и глубоко вздохнув. — Меня одинаково могут повесить как за овечку, так и за ягненка.

— Или за шестьдесят тысяч на троих вместо паршивых нескольких сотен, — весело сказал Барнет и подозвал официанта.

Талия вышла из ресторана и направилась домой. Она слилась с потоком пешеходов на Риджерс-стрит и вдруг почувствовала, как кто-то слегка коснулся ее руки. Девушка обернулась.

— Мистер Бирдмор! — воскликнула она. Надо сказать, что Талия была совершенно не готова сейчас к подобной встрече.

Лицо Джека раскраснелось, он запыхался и, очевидно, был очень смущен.

— Я хотел поговорить с вами. В течение целой недели я искал этого случая, — быстро сказал он.

— Как вы сумели выследить меня? Кто вам помог?

— Инспектор Парр, — ответил он смущенно и, вдохновленный ее улыбкой, продолжал:

— Старик Парр неплохой человек, Талия. Он ни разу не сказал о вас худого слова…

— Вот как! — сказала она. — Разве это в самом деле так важно? Ну, мистер Бирдмор, прощайте, я очень тороплюсь. Мне предстоит весьма важное свидание. — Но он крепко держал ее за руку.

— Талия, вы не хотите сказать мне, почему вы это сделали? Что скрывается за этим?

Она рассмеялась. Вот еще не было печали! И откуда только взялся этот мальчишка так не вовремя…

— Должна же быть какая-то причина, по которой вы очутились в столь неподходящем для вас обществе, — продолжал он, но она прервала его:

— Какое именно общество вы имеете в виду?

— Вы разговаривали только что с человеком, которого зовут Флеш Барнет. Это закоренелый преступник, недавно вышедший из тюрьмы, С вами также была женщина, я знаю ее имя, это Милли Макрой — его сообщница, участвовавшая в известном Дарлингтонском ограблении и тоже побывавшая в тюрьме. Теперь она служит в банке Брэндона.

— Ну и что? — сказала Талия.

— Вы, наверное, не знали, что это за люди? — с надеждой спросил Джек.

— А откуда вы знаете их? — спросила она. — Я начинаю подозревать, что вы проводили свои наблюдения в приятном обществе достопочтенного Парра. Я права? А, я, кажется, догадалась: вы собираетесь стать полицейским чиновником, мистер Бирдмор?

Джек удивился.

— Разве вы не знаете, что профессиональный долг Парра — сообщать работодателю все, что касается его служащих? Ради всего святого, Талия, подумайте как следует, что вы делаете и с кем проводите время!

Но она рассмеялась в ответ.

— Избави меня Боже препятствовать ответственному полицейскому чиновнику исполнению им служебного долга! Но, честно говоря, мне будет очень неприятно, если Парр помчится со всех ног к Брэндону излагать свои соображения насчет моего образа жизни. Я считаю, что долг полиции — добром увещевать заблудших овечек, вроде меня, ведь это так благородно — сделать попытку удержать слабого человека от свершения греха! Но работодатель, пытающийся наставить на путь истинный заблудшую девушку — это уже выглядит комично. Как вы полагаете? — и она ласково улыбнулась Джеку.

Он невольно улыбнулся ей в ответ, хотя ему было далеко не весело. И все же он еще раз попытался образумить ее:

— Талия, вы слишком хороши для того, чтобы иметь дело с людьми такого сорта, поймите, и для того образа жизни, к которому вы стремитесь. Я знаю, что не имею никакого права вмешиваться, но, может быть, я в состоянии вам помочь? В особенности, — он запнулся, — если вы совершили что-нибудь такое, что отдало вас во власть к этим людям.

Талия, улыбаясь, протянула ему руку.

— Всего хорошего, — любезно сказала она и быстро ушла. Джек остался стоять посреди улицы, чувствуя себя последним дураком.

Талия быстро прошла по направлению к Пикадилли и там взяла такси. Высадилась она у дома на Мэрилебон-роуд. Этот дом казался ей дворцом по сравнению с домом на Лексингтон-стрит, 14.

Швейцар в раззолоченной ливрее доставил ее лифтом на третий этаж, и Талия вошла в красивую, роскошно меблированную квартиру.

Она нажала пуговку звонка, и навстречу ей вышла женщина средних лет. Она была очень аккуратно одета и приветливо улыбалась.

— Марта, — сказала Талия, — я сегодня вечером не буду ужинать дома, достаньте мое голубое вечернее платье и позвоните в гараж Вальтману. Скажите, чтобы машина была у дома ровно в половине восьмого.

Не лишним будет напомнить, что жалованье мисс Друмонд, которое она получала за работу в банке, по-прежнему составляло четыре фунта в неделю…

— О, счастье, вы все-таки пришли — сказал мистер Марль, поднимаясь из кресла и здороваясь с молодой девушкой. — Какой у вас однако шикарный вид! Вы очаровательны, моя девочка!

Марль поцеловал ей обе руки и проводил ее в небольшую гостиную с роскошными обоями.

— Вы восхитительны! — повторил он, игриво улыбаясь. — Должен вам сказать, я немного нервничал, собираясь пойти с вами в «Риц-Карлтон». Надеюсь, вы не обижаетесь на мою откровенность? Не угодно ли сигаретку?

Он порылся в кармане своего фрака, вынул большой золотой портсигар и открыл его.

— Вы, должно быть, думали, что я появлюсь в костюме, стоящем шесть гиней и купленном в магазине готового платья? — засмеялась она, закуривая.

— Откровенно говоря, да. Со мной всякое случалось, — поведал ей Марль, усаживаясь в кресло. — Могу вам признаться, что видал здесь девиц в самых разнообразных костюмах.

— Значит, вы имеете привычку приглашать к себе молоденьких и хорошеньких девушек? — Талия уселась в большое плюшевое кресло у камина.

— Ну, — самодовольно сказал мистер Марль, почему-то потирая руки, — я еще не настолько стар, чтобы избегать дамского общества. Ах, как вы восхитительно выглядите! — Толстые щеки мистера Марля были румяными, как у юноши, правда, румянец был подозрительно ярким. Его каштановые волосы были со странным оттенком, при улыбке обнаруживались удивительно целые зубы и, вдобавок, в этот вечер он имел стройную талию, по причине чего дышал с большим трудом.

— Сперва пообедаем, затем отправимся в «Винтер-Палас», — сказал он, — а потом, — он немного замялся, — что вы скажете насчет маленького ужина?

— Маленький ужин? Я никогда так поздно не ужинаю, — сказала Талия тоном настоящей леди.

— Ну, от фруктов вы, надеюсь, не откажетесь? — сказал мистер Марль, глядя на мисс Друмонд, как кот на сметану.

— Но где? — серьезно спросила молодая девушка, — большинство ресторанов ко времени театрального разъезда уже закрыты.

— Тогда почему бы нам не вернуться ко мне домой? Надеюсь, вы не ханжа, дорогая?

— Допустим.

— А потом я доставлю вас домой в моем собственном автомобиле, — продолжал он.

— Благодарю вас, но у меня есть своя собственная машина, — ответила Талия, и мистер Марль широко открыл глаза от изумления. Потом он начал смеяться и смеялся до тех пор, пока у него не началось что-то вроде приступа астмы.

Талия прекрасно провела вечер, тем более, что в вестибюле отеля «Риц-Карлтон» она мельком увидела Флеша Барнета.

Только по окончании спектакля, когда они в фойе ожидали, пока швейцар вызовет автомобиль, Талия вновь заколебалась: принимать ли ей столь недвусмысленное предложение Марля отправиться к нему ужинать, но мистер Марль пустил в ход все свое красноречие, и в полночь они вошли в подъезд его дома. Талия отметила про себя, что Марль не позвонил слуге, а открыл дверь своим собственным ключом.