Ценность авиационной разведки — охват больших площадей и направлений в ограниченное время, возможность получить сведения об общей направленности боевых действий противника, определить его замыслы. Как недостаток — нельзя определить боеспособность войск, командный состав, в некоторых случаях потери живой силы на поле боя, нумерацию частей и соединений и другие данные. Кроме того, авиационная разведка в какой-то степени зависит от метеорологических условий и времени суток, средств противовоздушной обороны объекта, применения противником различных средств маскировки и ложных сооружений, все это значительно затрудняет как ведение авиационной разведки, так и получение достоверных данных.

Не всем летчикам-истребителям доступна авиационная разведка, от воздушного разведчика требуется высокая организованность и внимательность, чтобы в считаные минуты, а то и секунды оценить обстановку и обнаружить противника, зафиксировать в памяти множество различных объектов на огромном пространстве, определить и запомнить место и время. С появлением фотоаппаратуры эти проблемы решаются гораздо проще, но ведь на всех самолетах фотоаппаратуру поставить невозможно, да и фотосъемка имеет свои отрицательные стороны и требует благоприятных условий.

Все это требует от летчика-истребителя безукоризненной техники пилотирования, умения действовать в сложных метеоусловиях днем и ночью, отличной штурманской подготовки, мобилизации сил и внимания, использования широкого диапазона тактических приемов разведки самых разных объектов. Только сочетание всех этих качеств позволит истребителю-разведчику успешно получить достоверные данные о противнике.

…Боевая работа, как всегда, начинается с раннего утра, не был исключением и этот мартовский день. Несмотря на весенний месяц, стояла снежная и морозная зимняя погода, с низкой десятибалльной облачностью, снегом и поземкой, которые ограничивали видимость до минимума. Стоянки самолетов были занесены снежными сугробами, и приходилось непрерывно заниматься уборкой снега.

Задолго до рассвета первыми на аэродроме появляются неутомимые труженики — авиационные техники, механики и мотористы, чтобы своевременно подготовить самолеты к полету. Одним из первых пришел на стоянку мой механик Николай Годулянов, вначале ему пришлось заняться расчисткой снега вокруг самолета и дорожки к взлетной полосе, а затем уже приступить к осмотру и проверке агрегатов самолета, заправить его горючим и боеприпасами, прогреть мотор и опробовать его работу.

Следует сказать несколько слов о Николае Павловиче Годулянове. Николай — сын адыгейского народа, по национальности русский, но считал себя адыгом, родился в Майкопе в 1918 году. В ряды Красной Армии призван в 1938 году, окончил школу младших авиаспециалистов. В 55-й истребительный авиаполк прибыл в первые дни формирования. На фронте с первого дня боев и до конца войны, закончил свой путь в Берлине 9 мая 1945 года. Вначале работал мотористом, потом стал самостоятельно обслуживать боевые самолеты, которые всегда были в полной исправности и боеготовности.

Когда я подошел к самолету, механик доложил, что самолет находится в полной боевой готовности: горючим заправлен, боеприпасами пополнен, подвешено шесть РСов, мотор опробован и работает исправно.

В этот день я имел задание произвести воздушную разведку войск противника в районе Горловка — Макеевка — Сталино — Чистяково и при их обнаружении нанести штурмовой удар. Пройдя несколько километров по маршруту, пришлось возвратиться из-за ненастной погоды — низкой облачности, снегопада, отсутствия видимости. Следом в воздух на том же самолете и имея то же задание поднялся Валентин Фигичев, но и его постигла неудача по той же причине.

Спустя час или два, когда прекратился снегопад, облачность поднялась, а в небе прояснилось и посветлело, я снова стартовал на разведку. Николай Годулянов, провожая меня, приложил руку к шапке, дав понять, что все в порядке, и пожелав удачи.

Машина оторвалась от снежной полосы. Все внимание обращено теперь вперед и только изредка приходится бросать взгляд на заснеженные поля и дороги, где затерялся одиночный спутник или проезжая машина. В селах и деревнях, угольных поселках все затихло и замерло. В крестьянских избах топят печи, и дым, выходящий из труб, вначале вертикально поднимается вверх, а потом расстилается по горизонту…

Вот и линия фронта. Погода значительно улучшилась, видны вспышки орудий, артиллерия ведет огонь по противнику. Теперь все внимание к земле, к дорогам, населенным пунктам. Всматриваюсь в чуть темнеющие полоски дорог — враг притаился, не проявляет интенсивности в движении, проселочные дороги почти пустые. Видны лишь отдельные машины, подводы — темные двигающиеся точки на белом снежном фоне. В населенных пунктах приходится снижаться, присматриваться, а потом «миг» вновь горкой взмывает вверх и продолжает путь. Иногда приходится прикрываться облаками, уклоняться от зенитного огня.

Самолет все дальше и дальше удаляется от линии фронта в глубь территории, оккупированной противником. Один за другим мелькают населенные пункты, железные и шоссейные дороги. Наконец, конечный пункт маршрута, шоссейная дорога Сталино — Чистяково — к ней особое внимание, в основном по этой магистрали немцы перебрасывают к линии фронта свои войска, технику и грузы. Заметно оживилось движение, появились небольшие колонны автотранспорта, в основном в сторону Чистякова. Стараюсь определить характер перевозок — машины в основном крытые, но видно, что идет переброска боеприпасов и живой силы, а это уже хорошая цель для штурмового удара.

Стараюсь идти несколько в стороне, чтобы не привлекать внимания. Разведка подходит к концу — впереди Чистяково, Снежное и линия фронта. Из Чистякова противник открыл бешеный зенитный огонь, пришлось срочно менять высоту и курс полета, бросая взор на улицы и дома. В селе фашистов хоть пруд пруди, в каждой улице и переулке — автотранспорт, танки, самоходки.

Когда вдоль шоссейной дороги подошел к Снежному, то ужаснулся — сколько войск врага! Вдоль дорог и обочин, в лесополосах и кустарнике, на окраинах населенного пункта — все вокруг забито войсками, и никакого рассредоточения: танки, самоходки, автотранспорт, цистерны, мотоциклы, артиллерия и другая техника, расставленная так плотно, что при штурмовке не было необходимости вести прицельный огонь, достаточно просто закрыть глаза и нажать на гашетку. Слишком уж заманчивая и соблазнительная цель, было бы непростительно пройти мимо и ограничиться одним наблюдением. Задание было выполнено, и я был просто обязан нанести по гитлеровцам штурмовой удар.

Незамедлительно ввожу самолет в пикирование и открываю огонь. РСы понеслись к земле, и сразу все смешалось в дыму и пожарах. Одна атака следует за другой — отчетливо видно, как на снегу заметались фигурки немецких солдат, стали разбегаться и падать в кюветы, опрокидываются мотоциклы, сталкиваются машины, огромным пламенем с черным дымом горят цистерны с горючим…

Увлеченность атаками чуть не стоила мне жизни — я не заметил, как разъяренные гитлеровцы открыли зенитный огонь из «эрликонов». Выхожу горкой из очередной атаки, кладу самолет на крыло над самым вражеским скопищем, чтобы посмотреть, что делается в стане врага, и… в этот момент — удар! Нет времени разбираться, что к чему, быстрее нужно выходить из зоны зенитного огня, тянуть к себе, на свою территорию…

Один из снарядов «эрликона» угодил в левый борт кабины самолета и разорвался за бронированной спинкой сиденья — вновь, второй раз, моя жизнь была спасена благодаря ей.

Осколками снарядов раздробило плечо, задело грудь в области сердца и паховую часть ноги, бездействовала левая рука, повиснув плетью. Хлынула кровь, залила лицо и очки, комбинезон, кабину самолета. Уже на земле, когда самолет произведет посадку, летчики и техники увидят, что огромная часть фюзеляжа, где зияла дыра у кабины, окрашена в кровавый красный цвет, перебиты тросы и тяги управления самолетом и все держится на честном слове.