Младший лейтенант Столяров Николай Матвеевич родился в 1918 году. Русский. В Красной Армии с 1938 года, в этом же году окончил Борисоглебскую военную школу летчиков. С прибытием в полк был назначен командиром звена. В боях принял участие с первого дня войны. Произвел свыше пяти десятков боевых вылетов. О судьбе летчика были противоречивые сведения — одни утверждали, что Николай Столяров погиб в воздушном бою, по другим источникам, он был тяжело ранен в воздушном бою и с места падения самолета эвакуирован в госпиталь на лечение.

С этого дня активная боевая деятельность полка в небе Молдавии была в основном закончена, хотя вылеты главным образом на воздушную разведку и штурмовку продолжались еще несколько дней. 55-й истребительный полк получил новые задачи, на другом направлении. Личный состав стал готовиться к перебазированию, летчики изучали район предстоящих боевых действий.

Оставим пока фронтовые дела и вернемся к 1938 году, продолжим наш путь из Минского аэроклуба в Борисоглебское военное училище летчиков-истребителей.

Это было в декабре 1937 года. Группа бывших учлетов, окончивших Минский аэроклуб, получив путевку в военное училище, направлялась по железной дороге в Борисоглебск, небольшой город в Воронежской области, знаменитый своим старейшим военным авиационным училищем.

С прибытием в училище мы были помещены в огромную казарму и оказались на положении карантина, не имея возможности выйти за ее пределы. Казарма представляла собой многоэтажное кирпичное здание с жилыми, служебными и учебными помещениями.

К этому времени сюда уже съехалось много таких же, как мы, парней, окончивших другие аэроклубы страны. По летной подготовке все были примерно одного уровня, за исключением небольшого числа инструкторов аэроклубов, имевших больший опыт и значительный налет на учебных самолетах. В основном же это были разношерстные группы людей, имевших желание стать военными летчиками, — рабочие, служащие, учащиеся, колхозники, бывшие солдаты и матросы.

Потянулись томительные дни ожидания — мы проходили мандатную и медицинскую комиссии, слушали беседы более опытных летчиков, занимались спортом.

Постепенно, по мере формирования учебных групп и подразделений, в карантине оставалось все меньше и меньше людей. Так пришел и мой черед в один из первых дней января 1938 года, когда была укомплектована очередная группа. Мы пошли в баню, сбросили свою разношерстную гражданскую одежду и переоделись в военную курсантскую форму. Мы неимоверно преобразились, стали непохожими на самих себя — воины, да и только!

5 января 1938 года нам был объявлен приказ о зачислении нас курсантами военного авиационного училища летчиков и распределении по подразделениям. Я попал во 2-й отряд 3-й эскадрильи, которой командовал майор Иван Терентьевич Батыгин. Затем нам было объявлено распределение по звеньям и летным группам.

Старшиной был назначен бывший моряк-старшина Кондик, знающий цену дисциплине и умеющий ее поддерживать. Он приучил нас к морскому термину «кубрик» вместо «казарма». Досталась и мне должность старшины летной группы, на моих петлицах теперь красовались знаки различия — по два красных треугольника — командир отделения.

Я был зачислен курсантом третьего звена, которым командовал опытный летчик и командир старший лейтенант Степанищев, а летчиком-инструктором летной группы стал лейтенант Пантелеев, уже немолодой, спокойный по характеру, добродушный и опытный летчик.

С первого дня мы поступили в распоряжение своих старшин, которые под руководством помощника начальника училища по строевой подготовке занимались с нами изучением уставов и строевой подготовкой. Мы не могли и шагу ступить без строевой подготовки, начиная с подъема и до отбоя, с отведенных часов для занятий по строевой подготовке и кончая всеми видами передвижений — в столовую, учебные классы и даже на прогулки.

Через две-три недели мы уже значительно преобразились — подтянулись, приобрели строевую выправку. Находясь в строю, по команде «Равняйсь!» видели грудь четвертого, животы подтянуты, плечи развернуты, шинели расправлены, пуговицы и сапоги начищены, воротнички белоснежные… Вот с этого и началась наша курсантская жизнь.

На площади Борисоглебска в торжественной обстановке, при развернутом знамени части, в день двадцатой годовщины Красной Армии и Военно-морского флота я принимал военную присягу:

— Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным… Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству. Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик, и как воин Вооруженных Сил я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагом…

Профессию защитника Родины я выбрал по зову своего сердца, поступив добровольцем в военное училище. Пройдет немного времени, и я стану кадровым командиром Военно-воздушных сил, пронесу с честью и достоинством сквозь дым и пожарища Великой Отечественной войны высокое звание советского воина.

В молодые годы я не думал о службе в армии, но невольно, сам того не замечая, сложившиеся обстоятельства стали подготовкой к этой почетной миссии. Я всегда любовался подтянутостью, выправкой и дисциплинированностью воинов и командиров Красной Армии. Особенно привлекала синяя форма с голубыми петлицами военных летчиков, полеты самолетов в голубом небе, которые иногда приходилось наблюдать, с большим интересом смотрел на стальных птиц и любовался — какие же это счастливые люди!

Как-то рядом с железнодорожной станцией, возле которой я жил, произвел вынужденную посадку в поле двукрылый самолет. Пока к нему доставляли инструмент и он ремонтировался, мы, подростки, просидели вдали от него почти весь день, не осмеливаясь подойти поближе, и только после того, как самолет улетел, разошлись по домам.

Все эти воспоминания пришли, когда я стал курсантом военного училища, принял военную присягу и приступил к изучению военных наук. Зимний период был отведен на теоретическую подготовку. Было приятно увидеть хорошие учебные классы и лаборатории, наглядные пособия — схемы, макеты, учебные моторы, самолеты, штурманское снаряжение. Но больше всего радовала встреча с замечательным преподавательским составом.

И вновь всё новое: материальная часть самолета-истребителя И-16 с мотором М-25, аэродинамика и теория полета, самолетовождение, тактика общая и ВВС, метеорология, инструкции и ряд других дисциплин.

Мы скрупулезно сидели в классах около трех месяцев и изучали теорию, а потом сдавали зачеты по пройденным дисциплинам. Был получен тот минимум теоретических знаний, который необходим для того, чтобы перейти к летной практике. Непосредственной подготовкой к полетам займутся летчики-инструктора, которых курсанты с нетерпением ждут.

Старшина звена москвич Великанов подал своим громким голосом команду:

— Выходи строиться для объявления боевого расчета отделений!

Построились в казарме. Пришел командир звена старший лейтенант Степанищев, а с ним летчики-инструктора. Все одеты в костюмы темно-синего цвета с такими же галстуками при белой сорочке, с золотыми вышитыми эмблемами военного летчика. От одного вида их формы приходишь в восторг — трепетно загорелись наши глаза. Вот бы нам такую! Мы как вкопанные стояли в строю, внимательно наблюдали и изучали наших воздушных учителей. Степанищев объявил:

— Сейчас познакомитесь со своими летчиками-инструкторами, которые будут вас обучать летному делу, и зачитал список:

— Летчик-инструктор лейтенант Пантелеев! К нему в экипаж: старшина летной группы Карпович, курсанты Корчагин, Хмельницкий, Краснобаев, Назаров, Камозин…