К этому времени летчиков 1-й эскадрильи, в которой находился Александр, из числа тех, кто начал сражаться с первого дня войны, уже не стало — почти все они погибли в воздушных боях или не вернулись с боевого задания. Поэтому на задание с Александром стали летать летчики других эскадрилий, в том числе и 2-й, как это случилось в этот неудачный вылет, когда был потерян один боевой самолет. Звенья были неслетанными, ведущий не знал своих ведомых, а ведомые не понимали ведущего, что зачастую приводило к необоснованным потерям.
Конечно, это было в июле 41-го, когда все мы только набирались опыта, допуская при этом немало промахов и ошибок. Именно по этой причине полк за месяц войны потерял почти половину летного состава. Однако после того, как трудное время начального периода войны миновало, а это произошло только через полтора с лишним года, немногие оставшиеся в строю летчики приобрели поистине бесценный боевой опыт, научившись драться с противником и побеждать меньшей ценой. Это целиком и полностью относится и к Покрышкину.
В новых условиях Александр Покрышкин в совершенстве овладел новой скоростной машиной, авиационным вооружением, радиосвязью, тактикой воздушного боя с применением новых порядков, в период широкого применения управления воздушным боем с земли и в воздухе проявил себя как новатор и великолепный воздушный боец и командир, завоевал славу и почет среди летчиков.
28 июля 1941 года трагически погиб лейтенант Борис Смирнов, когда на взлете на боевое задание с бомбовой нагрузкой с аэродрома Липецкое у его «чайки» отказал двигатель.
Борис Владимирович Смирнов родился в 1915 году в деревне Козлово Калининской области. В Красной Армии с 1936 года. В полку с первого дня его формирования, участник боев против оккупантов с 22 июня. Летал на самолетах И-153 «чайка». Активный боец, совершил несколько десятков боевых вылетов, особенно проявил себя в штурмовках войск противника. Был похоронен на кладбище села Липецкое Котовского района Одесской области.
Боевая работа ни на минуту не прекращалась. Пришел очередной боевой день, 29 июля, и летчики Павел Крюков, Валентин Фигичев, Кузьма Селиверстов, Викентий Карпович, Матвей Хмельницкий, Константин Ивачев, Александр Покрышкин, Борис Комаров и Петр Грачев снова поднимали в воздух свои «миги», чтобы парами и звеньями вести воздушную разведку вражеских войск в районе Балта — Песчаная — Ольгополь, а также в районах переправ через Днестр.
По разведданным Павла Крюкова и Петра Грачева, шестерка «чаек», возглавляемая комиссаром эскадрильи Алексеем Пушкаревым, с летчиками Скоморохой, Бурлаковым, Шульгой, Гичевским и Калитенко под прикрытием звена «мигов» (Барышников, Гросул и Зибин) атаковала автоколонну войск противника по дороге Чигильник — Ольгополь. С высоты 300–400 м бомбами, реактивными снарядами и пулеметным огнем И-153 нанесли удар по автотранспорту с боеприпасами и живой силой, в результате которого возникло несколько очагов пожара, взрыв автомашины с боеприпасами, было уничтожено и повреждено свыше десятка автомашин. Зенитно-пулеметным огнем врага повреждено два самолета. Командир звена младший лейтенант Федор Васильевич Бурлаков, производя посадку на аэродроме Липецкое на поврежденной машине, потерпел аварию. Летчик получил ранение и был направлен в госпиталь на лечение, после чего в полк не возвратился.
Через три часа в воздух вновь поднялась девятка «чаек», возглавляемая командиром эскадрильи капитаном Серафимом Солнцевым. Истребители пилотировали Николай Калитенко, Иван Скомороха, Павел Гичевский, Василий Шульга, Алексей Сдобников, Андрей Дроздов, Леонид Крейнин и Иван Зибин. Группу усилило звено «ишачков» с летчиками Сергеем Конновым, Фарухом Косумовым и Иваном Деньгубом. Эта дюжина самолетов нанесла повторный штурмовой удар, в результате которого во вражеской колонне возникли мощные пожары и взрывы, было уничтожено и повреждено до двух десятков транспортных средств.
Одновременно звено «мигов» в составе Константина Ивачева, Викентия Карповича и Николая Лукашевича атаковало артиллерийскую батарею на огневой позиции в районе Барсуков, в результате чего была рассеяна прислуга и нанесены повреждения орудиям. Пара Селиверстов — Комлев на МиГ-3 атаковала перелесок южнее Балты, где было обнаружено скопление гитлеровских войск. К исходу дня восьмерка «чаек», возглавляемая Серафимом Солнцевым, в третий раз штурмовала колонну танков по дороге Борейма — Лесничевка.
В этот день три «юнкерса» подвергли бомбовому удару аэродром Куяльник, на котором было повреждено два самолета И-16 и один «миг», получил легкое ранение воентехник Иван Васильевич Юматов.
30 июля на аэродроме Куяльник при взлете на боевое задание на И-16 в сложных метеоусловиях трагически погиб сержант Косумов Фарух Гусейнович, 1920 года рождения, уроженец Нахичевани. Личный состав полка отдал последние почести молодому пилоту, проводив его в последний путь и похоронив на кладбище Куяльник.
Шестерка «чаек» (летчики Солнцев, Дроздов, Крейнин, Калитенко, Скомороха, Гичевский), одинокий «ишачок» сержанта Ивана Деньгуба и звено «мигов» с летчиками Валентином Фигичевым, Викентием Карповичем и Матвеем Хмельницким подвергли бомбовому удару и пулеметному огню автоколонну вражеских войск в районе Погребы. Повторную атаку по скоплению вражеской живой силы и боевой техники произвели 11 И-153, звено МиГ-3 и один И-16. Было отмечено обилие очагов пожара, взрывы боеприпасов, прямые попадания реактивных снарядов и бомб по автотранспорту с живой силой противника у южной окраины леса в районе Лесничевки.
С раннего утра 31 июля в районе аэродрома Куяльник стояла ненастная погода: десятибалльная облачность, туман с моросящим дождем, видимость не превышала 50 метров. Полетов не было, и летчики отдыхали. На окраине аэродрома оказалось заброшенное деревянное сооружение — не то сарайчик/ не то охотничий курень. Приведя его в порядок — очистив от мусора, приладив дощатые скамейки и стол, соорудив двухэтажные нары, — в ночное время в нем отдыхали авиамеханики. Сейчас же здесь нашли себе приют летчики — кто читал и писал письма своим семьям и подругам, кто делился впечатлениями о прошедших боевых днях и вспоминал погибших друзей, а кто просто травил басни и анекдоты — в общем, обстановка в этом курене была шумной.
Вдруг это спокойное благодушие было нарушено шумом пролетевших самолетов и последовавшими за ним глухими разрывами мелких бомб, похожими на треск множества хлопушек. Все летчики как один мгновенно бросились на выход и стали свидетелями уже совершившегося налета.
Был полдень. Два вражеских «хейнкеля», летчики которых владели полетами в сложных метеоусловиях, выскочили из облаков на малой высоте и по центру летного поля разбросали мелкие бомбы, которые у нас получили название «лягушек». К нашему счастью, оказалось, что подавляющее большинство этих «лягушек» не взорвалось, а те, которые взорвались, не причинили вреда, так как наши самолеты были рассредоточены по окраине летного поля, а доворачивать на цель бомбардировщикам не позволяли высота полета и метеообстановка.
Летчики и авиамеханики нашли себе развлечение: они получили от командования полка задание расстрелять из винтовок невзорвавшиеся бомбы и тем самым расчистить летное поле. Поднялась ужасная пальба — охота на «лягушек».
В тот же день младший лейтенант Николай Калитенко при выполнении боевого задания по штурмовке вражеских войск на самолете «чайка» получил ранение в воздушном бою с группой «мессеров». Летчик был эвакуирован на лечение, после чего в часть не возвратился, сведений о нем не было. Пройдет много времени — и только в декабре 1975 года Леонтий Павленко, бывший начальник строевого отделения полка, получит от него письмо.
Николай Калитенко поведал о том, как сложилась его судьба после ранения. Валентин Фигичев на УТИ-4 перевез раненого летчика в тыл, в Кировоград. Однако на аэродроме Кировограда было пусто — все строения и склады горели, летное поле было приведено в практически непригодное для посадки состояние, город был мертв и, по всей видимости, оставлен войсками. Заправить УТИ-4 удалось с трудом. Фигичев собрался возвращаться обратно, но в это время приземлился самолет Ли-2, летящий в Москву. Валентин с трудом уговорил экипаж забрать Калитенко в самолет. Низкая облачность и плохая видимость заставили экипаж Ли-2 изменить маршрут и приземлиться в Харькове, где Николай и был определен в госпиталь.
