– Вот это мне нравится больше.

Шанель презрительно фыркнула:

– Жалкая подделка, средненький материальчик, грубая копия Фьяндачи. С этого ли начинать? – Она строго посмотрела на Глори. – Надо учиться отделять зерна от плевел, иначе наделаете массу дорогостоящих глупостей. Эта штуковина и десятой доли того, что они просят, не стоит.

Глори, которой платье понравилось, а плотный материал, из которого оно сшито, – особенно, почувствовала себя униженной.

– По-моему, я понимаю, что вы имеете в виду, – осторожно заметила она. – И откуда вы все это знаете?

– Присматривалась. Изучала. Вообще-то все, что нужно, – это здравый смысл и желание учиться. Я могу помочь вам выбрать что-нибудь на сегодня, но толку от этого немного. Не буду же я всю жизнь ходить с вами по магазинам.

Вам придется учиться самой и полагаться на собственный вкус. – Шанель критически осмотрела Глори. – Взять хоть этого леопарда на вашей блузке да вообще все, что на вас.

Никуда не годится. Словно только вчера из борделя выбрались. Да и перед тем как заниматься серьезными покупками, следует сбросить еще десять фунтов. Для вашей фигуры самый подходящий восьмой размер. А у вас сейчас какой?

Двенадцатый?

– Десятый, – колко ответила Глори. О Господи, еще десять фунтов. А ведь она и так себя на голодную диету посадила.

– Ладно, пусть будет десятый. В любом случае вам следует подтянуться, уж больно мышцы дряблые. И вообще, займитесь-ка своей наружностью. Простой классический стиль, никаких финтифлюшек – вот что вам надо. Мягкие, женственные линии Разумеется, кое-что себе можно позволить, но только никакой безвкусицы. По-моему. – вам лучше всего подойдет Диана Дикинсон.

– Это еще кто такая?

– Диана Дикинсон – отличная модельерша, ваш стиль.

Боюсь только, что со скидкой ее костюмов не купить. Ладно, найдем что-нибудь другое.

Видно было, что Шанель получает огромное удовольствие от этого разговора. «Прямо наслаждается», – подумала Глори. Сама-то она ненавидела ходить по магазинам, торговаться, все время думать о ценах. Но ведь Шанель совершенно не брезгует всем этим, а уж она-то женщина классная…

– Ну как, получили от муженька, что хотели? Или я суюсь не в свое дело? – спросила Глори.

Шанель нахмурилась, но голос ее звучал по-прежнему бодро:

– Меньше, чем рассчитывала, но жить можно. – Пожав плечами, она перевела разговор на другое:

– Как насчет того, чтобы примерить это платьице? Надо посмотреть, как вам пойдет цвет перламутра.

Все оставшееся до обеда время женщины проходили по магазинам, забираясь порой в такие закоулки, о которых Глори, хоть и прожила всю жизнь в этом городе, и слыхом не слыхивала. По дороге Шанель сделала беглый обзор мест, где можно дешевле всего купить так называемые сопутствующие товары. Распродажа от известного обувного магазина на Пост-стрит; магазинчик в полуквартале ходьбы от «Мейсиз», где торгуют всякой всячиной от одного европейского модельера; другая дешевая лавка в центре: здесь продают старые театральные костюмы, и купить их, по словам Шанель, можно буквально за бесценок, если только поторговаться как следует с забавным старичком хозяином.

Где-то посредине путешествия Глори почувствовала, что все это начинает ей нравиться. Да и сама Шанель, при всей своей роскошной внешности, женщина простая и на удивление откровенная. Перед тем как расстаться – Глори пора на работу, а Шанель ждет парикмахер, – они в принципе условились о следующей встрече, но только после того, как Глори сбросит очередные пять фунтов.

– Сначала я свожу вас к Адольфо – это мой парикмахер, он посмотрит, что можно сделать с вашими волосами, а уж потом отправимся по магазинам. Дам вам урок стиля и моды – настоящей моды, а не всяких там суррогатов. А впрочем, это ваше дело, – закончила Шанель, и, к собственному удивлению, Глори обнаружила, что ее уже не задевает покровительственный тон спутницы.

Вечером Глори поставила будильник на семь. Утром она отправится на рекомендованные Шанель занятия по аэробике.

Чем скорее она избавится от этих чертовых пяти фунтов и приобретет настоящую форму, тем скорее начнется преображение.

«Зовите меня просто Золушкой Брауни», – подумала она.

С тех самых пор как Алекс вернулся из своей ежемесячной поездки в Вашингтон, Ариэль не оставляло ощущение, что ей устраивают испытательный срок. Правда, на что испытывают, она и понятия не имела. В каждом сказанном Алексом слове, в каждом взгляде, брошенном на нее, ощущалась потаенная злоба. Нанося ей брачные визиты, Алекс думал только о себе, и Ариэль все труднее становилось откликаться на его ласки, ибо упражнения эти хоть как-то можно было терпеть, только если и она сама испытывала возбуждение.

Поначалу она переносила визиты мужа стоически, боясь еще больше обозлить его, потом, когда терпеть уже мочи не было, обнаружила, что бокал вина либо рюмка коньяка – а вслед за тем мятная жвачка, чтобы отбить запах алкоголя, – позволяют погружаться во время этих посещений в какую-то дрему. После окончания сеанса она выпивала еще пару рюмок и быстро засыпала. Утром, конечно, было скверно – головная боль, тошнота, словом, все признаки похмелья. Алекс приходил к ней всего дважды в неделю – по понедельникам и четвергам, – и даже похмелье было лучше, чем унизительное чувство того, что тебя используют. Было и еще кое-что похуже. Сама она оргазма больше не испытывала, но нуждалась в нем отчаянно., Наконец до Ариэль дошло, что Алекс просто наказывает ее бог весть за какие прегрешения, и она взбунтовалась. Когда он появился в ее спальне в очередной раз, Ариэль не сказала ни слова, но и прикоснуться к мужу не захотела.

Вопреки ожиданиям Алекс руки на нее не поднял и даже с упреками не накинулся. Он молча оделся и вышел из комнаты, изо всех сил хлопнув дверью. Только услышав снаружи какое-то царапанье, Ариэль сообразила, что ее заперли.

Тотчас же накатил приступ клаустрофобии. Рванувшись к двери, Ариэль изо всех сил принялась дергать ручку. Убедившись, что дверь не поддается, она отошла и уныло посмотрела на голубые цветы, украшающие эмалевую ручку. Стало трудно дышать, в груди возник ком, как бывало порой, когда Ариэль оказывалась в людном месте.

Негромко вскрикнув, она бросилась к окну. Простояла Ариэль там изрядно, жадно вдыхая ночной воздух. Как плохо, что нечего выпить, впредь надо всегда держать про запас бутылочку в каком-нибудь тайнике. А сейчас… сейчас наверняка что-нибудь найдется в шкафчике для лекарств.

Разглядывая медикаменты, к которым всегда относилась с религиозным почтением, Ариэль обнаружила бутылочку со снотворным, которое Алекс прописал ей еще в самом начале совместной жизни. Проглотив, не запивая, две пилюли, Ариэль вернулась на кровать. На удивление, лекарство сработало сразу же, и Ариэль погрузилась в глубокий, без сновидений сон.

Проснувшись наутро, она первым делом подошла к двери.

Ручка повернулась. Ариэль с облегчением прислонилась к стене. Когда это Алекс отпер замок и почему? Чтобы показать, что он может держать себя в руках, если только не злить его?

Избегая встречи с Алексом, Ариэль на цыпочках пошла по коридору. В старом доме было так тихо, что даже сквозь толстые стены доносился шум машин с Приморского бульвара. За ужином она почти ничего не ела, так что сейчас изрядно проголодалась. Отыскав на кухне хлеб, сыр и пакет молока, Ариэль поспешно отправилась через столовую наверх, но у лестницы остановилась. В глаза ей бросился китайский шкафчик с напитками. Поколебавшись мгновение, Ариэль открыла дверцу, схватила наугад бутылку и поднялась в спальню.

Поставив еду на комод, она заперла за собой дверь. Вот бы с такой же легкостью запереть в какой-нибудь ящик все свои страхи и сомнения. Пряча бутылку в гардероб, Ариэль обнаружила, что это не коньяк, а водка. Ну что же, пусть будет на всякий случай. Хорошо, когда знаешь: про запас что-то есть.