Роман «Остановка в пути» — последняя часть трилогии, но хронологически она является ее началом. Это самый автобиографичный (и самый любимый) роман Г. Канта; вот он, беспощадный расчет с проклятым прошлым, мучительное осознание тягостной вины, для которого автору понадобилось так много времени. Читатель уже знал, как совершалось становление Роберта Исваля, мог легко себе представим, его дальнейший рост, породнивший героя «Актового зала» (Давидом Гротом, видел зрелую деятельность последнего и его впечатляющий «путь наверх». Теперь пришло время повести речь об истоках. Разговор предстоял нелегкий, писателю потребовалось для него тридцать два послевоенных года и все пятьдесят лет его жизни. На это, отметил Г. Кант, имелись субъективные и объективные причины. Среди последних немаловажным было и то, что одно время «лагерная тема» трактовалась в ГДР очень узко. Но обстоятельства изменились, а писатель наконец справился с темой, кричавшей и вызревавшей в нем, и вот родился взволнованный рассказ о том, как Марк Нибур, восемнадцатилетний солдат фашистского вермахта, после нескольких месяцев войны попал в плен и по недоразумению подозревается в убийстве польки. Он заключен в следственную тюрьму в Варшаве, где проводит более года. Лишь после расследования с него снимают обвинение и отправляют в лагерь для военнопленных.
Марк Нибур — образ с ярко выраженными автобиографическими чертами, но и его нельзя отождествлять с автором. Все три героя романов трилогии самостоятельны, у каждого свой облик, своя жизнь; однако в них и очень много общего. Дело в том, как признался писатель, что у них есть общий родственник, и это сам Кант. Снег, град, иней родственны льду, но знака равенства между ними не поставишь, как не поставишь его и между Кантом и героями его романов.
Роман «Остановка в пути» — книга об изменении, о самоутверждении человека с сильным характером, умеющего отстоять свое «я». Первое, так сказать, стартовое изменение героя было «против правил из учебного пособия и против правил из героического эпоса». Бравый немецкий солдат пустился в бегство, удрал, спрятался под кроватью, затем выполз, высоко поднял руки и сдался в плен. Парадоксальность ситуации в том, что именно тут и начался путь Марка Нибура в свободу. Однако после такого несколько гротескового зачина, горький комизм которого контрастирует с хрестоматийным понятием о «солдатской доблести», тональность романа становится мрачновато-серьезной; в новой книге (в отличие от первых двух) мало шуток и смеха и уж совсем нет добродушных интонаций. Зато в ней много тревожных и глубоких раздумий, а порой и вспышек гнева.
Другой весьма существенной особенностью «Остановки в пути» является неопределенность того временного пласта, того «сегодня», из которого ведет свое повествование Марк Нибур. В отличие от предыдущих романов здесь отсутствуют «привязки» рассказчика к конкретному времени, рассказ о прошлом придвинут к читателю вплотную, без дистанции, это, так сказать, «ретро», луч на прошлое падает из неопределенной точки — читатель волен примыслить ее сам. Огромный опыт, который приобрел герой книги, сохраняет тем самым свой глубокий моральный смысл при любой точке отсчета, сохраняет его на все времена. И в «Остановке в пути» эпизод, вставная история остается любимой формой организации текста, однако действия в настоящем времени здесь нет — все событийные моменты происходят в прошлом, причем последовательность их развития в новой книге нарушается значительно реже, чем в предыдущих.
Важным этапом в процессе изменения сознания Марка Нибура стали его переживания в камере-одиночке следственной тюрьмы. Он сетует на свою судьбу, так как чувствует себя невиновным и считает, что расплачивается за чужие грехи, за преступления других. Он уже в состоянии понять тяжкую вину фашистов и всей нации; он уже задумывается о преступности государственной и идеологической системы, породившей страшные бедствия во всем мире; но лично он тут ни при чем — ведь он не поддерживал нацистов и польской женщины не убивал. В книге акцент переносится на цепь изменений, происходящих в сознании героя, которые приводят его к тому или иному выводу. Ему в душу западают верные слова: «Мысли помогают — надо только уметь думать. И надо хотеть думать. Ты ведь сказал, что хочешь научиться хотению. Нибур, я полагаю, что с этого-то и начинается свобода. Не тогда, когда человек не обязан что-то делать. Только тогда, когда он чего-то хочет. Когда он хочет того, что обязан». Писателя интересует психология отдельной личности, ее внутренний мир, железная логика принятия трудного решения. И в отличие от некоторых других авторов он не торопит Марка Нибура на пути к ожидаемому финалу. Решение должно созреть всесторонне, естественно и правдоподобно, по всем законам психологической мотивации. Вместо когда-то традиционной скоропалительной «перековки» Г. Кант предлагает читателю обобщенный опыт эпохи.
Пристальное внимание писателя к нравственной сущности отдельного человека помогло ему создать впечатляющее, художественно убедительное произведение, кульминацией которого стало кардинальное изменение характера героя, означающее его моральное исцеление и самоутверждение. Совокупность побудительных причин и влияний приводит героя романа к пониманию того, что он, хотя и не убивал мирных жителей и не разрушал красавицы Варшавы, все равно несет значительную часть вины за все эти бесчинства. Сознание личной ответственности героя за преступления фашизма стало важным художественным и идейным завоеванием литературы ГДР, свидетельствующим о новом этапе ее зрелости.
Не случайно предисловие к русскому изданию романа «Остановка в пути» написал Константин Симонов, уже раньше полюбивший Германа Канта за его «трудные, нравственно бесстрашные книги». Отмечая глубину, остроту и многослойность психологического анализа, тонкое использование ассоциативно-логических связей, Константин Симонов назвал роман «Остановка в пути» бесстрашным поиском правды, книгой «безбоязненной очистительной силы». И это, бесспорно, верная оценка.
Выше говорилось, что Г. Кант начинал с публицистики, именно от нее он пришел в большую литературу. Романы и сборники рассказов с их шумным успехом как бы заслонили от читателей этот боевой и темпераментный жанр, с которым писатель и не думал расставаться. Его публицистические и литературно-критические выступления весьма многочисленны и разнообразны. Некоторые из них поражали изяществом формы и оригинальностью аргументации (например, незаслуженно забытая статья «Культура и конец „Культуры“», посвященная банкротству западногерманского журнала «Культура», претендовавшего на репутацию «левого» издания). Важную сторону творчества Г. Канта составляют и блестящие эссе, и его доклады и выступления на писательских форумах; без них не понять его общественной позиции, его политической платформы, его дружеского, заботливого отношения к своим коллегам и товарищам по перу. Подчеркивая серьезность своей причастности к публицистике, Г. Кант выступил в 1981 году перед читателями со сборником «В дополнение к анкете», где в пяти разделах дал разнообразные и привлекательные образцы этого вида творчества. Сборник «В дополнение к анкете» очень расширяет наши представления о писателе и позволяет нам по достоинству оценить недюжинный дар Канта-полемиста. Все, о чем он пишет, оживляет и дополняет сухие анкетные данные, становится важным, колоритным добавлением к его жизнеописанию. На многие сильные стороны этой бесспорно значительной книги указала критика в ГДР и СССР. И во всех отзывах особенно подчеркивалась активная, наступательная позиция автора в борьбе за мир. Это безусловно справедливо. Г. Кант — неутомимый «подстрекатель» к миру, и, выражая свое сокровенное желание, он сказал: «Я хотел бы, чтобы литература и писатель обладали силой и возможностью обеспечить мир для всего земного шара и объявить человеческую жизнь и человеческое счастье священным достоянием». Согласитесь, это благородные слова хорошего человека и выдающегося писателя.
