Глаза Валентина Распутина полны горечи.
"Была ещё страна, – говорит писатель, классик русской литературы, – были героини "Прощания с Матёрой". Сегодня ничего нет. Ведь ничего нет, что ещё оправдывало бы жизнь, кроме денег. А деньги в Москве, в лучшем случае. Москва ещё не понимает, что смотрится в Кежму".
Москва понимает. Вместе с Кежмой уходят под воду не только сибирские деревни, уходят русские деревни, унося за собой песни, сказки, предания.
Однажды они взрастили культуру, культура взрастила искусство. Ещё одно поколение, другое – и само понятие "искусство" уйдёт под воды Ангары. Ведь искусство – последний тормоз, последний рубеж на "сколковском" пути к прогрессу. Согласитесь, невозможно прослушать Casta Diva Марии Каллас и тут же врубить девайс…
И только мощь веры Валентина Распутина окропляет реквием "Река жизни" словом веры в воскресение России.
Лев КОЛОДНЫЙ ГЕНИЙ И ЛИХОДЕИ
Казалось бы, давно доказано, кто написал "Тихий Дон". При всём при том множатся статьи и книги, чьи авторы воруют гениальный роман у Михаила Шолохова. Недавно в сонм этих авторитетов вошёл достойный коронования Бенедикт Сарнов. Своим расследованием "Сталин и Шолохов" он продолжил лихое дело, начатое "Стременем “Тихого Дона”", изданном в 1974 году в Париже стараниями Александра Солженицына. Автор этой недописанной книжки, укрывшаяся под псевдонимом Д*, судя по всему, в страхе, опасаясь ареста, покончила жизнь самоубийством. Псевдоним Д* придумал писательнице великий конспиратор Александр Исаевич. Он величал её Дамой, втянул в трагическую авантюру и вдохновлял доказать, что "Тихий Дон" сочинил забытый донской писатель Фёдор Крюков. Выпавшую из рук Д* эстафету подхватил пишущий обо всём на свете Рой Медведев, издав монографию о плагиате в Лондоне и Париже. От него скандальная тема перешла к московским филологам Макаровым. "Цветком татарника", сорняком с колючими листьями, назвали они свой напрасный труд. "Фундаментальным исследованием" называет их дурной цветок Бенедикт Сарнов.
Много тех, кто давно пошёл и идёт поныне по протоптанному следу несчастной Д*. Но что удивительно, все фанаты плагиата не сходятся на каком-то одном авторе романа, а называют разных лиц в роли творца "Тихого Дона", начиная от безымянного белого офицера в 1929 году, кончая коллективным автором в 2009. А раз нет единой кандидатуры, то её и нет вовсе.
Что нового внёс маститый Бенедикт Сарнов в давнее заблуждение? Ничего. Его тексту предшествует захватывающая переписка Сталина и Шолохова и письма вождя соратникам, где упоминается имя писателя. Почему понадобилось Сарнову приводить давно известную переписку? "Потому, – отвечает критик, – что отношение Сталина к Шолохову не может быть понято без ответа на вопрос: а что знал и думал о проблеме авторства "Тихого Дона" – ОН, Сталин". Так вот, судя по приведённым 16 документам, ничего не думал об этой проблеме товарищ Сталин. Никогда не сомневался, что имеет дело с фигурой крупного масштаба. В одном письме называет его "знаменитым писателем нашего времени", в записке "товарищу и другу" Кагановичу пишет: "У Шолохова, по-моему, большое художественное дарование. Кроме того, он писатель глубоко добросовестный, пишет о вещах хорошо известных". Этот вывод сделан не только на основании эпистолярного общения, но и неоднократных личных встреч. Не обратив внимания на суть писем, Сарнов, поражая даром ясновидения, заявляет: "Так вот, он, безусловно, знал, что Шолохов не был автором "Тихого Дона". Хотел бы я знать, каким образом "ОН" поделился невысказанной мыслью с Бенедиктом Михайловичем?
Полагаясь на "Цветок татарника", Сарнов повторяет вслед за его авторами: "Сталин принял решение приписать авторство книги, созданной неким белым офицером, молодому пролетарскому писателю и остановил свой выбор на Шолохове". Ну, а цветоводам кто дал повод так думать? Ни кто иной, как бывший 17-летний "техсекретарь" с обязанностями курьера издательства "Московский рабочий", приславший им в старости, спустя 60 лет после службы в издательстве, воспоминания. "Я часто встречался с М.А. Шолоховым, регистрировал его рукописи, сдавал в машбюро их печатать". По его словам, "М.А. Шолохов притащил один экземпляр рукописи объёмом 500 стр. машинописного текста". Удивлённый молодостью Шолохова, "техсекретарь" решил, что он "притащил" рукопись чужую. У "Партфюрера", так называет он консультанта издательства Е.Г. Левицкую, были "связи в секретариате И.В. Сталина". Она "бежит к своей подруге и уговаривает её подсунуть И.В. Сталину "Тихий Дон". Он "прочёл это "произведение" Шолохова и дал ему добро". После чего якобы заведующая редакцией, собрала всех сотрудников, включая "техсекретаря", и заявила, что "она была в верхах и там решено, что автором "Тихого Дона" является М.А. Шолохов".
Мало что знал в 1927 году этот мальчик. Рукопись Шолохов принёс Анне Грудской, заведующей отделом издательства, молодой коммунистке. Прочитав роман, она пришла в восторг и в конце рабочего дня принесла рукопись члену партии с 1903 года Левицкой. Та, нехотя, взяла её домой. Читала, забыв про сон, всю ночь, став с тех пор ближайшим другом писателя. Ей посвящён рассказ "Судьба человека". Всё это давно известно из опубликованных мной дневников "приёмной матери" Шолохова Евгении Григорьевны Левицкой. К тому времени, когда Макаровы получили письмо с хлипким воспоминанием, бывший "техсекретарь" стал профессором, доктором технических наук А.Л. Июльским. И я получил в апреле 1989 года от него три страницы выдумок и про "Тихий Дон", и про "Поднятую целину". Якобы по решению Российской ассоциации пролетарских писателей – РАПП, помогали писать Шолохову направленные из Москвы в станицу Вёшенскую Александр Фадеев и Юрий Либединский. Они, как нафантазировал профессор, жили там год и вернулись в Москву с текстом "Поднятой целины". Надо ли опровергать старческий бред? Тем более основывать на нём "фундаментальное исследование?"
Никогда не подумал бы, что признанный маститым критиком Бенедикт Сарнов начнёт на склоне лет компилировать не только версию Макаровых, но и самую умопомрачительную версию книги "Литературный котлован. Проект: "писатель Шолохов"". Монографию эту издал Российский государственный гуманитарный университет – РГГУ. Её автору Владимиру Петровичу Назарову, я дал задолго до выхода его книги интервью. Ему, тогда редактору русскоязычной литературной газеты "Окна" в Иерусалиме, показал ксерокопии найденных мной в Москве рукописей "Тихого Дона". Он интервью с грубыми искажениями напечатал, и заключил лихим заклинанием: "Вор, вор, вор!", – чего я предположить не мог, думая, что имею дело с порядочным журналистом.
Так вот, этот филолог, русский израильтянин, потомок донского атамана Назарова, неудовлетворённый книжкой Д*, сочинил свою детективную историю, начав её с того, что "с августа 1923 года Шолохов находится под плотной опекой ОГПУ". Некие сотрудники Лубянки, "как минимум пять фигурантов", юного писателя "снабжали литературным материалом". Зачем? Чтобы публиковал чужие рассказы под своим именем! К чему такая сложная многоходовая мистификация? Чтобы "Донские рассказы" создали правдоподобную легенду для Шолохова, дабы представить его публике в роли будущего автора "Тихого Дона".
