Через несколько дней, я воспользовался медальоном и Рания появилась сразу в моей комнате. Так наши встречи стали постоянными, мы много разговаривали на различные темы. Она рассказывала о своем чудесном мире, который они создали, у них там каждый отвечал за поддержание жизнедеятельности каждой отдельно взятой позиции. Также у них был глава, который следил за порядком творений, это было необходимо, чтобы избежать хаоса, который бы случился, если бы все создавали все что им вздумается.

Но однажды она пришла ко мне сама, Рания была очень взволнована, и рассказала мне, что совет магов решил начать переустройство системы. Они захотели стать творцами миров, и сами ими править. Понимаете, они хотели не только творить по необходимости, как им приказывал глава, а чтобы каждый создал свой мир и творил в нем сколько пожелает.

Я пытался ее отговорить, объяснял, что шансы на победу у них очень малы. Но она была непреклонна и попросила сохранить книги являющиеся их реликвиями, что в случае проигрыша знание не должно пропасть вместе с ними. Потом за ней пришел ее соплеменник и, не говоря не слова, схватил Ранию за руку и исчез вместе с ней.

— Вы любили ее? — тихо спросила Кали.

— Да, очень, — печально проговорил Гладомир, — я тогда был очень молод и надеялся, что она ответит мне взаимностью, только с годами я понял, свою ошибку. Как я уже говорил, они были существами, которых не интересовали материальные аспекты, они не любили в нашем понимании, у них была всеобъемлющая любовь ко всем своим созданиям и миру вообще. Рания не могла меня любить как мужчину, но тогда я этого не понимал. Когда она исчезла, я обезумел от горя, на следующий день после разговора с ней я уволился с работы, и всем заявил, что хочу стать странствующим отшельником.

Единственными вещами, которые я забрал из дома, были книги, которые оставила мне Рания, и несколько моих книг по магии. Я много путешествовал, пока не остановился на Грани, мне тогда показалось, что лучше места просто нет, оттуда можно было попасть в любую точку во вселенной, а самое главное недалеко от леса располагался большой энергетический источник, к тому же в том месте люди не селились. А через некоторое время началась Великая битва, существа Надира восстали, и их мятеж был жестоко подавлен, я думал, что не выдержу этого горя от потери Рании. Но, однажды листая книги, которые она мне оставила, я обнаружил записку адресованную мне. В ней было написано, что Рания любит меня, но как брата или хорошего друга, и хочет, чтобы я не отчаивался и с радостью смотрел в будущее. Я предполагаю, она знала, что будет такой исход, потому что в той записке была одна странная фраза: "Не волнуйся нам хоть и придется страдать в закрытом мире без возможности творить, но у нас все будет хорошо, просто поверь. Знай, что испытания делают только сильнее и лучше".

— А как она выглядела? — спросила Кали и утерла выступившие на глазах слезы.

— Она была прекрасна, таких красивых женщин больше нет нигде, — Гладимор лишь мечтательно вздохнул. А потом ко мне пришел Верховный с мальчиком, единственным оставшимся магом Надира, сначала я очень разозлился, думал, почему они оставили здесь мальчишку, а не Ранию. А потом я смирился и решил, что должен любой ценой защищать и обучать мальчика, ведь он был единственным выжившим из изгнанных существ.

— А с чего вы взяли, что их убили? — удивился Граэш.

— Лишить их возможности творить равносильно гибели, — с болью в голосе ответил колдун. — Мальчик рос, и чем старше он становился, тем больше я начинал, его боятся. Нет, он не делал ничего плохого, Сирис всегда приветливо разговаривал, но в голосе и во всех повадках чувствовалась опасность и власть более сильного, над слабыми. Он был безупречным стратегом, к примеру, придумал зарабатывать лечением местного населения, сделав меня, таким образом, местной знаменитостью, при этом сам остался в тени. Везде светился я, но тогда мне было не до этого. Это сейчас со временем я понял, что Сирис хоть и был инициатором и главным действующим лицом, но нигде причастность его к различным аферам была не доказуема. Это я поил людей водой и делал вид, что лечил, никому не было дела, что именно Сирис носил воду и учил меня, что делать. Именно он мягко подводил меня к краже различных вещей некогда сделанных или принадлежавших изгнанным.

Меня сделали тираном, мешающим мальчику развиваться, хотя это тоже была его идея. Самое интересное я не знаю, почему его беспрекословно слушался, он как будто подавлял мою волю. А в одно прекрасное утро, он предложил мне прогуляться, к источнику, сказал, что хочет показать мне свою работу. Дело в том, что раньше здесь ничего не было, кроме, простого искажения в пространстве, и однажды гуляя по лесу, Сирис его обнаружил и решил попрактиковаться творить, он создал этот маленький мирок, кстати, и ручей этот тоже он придумал. Представляете, какой у него потенциал!

Так вот, когда мы сюда пришли, он сказал мне, что хочет освободить своих сородичей, я ему начал доказывать безнадежность этой затеи, если уж они все вместе не смогли победить, что может один мальчишка. А Сирис лишь рассмеялся, главное, говорит это расчет, мол, они тогда плохо все продумали и не угадали момент, а он, видите ли, все рассчитал. Сказал, что скоро ему понадобиться моя помощь как опытного мага но, услышав мой отказ в помощи, обратил в камень, сказав напоследок, что когда придет время, он придет и расколдует меня. Вот и всё, — вздохнул Гладомир, — больше мы с ним не виделись.

— Вот значит, как, — задумчиво произнес Граэш, — я сообщу обо всём Верховному, он тебя заберет отсюда. А мы, — казал он своим спутникам, — вернемся на Грань, кое-что захватим и телепортируемя на Землю, думаю, что Сирис скоро там объявится.

Монастырь куда мы пришли утопал в зелени, ярко светило солнышко пели птички. Я потянулась, и подставила лицо теплым лучам. План, разработанный мной, был очень прост, конечно, если бы не Курт было бы довольно проблематично его осуществить, но он оказался высоким специалистом в области иллюзий, превращений и гипноза. Итак, на меня и Дэна была наложена иллюзия: я стала жгучей брюнеткой, с бледной кожей и ярким макияжем, обтянутая в кожаные, короткие шорты и черную маячку. Даниил теперь был блондином с собранными в хвост волосами, одетый в стиле хиппи (так сказал Курт) рубаха с длинными рукавами и цветочным узором, длинными светлыми брюками и босыми ногами. По моей задумке, чем ярче, тем не заметнее. Еще Курт наложил иллюзию, скрывающую наши ауры, и теперь мы выглядели как два обычных мага универсала со средними способностями. Я решила, что козыри надо показывать в конце, а не ехать на коне по минному полю.

— Сомневаюсь, что он там сидит и нас ждет, — сказал Курт, я пожала плечами, мол, что будет то, будет, — пойдемте что ли. — Произнеся это, он уверенной походкой направился к монастырю.

Внутри здания было сухо и тепло, солнечные лучи, проникали сквозь окна, и создавали какой то своеобразный уют.

— Интересное место, — проговорил Дэн, — я чувствую что-то внизу, здесь должен быть какой-то подвал. — Сказав это, он пересек главный хол и зашел за алтарь, — здесь потайная дверь! — крикнул он оттуда. — Мы все устремились к нему. Действительно за алтарем была маленькая дверца, Курт прошелся по замку рукой, замок щелкнул, и дверь без труда отворилась. За ней оказалась узкая лестница, круто уходившая куда-то вниз, по ней можно было идти только по одному. Первым пошел Курт, за ним я, Дианка и процессию завершал Даниил. Спускались мы довольно долго, Дэн создал небольшой световой шар, освещающий дорогу. Когда мы на конец спустились вниз, то в изумлении остановились. Перед нами предстала довольно большая комната с семью дверями, на которых весели различные таблички, посреди комнаты располагалось, что то в виде алтаря, на котором лежал листок. Комната освещалась факелами, которые горя создавали пугающие тени.

— Ну и что там придумал наш остряк? — Сказав это, Дэн развеял световой шар и подошел к алтарю. — Здесь написано: "Вас приветствует великий колдун Друмс, чтобы посетить меня, вам придется пройти через испытания и разгадать загадки великих. Ибо только достойные из достойнейших, смогут лицезреть меня" — дочитав это, Дэн скривился, — по-моему, это колдун не только сумасшедший у него мания величия, плюс шизофрения.