18 марта экспедиция прибыла в Тикси. Но только в конце месяца погода позволила самолетам стартовать дальше на север. Они летели прямым курсом. Пилоты ориентировались по солнцу и радиокомпасам, решив одним рывком покрыть расстояние, отделяющее побережье от дрейфующих кораблей. Четко шли сигналы радиопеленгов из бухты Тикси, с мыса Шелаурова, с "Садко". Цель была близка…

Аэродром, который готовили зимовщики, окружала четырехметровая гряда торосов. В одном месте был невидимый с воздуха "трамплин". Алексеев садился первым. Он ощутил резкий удар по лыжам машины. Самолет подпрыгнул и, пролетев еще несколько метров, сел. Рядом опустились самолеты Головина и Орлова. Большая толпа окружила гостей. Моряки жадно выслушивали новости с Большой Земли.

Летчики, осмотрев аэродромы, потребовали проложить новые дорожки для взлета. Потом пилоты внимательно осмотрели свои машины. Шасси их оказались целыми, но на одной из машин были пробиты обе лыжи.

Обратный курс предполагали проложить на мыс Шелаурова, где был организован аэродром и припасено немного бензина. Но низкие облака окутывали мыс. Было решено идти на остров Котельный. Взяли на самолеты 22 пассажира; в числе их было 11 женщин (все женщины, находившиеся на кораблях). Маршрут удлинялся. К тому же на полярной станции Котельного об этом не знали и не подготовились.

На далеком острове жили четыре человека. Здесь находилась ближайшая к дрейфующим судам полярная станция. На ней не было бензина, и остров Котельный не мог служить промежуточной базой при полетах из Тикси к судам. Но маленький коллектив станции еще в феврале начал на всякий случай заготовлять хлеб. К концу марта в кладовой уже хранились сотни килограммов печеного хлеба. Предусмотрительность полярников острова Котельного оказалась не лишней.

3 апреля радист острова, непрерывно следивший за эфиром, неожиданно принял сообщение: "Идем к вам. Будем садиться. Подготовьте знаки…"

Вскоре воздушные корабли опустились на береговой лагуне. Самолеты были приняты по всем правилам летной службы. Население станции сразу возросло до 48 человек.

Чтобы устроить всех на ночлег, использовали баню и мастерскую. Спать легли на полу — нар не хватало. На плите непрерывно готовили пищу. Очень кстати оказался заготовленный хлеб.

Спустя два дня самолеты перелетели в Тикси, доставив на материк первую группу моряков. Предстояло перевезти еще 162 человека.

Летчики решили сделать остров Котельный промежуточной базой экспедиции. Три машины, нагруженные бензином, 16 апреля перелетели на остров. Одна из них, превращенная в танкер для горючего, осталась на Котельном. Два других самолета полетели к кораблям. Теперь там ледовый аэродром был в полном порядке. Алексеев и Головин взяли на каждый самолет по 41 человеку. Уже в воздухе обнаружилось, что на одном из самолетов 42 пассажира.

Полярники Котельного радостно встретили гостей. Население полярной станции увеличилось до 110 человек. Полярники острова хорошо подготовились к приему моряков. Их ждали помещения для отдыха, баня, чай.

24 апреля летчик Орлов с 42 пассажирами перелетел в бухту Тикси. На рассвете следующего дня "бензиновоз" снова был на Котельном. Бензин перелили в баки самолетов Алексеева и Головина.

В третий рейс машины взяли 79 последних пассажиров и перелетели на Котельный. Спустя четыре дня самолеты окончательно покинули остров и прибыли в Тикси. Самолеты доставили с дрейфующих кораблей на Большую Землю 184 человека. Операция была закончена. Летчики с гордостью рапортовали партии, правительству, товарищу Сталину о выполнении правительственного задания.

На трех ледокольных пароходах, дрейфующих в Северном Ледовитом океане, остались только 33 человека.

На Большую Землю вывезли заболевшего капитана "Седова". Вместо него капитаном назначили Константина Сергеевича Бадигина. Молодой талантливый штурман принял командование кораблем, которому предстояло вписать новую славную страницу в историю исследования высоких широт, в историю борьбы советских людей за освоение Арктики.

Капитан и корабль, над которым он принял командование, почти ровесники. Ледокольный пароход "Георгин Седов", называвшийся прежде "Беотик", совершал первые рейсы между островом Нью-Фаундленд и Канадой, когда у пензенского агронома Сергея Константиновича Бадигина родился сын Константин — будущий командир славного корабля. Это было в 1910 году.

Девятнадцати лет Константин Бадигин впервые вышел в море — на Дальнем Востоке, в тихоокеанских водах. До прихода в морской флот он получил в Москве среднее образование и ознакомился с профессией строителя — штукатура и каменщика.

На всю жизнь запомнил юноша слова своего первого капитана:

— Много о себе не думай, — будешь первым с конца, а работать придется на совесть. Море не любит белоручек…

На многих судах плавал Константин Бадигин, но никогда и нигде не был белоручкой. Повсюду он оставлял о себе воспоминание, как о пытливом и трудолюбивом человеке, прекрасном товарище, уважаемом коллективом моряков. Жадный к знаниям, он всегда стремился постигнуть новое. Матрос первого класса вскоре стал рулевым. Посещение заграничных портов вызвало у него желание изучить иностранный язык. Решено — сделано: через несколько месяцев он хорошо говорил по-французски. Когда товарищи моряки сходили на чужой берег, Константин Сергеевич охотно служил им переводчиком.

Бадигин побывал во многих странах и портах мира.

"Своими глазами я видел, — писал он несколько лет спустя, — как в порту Периме (Баб-эль-Мандебский пролив) надсмотрщик избивал кнутом изможденных, падавших от усталости рабов-грузчиков. Видел, как в Гамбурге, Антверпене, Лондоне, Марселе, Неаполе, Алжире, Коломбо, Манилле, Нагасаки и других городах безработные голодные люди приходили на судно просить кусок хлеба. Видел детей, похожих на скелеты, на маленьких старичков, и еще многое другое видел…

Всегда радостно и легко было на душе при возвращении к родным советским берегам, при виде счастливого свободного советского народа, навсегда сбросившего иго капитализма…"

Кругозор молодого моряка расширялся. Вопрос о дальнейшем жизненном пути был им твердо решен: служба в морском флоте. Ему хотелось стать знающим дело, образованным судоводителем. Бадигин самостоятельно подготовился и поступил во Владивостокский морской техникум — сразу на 2-й курс.

Он учился и плавал. Книги были его постоянными друзьями; в столике Бадигина, у койки, можно было найти и беллетристику, и политическую литературу, и технические учебники. Штурманы охотно знакомили его со сложными навигационными приборами, с астрономией, с прокладкой курса. Четырехлетнюю программу морского техникума он успешно прошел за полтора года.

В начале 1931 г. Константин Сергеевич Бадигин — активный комсомолец-общественник, передовой моряк — был принят в кандидаты партии. Через год он стал членом большевистской партии.

Пять лет Константин Бадигин плавал в южных морях. Осенью 1933 г. он переехал в Архангельск. Суровая, полная трудностей жизнь северного моряка пришлась по душе молодому штурману.

В те годы большевики широким фронтом повели наступление на Арктику. За одну навигацию прошел Северным морским путем из Атлантического в Тихий океан ледокольный пароход "Александр Сибиряков". Этот небывалый рейс был повторен "Челюскиным". Север звал мужественных и смелых сынов родины, и они шли на завоевание и освоение Арктики.

По решению Центрального комитета ВЛКСМ в 1935 г. на линейном ледоколе "Красин" комплектовался комсомольский экипаж. В числе лучших комсомольцев на "Красин" направили и Константина Сергеевича Бадигина.

Имея диплом штурмана, он пошел на ледокол рядовым матросом; Бадигин считал большой честью плавать на славном комсомольском корабле. Север полюбился ему, и он мечтал о походах в высокие широты, о проникновении в такие полярные области, где раньше еще не бывали суда.