Заметил, что тренировки хорошо прочищают мозги. Работается легко и, главное, результативно. Исчезли полусонное прозябание за рабочими столами и бессмысленный трёп, источником которых были заплесневевшие черепушки, замусоренные однообразным серым бытиём. Сменилось и отношение друг к другу – оно стало уважительно-деловым без обидных подначек и ехидных насмешек. Все, вне зависимости от степеней, чинов и возраста, стали равными, по-настоящему демократичными, и причина в том, что на работе и на тренировках мы меняемся ролями. В институте правят старшие и заслуженные, а на поле – младшие и рядовые, и можно от души поорать на неумеху-директора и на неуклюжих старших сотрудников. Так мы ежедневно меняемся ролями и учимся руководить и подчиняться, и кто не умеет подчиняться, тот не сумеет и руководить. Япошки зря валтузят чучело начальника, срывая злобу и обиду, лучше бы всем офисом играли в дворовый футбол с минимумом правил.

Нечаянно, не насилуя себя, состряпал неплохую статейку с изложением основных идей диссертации, что-то вроде сжатого реферата. Неплохую потому, что в академической редколлегии не только приняли, но и обещали напечатать в ближайшем сборнике, да ещё и похвалили за актуальность темы и новизну рациональной коммунальной архитектуры типичного городского микрорайона. Вот так, дорогая Анна Владимировна!

С треском провалившись на экзаменах в богемное заведение, Зинуля с Нинулей вернулись из очередного творческого отпуска, недобрав по баллу теперь уже на экзаменах в заземлённый педвуз, а поскольку у их пап загашника нет, то упорные абитуриентки оформились на вечернее отделение той же альма матер, дабы стать в перспективе воспитательницами сопливого поколения. Похоже, придётся им повторить зигзаг уважаемого директора, но они не унывают, для них эти экзамены – всего лишь прелюдия к главному – экзамену на замужество. Вот его бы не провалить и набрать побольше баллов.

Разобрали с Марьей черновые наброски моей диссертации. Накопилось порядочно. Отчаянно ругались: я – из-за её привередливости и придирчивости, она – из-за моей безалаберности и просто так, для профилактики.

«__» «_____». Ай, да мы! Взяли и выиграли у настоящей сборной школы, усиленной учителем физкультуры, дылдой подстать Циркулю и тоже, но не подстать, защищавшим ворота школяров. 2:1! Счёт солидный, а решающий гол в самом конце игры забил не кто иной, как списанный по всем статьям и вышедший на замену посеревшему от усталости Серому Макс. С Земфирой чуть не случился эмоциональный удар, и она, не сдержавшись, рванула как ошалелая через всё поле к герою, обняла, затискала и многократно расцеловала не сопротивлявшегося форварда, счастливого и неуверенно улыбавшегося. И мы вслед за Земфирой по очереди тоже обслюнявили обе его щеки, ставшие краснее свежего окорока. После этого первого официального матча можно сказать, что «Викеша» не только оформилась организационно, но и родилась на деле. Выжатые и перекрученные, мы без сил рухнули прямо на землю у ног президентши и блаженно вытянули перенапряжённые ноги и выпрямили спины. Отрешённо замерев и закрыв глаза, ни о чём не думали, не сохранив и толики душевных сил на радость. Земфира чуть слышно щебетала, пичкая улыбающегося в нервном стрессе Макса какой-то витаминной отравой из полуторалитровой бутылки. Потом посудина пошла по кругу.

- Сыграли неплохо, - похвалил изнемогшую команду тренер, - как смогли. – Никто не нашёл силы даже послать его за такую похвалу куда-нибудь подальше. – Нам бы парочку разрядников на усиление, тогда можно было бы за призовое место на спартакиаде сражаться, - усомнился он в потенциале своей команды.

- Нам не нужно призовое, - выразил я общее мнение, - нам нужен грант.

- И твои разрядники – тоже, - возмутился Фигаро. – У нас и своя парочка мастеров найдётся.

- Кого ты имеешь в виду? – скептически усмехнулся Валёк, ожидая обычной хохмы. И он не ошибся.

- Да вот, хотя бы Пётр Леонидович. – Старче даже глаз не открыл, не поддавшись на лесть и не поверив болтуну. – Ну-ка, сложите первые слоги, что получится?

Первым проделал сложную умственную операцию Вахтанг и чуть не зарыдал от задушившего радостного гогота:

- Пе-Ле! – Сел и восторженно заорал: - У нас в команде свой Пеле! – Разоблачённая звезда и на этот раз не соизволила сверкнуть и засиять, предпочитая отлёживаться в таинственном мраке. – Намазать гуталином и будет настоящим! – ржал нервным смехом до икоты Кинг-Конг. И все зашевелились, заподнимались, улыбаясь и радуясь, что у них появился настоящий мастер.

- А второй, напару, - повысил голос, заглушая нарастающий смех, шарадист-криминалист, - Макс Родионович Донатов. Давай, Кинг, прояви ещё раз свои недюжинные умственные способности, только от фамилии добавь не один, а два слога.

- Ма-Ро-Дона! – не заставил себя ждать способный аспирант и опять гортанно загоготал, как будто и не слезал ещё с деревьев. – Марадона! У нас и Пеле, и Марадона! – Макс встал и раскланялся на четыре стороны, по-балерининому  подворачивая одну ногу и оттягивая в стороны штанины объёмистых трусов, под частые щелчки сухих ладоней Земфиры. После такого неожиданного кадрового везения команда разом воспряла, сбрасывая усталость и наращивая растраченный дух, зашевелилась, пытаясь подняться на ноги, а Бен, не подумав, даже предложил:

- Качать звёзд!

- Ни за что! – отказался Марадона. – Знаю я вас: в последний качок обязательно забудете поймать.

- И правильно! – подытожила общее мнение Мамма-мия. – Не надо нам варягов, мы и сами с усами! – На что Витёк лихо смазал пальцем по жиденьким гусарским усикам. – Я так мыслю женским непросвещённым умом: в любом деле и, тем более, в спорте профессионализм и мастерство без полной самоотдачи мало что значат. Делает настоящее дело и выигрывает тот, кто очень хочет, а не тот, кто хорошо умеет. А мы хотим! – повысила она голос. – Так?

Невнятное бормотание было ей дружным ответом, и мне пришлось подтвердить вслух:

- Так и только так, и никаких гвоздей-шурупов!

- Нам сейчас не чужаки нужны, - продолжала воспитательную накачку президентша, - а форма. – Все с интересом уставились на неё в ожидании, что сейчас эту форму выдадут. – Стыдно было смотреть на маститых учёных… - Вахтанг, совсем оживший, гордо выпятил шерстистую грудь маститого прародителя, - …одетых в заношенные пузырящиеся трико, ночные майки с выемкой до пупа и драные кеды, подвязанные грязными бинтами. – Все виновато зашмыгали носами, стеснительно прикрываясь рубашками и ладонями. – И почему это умники-интеллигенты, вырвавшись на природу, так любят рядиться в рваньё?

- Так к природе ближе, - объяснил полунагой бомж Федя.

- Особенно стыдно, - продолжала Марья Ивановна, не приняв глупого объяснения, - в сравнении со школярами, экипированными в красивую форму и даже в футбольные… эти… - она забыла, как называются бутсы, - ну, сами знаете какие.

- Так у них всё казённое, задарма даденное, - попытался оправдаться прижимистый Бен.

- А вы, бедные, до того бедные, что не в состоянии купить себе сами футболку и трусы? И кроссовки, вместо этих самых, подешевле? Давайте, не откладывая в долгий ящик, завтра и приобретём. Я куплю, - предложила добровольная каптенармусиха, - тащите деньги, а у кого сразу не найдётся, мы с Викентием Алексеевичем ссудим. Договорились? – Все молчали. – Вот и лады. А я ещё постараюсь что-нибудь выколотить в академическом профсоюзе.

- Из них выколотишь, - засомневался Пеле, - бумажную пыль да завтрашние обещания.

- А нужна ли нам эта форма? – вдруг обдал холодом никогда не унывающий Витёк. – В Академии разве только вахтёр не знает о скорой реорганизации институтов. Прикроют нашу шарашку, и останемся в форме и без штанов. – Повисла гнетущая тишина, усугубляемая сгущающимся мраком. – Расскажи, Викентий Алексеевич, что вы там задумали в верхах, чтобы не стало для нас, в низах, пренеприятной неожиданностью.

Надо же, весь вечер испортил! Отвечаю, как на духу: