Национальная идея, когда она явится, тоже станет своего рода взрывом, но не разрушительным, а созидательным. Условием её выработки является раскрытие истинного смысла Августовской революции 1991 года, до сих пор не понятого ни правыми, ни левыми.
Правые восприняли август 1991 года как свержение Советской власти и конец коммунизма, то есть навеки возврат к капитализму. Идеолог «перестройки» Александр Яковлев считал, что Россия вернулась «от Октября к Февралю 1917 года».
Левые же считали август 1991 года только контрреволюционным переворотом и движением страны вспять, от более прогрессивного социалистического строя к ставшему ныне архаическим капитализму.
В действительности здесь не правы ни правые, ни левые. Августовская революция была действительно революцией, но пошедшей по ошибочному пути. Она неизбежно должна получить своё продолжение и антикапиталистическое, социалистическое, советское завершение.
Коммунисты ошибочно считали, что советский строй неразрывно связан с учением марксизма о коммунизме. Идея коммунизма об отмирании государства, о свободном развитии каждой личности, о таком развитии производительных сил, когда богатства польются полным потоком, и можно будет осуществить лозунг «От каждого по способностям, каждому по потребностям», — оказалась ошибочной. Но у коммунистов не хватило то ли понимания реальностей, то ли смелости признать этот факт и отделить строительство русской советской цивилизации от идеи коммунизма. В итоге они завели страну в тупик, и когда «демократы» свергли власть коммунистов, никто из 18 миллионов членов партии не встал на защиту своих идеалов.
Историческое значение августовской революции 1917 года в том и состоит, что она позволила человечеству, и в первую очередь — россиянам, русскому народу освободиться от химеры коммунизма, поскольку, как показал опыт, другого пути для избавления от этой ложной идеи не было.
Однако вместе с идеей коммунизма была свергнута и Советская власть, потеряны величайшие в истории социальные завоевания советского народа, призванные служить маяком для всего чистого и светлого в человечестве. В этом — недоработка, отрицательная сторона августовской революции.
Хотя ущерб от этой негативной стороны революции неизмеримо велик, движение человечества по пути прогресса не остановить (напомню определение Бердяева: «прогресс есть движение сущего по направлению к должному»). Тем более не остановится мысль русских людей. Они сумеют выработать идеологию строительства русской советской цивилизации, не замутнённую коммунистическими химерами.
А для этого есть и солидный исторический опыт. Бесчисленные крестьянские восстания 20-х годов и знаменитый Кронштадтский мятеж матросов проходили под лозунгами «За Советскую власть — без коммунизма!» О том, как эта идея овладевает массами в наши дни, свидетельствует следующее высказывание полковника запаса Владимира Квачкова, находящегося в тюрьме по обвинению в попытке покушения на Анатолия Чубайса:
«Время, когда КПРФ поддерживала своё влияние, используя народную память о связи советской власти с властью коммунистической партии, закончилось или заканчивается. Возвращения к советским общественным и экономическим отношениям на основе утопической идеи коммунизма уже нет и не будет. Лидеры КПРФ это понимают, а взять за основу национальную идею не могут по догматическим идеологическим соображениям. В отличие от китайцев, которые поняли, что «неважно, какого цвета кошка, лишь бы ловила мышей». Зюганов и компания остатками сухого коммунистического корма питают красную кошку, которой старшее поколение из милосердия тоже что-то приносит. «Советская власть без коммунизма» — так можно сформулировать общественно-экономическую платформу автора (Квачкова). А поскольку в иерархии понятий главным является дух, то такое будущее общество можно назвать православным социализмом»
(«Завтра», 2005,? 48)
.
«На мой взгляд,
— продолжает Квачков, —
КПРФ не может и не хочет поднять народ на национально-освободительную борьбу. Не хочет, потому что её лидеров вполне устраивает роль говорящей, но не действующей оппозиции. Призыв к национально-освободительной борьбе — единственный шанс для КПРФ — вернуть себе доверие и стать ведущей политической силой страны, но это шалаш в Разливе или тюремная камера. Хватит ли духу?»
То, что у нынешних коммунистов не хватит духу ни на шалаш, ни на тюремную камеру, вряд ли нужно доказывать. КПСС позднего СССР была консервативной силой, по мере распространения горбачёвщины партия становилась преступной организацией, а сейчас она — сила реакционная, ведь она признаёт частную собственность.
Основой нового мировоззрения должна стать освобождённая от догматических наслоений материалистическая диалектика — наиболее адекватное выражение науки нового времени. Упомяну ещё «три источника и три составных части» будущей идеологии:
Наследие К.Маркса — прежде всего в плане отрицания универсальности и идеальности западной модели индустриальной цивилизации (так называемой капиталистической). Маркс признал жизненность «азиатского способа производства» (социализма).
Идеи евразийцев, обосновавшие неевропейский статус России.
Наследие Н.Ф.Фёдорова — в плане осмысления феномена прогресса с национальных позиций.
Россия вошла в постсоциалистический этап своего развития (так же, как страны Запада — в посткапиталистический). Постсоциалистический строй, будучи продуктом развития современной цивилизации, тем не менее на уровне мировоззрения будет противоположностью и альтернативой западной (посткапиталистической) модели.
Учитывая, что сейчас большинство предприятий в России находится в частной собственности, прежде чем стать тоталитарным государством, наша страна неминуемо пройдёт через этап корпоративного государства. При этом предприятия могут оставаться в частной собственности, но работать они будут в соответствии с целями государства.
Отмечу ещё выводы, сделанные в нашей стране из материалов Международного экологического форума, состоявшегося в Рио-де-Жанейро в 1992 году:
«Высшие ценности человеческого бытия находятся вне актов купли и продажи, вне всяких рыночных и товарно-денежных отношений. Законы существования рыночной экономики обнаруживают свой вторичный и подчинённый характер по отношению к биосферным, экологическим, демографическим и социально-психологическим закономерностям, управляющим жизнью человеческой цивилизации. Сегодня необходим переход к новому типу цивилизации, которая может быть названа духовно-экологической (или биосферно-ноосферной) цивилизацией.
(«Москва», 1994,? 2)
.
И именно Россия, мысль которой всегда тяготела к космизму, призвана стать лидером человечества на этом пути.
Ликвидировать интеллигенцию, как класс
Интеллигенция в России возникла как своего рода исторический преемник прозападного боярства. Её отличали атеизм, космополитизм и ненависть к тоталитарной российской государственности.
Интеллигент — это барин, потомственно служащий на ниве «возвышенного». Боярский род может захудать, а его представители — опуститься, но при этом они не теряют барских замашек. Так и интеллигент может лишиться реальных привилегий, но непременно сохранит память о своем «высокородстве». Это не означало, что интеллигент всегда антипатриот. Он мог любить свою страну, но желал, чтобы она стала европейской по своей сути.
В России и в Европе по-разному относятся к призванию и таланту. Слово «призвание» — чисто русское, и только в России оно понятно без объяснения. На Западе его заменяет «талант». «Талант» — это «что»; «призвание» — это «зачем», «во имя чего». Главное — не искра Божия, талант, а его направленность. Именно этим чувством ответственности за свой талант и поразила мир русская культура.
А в центре интеллигентского сознания — как раз талант. Оно тяготеет к вседозволенности и изощренности и презирает ремесленную добротность.
