После революции за короткое время жизненный уровень ливийцев сильно возрос, им платят высокую зарплату за умеренный труд, это их избаловало и привило им чувство зазнайства. У них нет заинтересованности в росте производительности труда. Управленцы не имеют образования и считают свою работу делом второстепенным.
В ливийских вузах преподают в основном гуманитарные дисциплины, а техника считается делом иностранных рабочих и специалистов. Сам Каддафи говорил: век порабощения ливийцев иностранцами кончился, пусть теперь иностранцы поработают на ливийцев. В 1982 году в Ливии трудился миллион иностранцев.
В стране царят законы шариата, существует многожёнство, юноши и девушки не должны встречаться. За невесту выплачивают калым. Практикуется кровная месть. В магазинах, на базаре всё покупает муж.
Ливия — единственная арабская страна, где женщины служат в армии.
В палатке кочевника существует разделение на мужскую и женскую половины. В городах живут в просторных квартирах, которые распределяются в зависимости от занимаемой должности человека и состава семьи. Малообеспеченным семьям жильё предоставляется бесплатно. Многодетной семье предоставляют четырёхкомнатную квартиру или две-три рядом расположенные квартиры.
Со времени выхода книги Чатурова прошло десять (а с описываемых в ней событий — почти двадцать) лет. И в 2005 году о своей поездке в Ливию рассказал на страницах газеты «Завтра» (? 32) известный журналист патриотической ориентации Владислав Шурыгин. Трудно сказать, настолько разны взгляды двух наших соотечественников или же за двадцать лет так сильно изменились сами ливийцы. Но впечатления Шурыгина сильно отличаются от впечатлений Чатурова.
Очень понравились ему сами ливийцы. Это некий аристократический народ среди арабов:
«Ливийцы совсем не похожи на тех арабов, которых мы обычно себе представляем.
Не похожи какой-то особой «львиной» царственностью. Здесь никто не будет бежать за вами, предлагая товар, никто не будет уговаривать купить именно у него, хватать за руки, заглядывать в глаза, завлекать в свою лавку. Здесь вообще не любят заискивать и прислуживать.
Но при этом, стоит сломаться вашей машине, как рядом тут же остановится несколько автомобилей и вам обязательно предложат помощь, а если надо, возьмут на буксир, даже если им нужно совсем в другую сторону.
Ливийцы смешливы, доброжелательны, открыты. Но не стоит их представлять наивными простаками. Ливийцы — гордый и храбрый народ.
Оружие есть почти у каждого ливийца. Один из главных лозунгов Джамахирии «Власть, богатство и оружие — в руках народа!» И прошедшие вооружённые конфликты показали, что ливийцы умеют воевать».
Образ жизни ливийцев во многом определён климатом страны:
«Ливийская пустыня летом — это настоящий «предбанник» преисподней: 58 градусов в тени, а на солнце песок прогревается до 100 градусов, и кофе в «турках» можно смело варить, просто погружая их в песок…
Летом Триполи просыпается поздно. В семь утра можно долго гулять по абсолютно пустому, залитому солнцем городу и не встретить ни одного человека. Город оживает лишь около девяти. Распахиваются двери огромного числа лавочек, начинает торговать рынок. К полудню жизнь бьёт ключом, чтобы всего через два часа вновь замереть на африканскую «сиесту» — перерыв на жару, когда всё живое стремится спрятаться в тени и прохладе от невыносимого зноя поднявшегося в самый зенит солнца. Вновь город оживает лишь около шести, когда жара спадает, солнце опускается к горизонту, и вновь распахивают свои двери лавочки и магазины, наполняется рынок, вновь начинают работать государственные учреждения. К восьми жизнь постепенно перемещается к морю и многочисленным кафе. В багровых жарких сумерках город окутывается сладкими дымами кальянов, запахами жарящегося на углях мяса и рыбы. Многие семьи предпочитают ужинать у моря, снимая на пляже небольшие полотняные беседки… быстро накрывают пластиковые столы принесённой из дома снедью и начинают неторопливый ужин, пока смуглая, загоревшая до черноты ребятня плещется в тёплом море…
Ночь… Водители машин, остановившись у обочины, расстилают прямо на земле ковры и подстилки и укладываются спать…
Если путник может без всякой опаски заночевать у дороги — значит, всё в этой стране хорошо, всё спокойно…»
Сам Каддафи живёт в палаточном городке. Но для торжественных и официальных мероприятий построен дворец «Уагадугу» — настоящее чудо современной инженерной и архитектурной мысли, по сравнению с которым Большой Кремлёвский дворец в Москве — это деревенская халупа.
А вот впечатление от речи Каддафи:
«… главным было ощущение огромного интеллекта и огромной внутренней силы… Это был не изнеженный гедонизмом саудит, не фанатичный палестинец и не устремлённый в себя бедуин. Нет. Перед нами, без всякого сомнения, сидел один из самых ярких и парадоксальных умов арабского мира. Настолько же глубокий, насколько неожиданный. Настоящий Лидер Революции… Внешне непроницаемый, он, тем не менее, излучал ощущение силы. Его глаза цвета горячего шоколада смотрели внимательно и цепко… Память у Каддафи действительно феноменальная».
В. Шурыгин писал о Ливии и её «долгом пути строительства первого на африканском континенте и в арабском мире государства народного социализма». Но в известном смысле, наверное, не будет преувеличением сказать, что это — первое в мире государство народного социализма. Ведь все остальные корпоративные и тоталитарные режимы укрепляли государство, и только в Ливии оно было упразднено, заменено прямой демократией ранее невиданного образца.
Возможно, пример Ливии позволяет выявить важную закономерность общественного развития. Когда феодальные и капиталистические порядки (особенно в экономически слабо развитых странах) изживают себя, а для установления социалистического строя условий там ещё нет, возникает корпоративное государство с сильными анархическими тенденциями.
Нам это хорошо знакомо по первым годам Советской власти. Как писал профессор С.Г.Кара-Мурза, «лозунг «Вся власть Советам!» отражал крестьянскую идею «земли и воли» и нёс в себе большой заряд анархизма. Возникновение множества местных властей, не ограниченных «сверху», буквально рассыпало государство. Советы не были ограничены и рамками закона, ибо, имея «всю власть», они в принципе могли менять законы. Была нужна обладающая непререкаемым авторитетом сила, которая была бы включена во все советы и в то же время следовала бы не местным, а общегосударственным установкам и критериям. Такой силой стала партия, игравшая роль «хранителя идеи» и высшего арбитра, но не подверженная критике за конкретные ошибки и провалы. Именно партия, членами которой в разные годы были от 40 до 70 процентов депутатов, соединила Советы в единую государственную систему, связанную как иерархически, так и по горизонтали. Значение этой связующей роли партии наглядно выявилось в 1990 году, когда эта роль была законодательно изъята их полномочий КПСС». В итоге затем распался и СССР.
Сумеет ли Каддафи, упразднивший все партии и государство, удержать в своих руках бразды правления в Ливии, опираясь лишь на свой авторитет харизматического лидера и на ревкомы или другие чрезвычайные органы власти? Ведь у него множество противников в стране и за её пределами (о чём говорят и заговоры против него, и покушения на него), а социальная опора чрезвычайно слабая.
* * *
Теперь нам предстоит познакомиться с опытом строительства корпоративного государства в Латинской Америке, а затем, совершив полный круг, снова вернуться в Европу и, наконец, разобраться в судьбах современной и будущей России.
Глава 12
Корпоративное государство на Острове свободы
Отношение к Кубе: любовь и ненависть
