— А сити-война?

Пожав плечами, конвоир показал пропуск вооруженному охраннику у входа в здание суда. Охранник кивнул, и они быстро пошли по коридорам таким же пустым, как и улицы города.

— Вы знаете?..

— Никто ничего не знает, — угрюмо бросил офицер.

Комната судьи Бенедикта находилась за пустым залом заседаний. Румяный потный землянин сидел за массивным столом, не скрывая своего нетерпения. Дженкинс искал глазами дядю или Адама Гаста, но с удивлением обнаружил там Джей Хардин.

Девушка спокойно сидела рядом с взволнованным служащим. Она коротко кивнула в знак приветствия и вопросительно взглянула на взмокшего чиновника. Судья откашлялся и затараторил:

— Никол Дженкинс? Ваше заявление о невиновности принято. Установлен залог в сто тысяч долларов.

Дженкинс удивленно посмотрел на Джей. Она слегка улыбнулась и приложила палец к губам. Дженкинс задержал дыхание, тщетно пытаясь понять смысл происходящего. Как бы издалека доносился голос судьи:

— Заключенный освобождается на поруки мисс Джей Хардин.

Дженкинс ошарашенно уставился на девушку.

— Ну, вот и все, мистер Дженкинс, — закончил судья, запихивая бумаги в свой портфель. — Вы свободны. — Но… — он облизнул губы. — Когда состоится суд?

— Кто его знает, — судья Бенедикт пожал плечами с явным беспокойством. — А сейчас я вам советую покинуть город прежде, чем получите пулю в затылок.

Он закрыл портфель, буркнул что-то девушке и выскользнул из комнаты, сопровождаемый бледным клерком. Конвоира уже не было. Ник остался наедине с Джей. — Спасибо, — произнес он низким голосом. — Я терялся в догадках, не знал, что происходит. Так это мой дядя вытащил меня?

— Нет, я ушла из корпорации. — Она быстро подошла к двери и выглянула в пустой коридор. — Пойдем. Марсиане, юпитерианцы и венерианцы действительно разъярятся, узнав, что ты на свободе.

Он молча шел за ней по пустому коридору, потом на всякий случай предупредил:

— Я не изготовил ни одного сити-оружия и не собираюсь этого делать.

На ее напряженном лице появилось выражение удивления:

— Разве вы не инженер по сити? — Она нахмурилась и быстро обернулась.

— Вот что интересует вражеских агентов.

Он пытался унять дрожь, проходя мимо открытой двери темного служебного помещения. По спине его забегали мурашки, но выстрела не последовало. Он сделал глубокий вдох и прошептал:

— Скажи мне, что происходит?

— Война.

— Кто начал ее?

Ее голубые глаза внимательно смотрели на него. — Я знаю только то, что ты говорил мне на Торе, — от волнения она стала говорить медленно. — Я видела вспышки сити-взрывов. Знакомая медсестра рассказала, что в госпиталь поступают космонавты, умирающие от сити-ожогов. Но цензура не допускает распространения этих сведений.

— Здесь было сражение, — он вспомнил человека в серой униформе, еще живого под гусеницами танка. — Кто воюет здесь?

— Здесь восстание, — объясняла она на ходу, внимательно оглядывая полутемный коридор. — Восстали шахтеры. И холодным тоном, полным презрения, добавила: — Это подпольная свободная космическая партия извлекает выгоду из общей растерянности, и астериты попытались восстать.

Дженкинс застыл. Когда-то он почувствовал в этой — уроженке Земли — высокомерную снисходительность по отношению к грубоватым астеритам, но тогда он еще не знал ни Роба Мак-Джи, ни старого Джима Дрейка, ни сероглазую жену Пола Андерса.

— Их, конечно, разгромили, — сообщила она. — По крайней мере, здесь в Палласпорте, но, говорят, они захватили Обанию…

— Обанию! — в его шепоте было отчаяние.

Он вспомнил рыжеволосую Карен Дрейк и Анну с пятнами краски на лице, ее расплывшуюся от беременности фигуру. Он не хотел, чтобы по ним проехал танк Мандата.

— Это просто сплетни, — предположила Джей. — В любом случае, астериты не представляют собой серьезной угрозы. Вооруженные дрелями и молотками, они не могут противостоять атомным ракетам. Единственная угроза для Мандата — это неизвестный агрессор…

— Надо подождать пять минут, — прошептала она, — пока землянин не сменит марсианина в карауле у входа.

— Куда мы идем? — Дженкинс схватил ее за руку. — Что ты затеяла?

Его охватило внезапное подозрение. Она была красива, но это все, что он знал о ней. Красота не должна ничего значить для умирающего человека. Она с пренебрежением относилась к людям астероидов, — не зная, какие они. Но, очевидно, ей многое было известно о циничных замыслах дяди, а ведь она служила ему.

— Я просто хочу помочь тебе, Ник, — ее светлые глаза раскрылись в невинном удивлении.

Он напряженно изучал ее лицо.

— Если тебя послал не мой дядя, то кто же? — настаивал он.

Он знал, что обыкновенная секретарша не могла преодолеть все сложности его освобождения. Он почувствовал, как его лицо окаменело, глаза сузились, но девушка открыто улыбнулась в ответ.

— Меня никто не посылал, — мягко возразила она. — Просто я подумала, что тебе нужна помощь.

— Да, нужна, — с горечью признал Дженкинс. — Но там, на Торе, ты сказала, что не веришь в передатчик Бранда.

— Но тогда еще не началась война, — тень страха легла на ее прекрасное лицо. — Тогда я еще не видела, как танки смяли баррикады астеритов, как автоматные очереди косили безоружных мужчин и женщин, бегущих в укрытие.

Ее голос упал.

— Я думала о том, что ты сказал мне, Ник. В то утро в офисе дяди я нашла его книгу и прочитала раздел о свободе энергии. Я изменила свое мнение и сказала мистеру Бранду, что мы должны помочь в установке передатчика.

— И что он ответил?

— Просто рассмеялся, — она озадаченно поморщилась. — Я совсем не понимаю твоего дядю, Ник. Он говорит, что когда-то был таким же глупым идеалистом, как ты сейчас. И еще он сказал, что передатчик никак не остановит войну. Что тебе безопасней будет в тюрьме. Это возмутило меня, и я ушла; теперь я здесь.

— Это правда? — Дженкинс с надеждой изучал ее лицо. — Ты действительно хотела помочь мне?

— Разве я не доказала это?

Он отрицательно покачал головой. Ее тихий голос звучал убедительно, глаза смотрели открыто. Он очень хотел верить ей, но сомнения не отпускали его.

— В любом случае, ты должен идти со мной, — ее милая улыбка бросала вызов его недоверию. — Если ты не хочешь пули в затылок!

— Веди! — Дженкинс пожал плечами. — Мне нечего терять.

— Даже жизни, — добавил он про себя.

Глядя на легкие морщинки на ее носике, когда она посмотрела на часы, он ощутил светлую и теплую грусть. Если бы он не умирал…

— Пора, — она заглянула за угол и махнула ему. — На дороге должна стоять машина.

Дверь охранял смуглый землянин в форме гвардейца глубокого космоса. С бесстрастным лицом он кинул им и быстро шепнул:

— Пошевеливайтесь и быстро!»

Выйдя на улицу, Дженкинс представил себе окна, ощетинившиеся дулами автоматов за его спиной. Он старался не выдать своего страха.

— Не расслабляйся, — девушка схватила его за руку и потащила через безлюдный тротуар к маленькой электрической машине. Она не заметила серый танк, остановившийся на перекрестке.

— Залезай, — прошептала она. — Садись за руль. У меня есть пропуска.

Дженкинс поспешно завел машину. Девушка сунула ему в руку две визитки с именами: «Н.Дженкинс, судебный клерк» и «Джей Хардин, машинистка суда». Охранник возле танка посмотрел на визитки и рявкнул:

— Проезжайте, мистер, освободите улицу!

Дженкинс поехал.

— Ну, что теперь? — спросил он девушку.

— Теперь все зависит от нас, — ответила она. — Я освободила тебя из тюрьмы. Каковы твои планы, мистер Дженкинс? — Ее холодные голубые глаза смотрели с вызовом.

— Планы? — Ник грустно засмеялся. Какие могут быть планы у умирающего, если он должен бороться с секретными агентами и космическим флотом неизвестной планеты, если у него такой сомнительный союзник, как эта непонятная девушка, и если его цель — практичные люди называют донкихотством.

Дженкинс перестал смеяться и расправил плечи.