Отсюда восьмой вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что необычное расположение резолюций членов Политбюро на этом письме в большей степени указывает на его подложность, чем на подлинность?
9. Теперь, уважаемый суд, прошу обратить внимание на атрибуты так называемого «письма Берии». Из атрибутной записи следует, что оно от неизвестного числа «марта 1940 года №794/Б». Но наличие на письме номера при отсутствии даты в подлинном документе маловероятно до невозможности, поскольку это одна запись в журнале регистрации и на письме, производимая одним канцелярским работником. Причём для наносящего эту запись канцелярского работника нанесение даты важнее нанесения номера, поскольку дата свидетельствует о том, что он не задержал отправку письма из канцелярии.
Отсюда девятый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что отсутствие даты на этом письме в большей степени указывает на его подложность, чем на подлинность?
10. Суду будет интересно узнать, что впервые эти документы увидели свет 18 лет назад на заседании Конституционного суда, рассматривающего так называемое «дело КПСС» в октябре 1992 года. Документы представили, чтобы обвинить КПСС в расстреле польских офицеров. Но тогда на «письме Берии» №794/Б стояла дата «5 марта», что со всею определенностью следует из стенограммы процесса. И именно эта дата послужила Конституционному суду в качестве одного из доводов, что данные документы подложные, поскольку невероятно, чтобы письмо 5 марта было зарегистрировано в секретариате НКВД и в тот же день, 5 марта, рассмотрено на заседании Политбюро.
И у меня десятый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что после заседания Конституционного суда в 1992 году, Росархив стер с «письма Берии от …марта 1940 года №794/Б» дату 5 марта?
11. Руководитель Росархива Андрей Артизов в интервью «Российской газете» сообщил: «Среди документов, во-первых, записка наркома внутренних дел Лаврентия Берии от 5 марта 1940 года в Политбюро». Отсюда вопрос к ответчикам - у вас что, сохранился более ранний вариант фальшивого письма Берии №794/Б, который предъявляли Конституционному суду в 1992 году, – с датой «5 марта»?
12. У суда уже должен возникнуть вопрос – если известен номер письма и год, то ведь легко узнать по журналу регистрации в НКВД дату его написания. И мы узнали эту дату из писем начальника управления регистрации и архивных фондов ФСБ РФ генерал-майора В.С Христофорова №10/А-1804 от 31.12.2005 и 10/А-120 от 19.01.2006 года. Христофоров сообщил, что письмо Берии за №794/Б являлось сопроводительным письмом к иным документам на 25 листах и отправлено оно из НКВД 29 февраля 1940 года. То есть фабрикаторы документов уничтожили подлинное письмо Берии №794/Б и заменили его подложным.
Отсюда двенадцатый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что подмена подлинного письма Берии №794/б от 29 февраля 1940 года и приложений к нему некоей бумагой с таким же номером без приложений от неизвестного числа марта свидетельствует о подложности этой бумаги?
13. У суда может возникнуть вопрос – а может это, так сказать, письмо без даты и было отправлено 29 февраля? Нет, уважаемый суд, это исключено. Дело в том, что в тексте подложного «письма Берии от …марта 1940 года №794/Б» содержатся точные числа польских пленных, которые появились в НКВД в справке Сопруненко от 3 марта, посему это письмо никак не могло быть написано и отослано 29 февраля.
И у меня тринадцатый вопрос к ответчикам – признаёте ли вы, что текст «письма Берии от …марта 1940 года №794/Б» невозможно было написать тогда, когда, судя по номеру, оно было реально отослано, то есть, признаёте ли вы это ещё одним признаком его подложности?
14. Далее. Первые три страницы «письма Берии» напечатаны не на той пишущей машинке, на которой напечатана четвертая страница (экспертное заключение прилагается). Суд понимает, что в подлинном письме НКВД такого быть не может, поскольку изменить начало документа после того, как его подписал нарком, - это совершить преступление.
Отсюда четырнадцатый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что переделка письма Берии, да еще и на другой пишущей машинке, является безусловным признаком его подложности?
15. Но, уважаемый суд, это не всё о пишущих машинках. Четвертая страница напечатана на пишущей машинке, использовавшейся для подготовки других, заведомо подлинных писем Берия, а первые три страницы – на машинке, шрифт которой не выявлен ни в одном из пятнадцати найденных в архивах и исследованных к сегодняшнему дню писем Берия за период с декабря 1939 по сентябрь 1940 г.
Отсюда пятнадцатый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что переделка «письма Берии» на другой пишущей машинке, которая при подготовке подлинных писем Берии не использовалась, является безусловным признаком его подложности?
16. Теперь, уважаемый суд, о нескольких признаках подложности, которые понятны из текста. В «письме Берии» объявлены «неисправимыми врагами советской власти» 14 736 офицеров и 18 632 заключенных, но рассмотреть дела и расстрелять предлагается 14 700 одних и 11 000 других без разъяснения, что делать с остальными «закоренелыми» врагами и как отделить одних от других. А как исполнители должны были решать, кого именно осуждать? В подлинном письме подобная глупость немыслима.
Ведь это всё равно как если суд признает, что ответчик должен деньги трем истцам, но в решении обяжет его выплатить долг всего двоим и не сообщит, кому именно. Как судебный исполнитель будет взыскивать долг и в чью пользу?
Поэтому шестнадцатый вопрос к ответчикам таков – признаете ли вы, что смысловые нелепости этого письма являются признаками его подделки?
17. А вот, уважаемый суд, признак, который, возможно, будет плохо понятен председательствующему, но, безусловно, понятен любому сотруднику аппарата НКВД того периода. В «письме Берии» генералы объединены в одной строке с подполковниками, чего в подлинном документе НКВД быть не могло – во всех подлинных документах НКВД генералы вносились отдельной строкой и не объединялись даже с полковниками.
Отсюда семнадцатый вопрос к ответчикам таков – признаете ли вы, что несоответствие делового стиля написания писем той эпохи тексту в этом письме является признаком, свидетельствующим больше о его поддельности, чем о подлинности?
18. Теперь, уважаемый суд, хотя мы еще не закончили с этим «письмом Берии», давайте перейдём к «Выписке из протокола Политбюро» №1 (на имя Берии), поскольку затронем общий для обоих этих документов момент. В «Выписке», в этом, так сказать, документе, предлагается дела на польских офицеров рассмотреть судебной тройке, способной выносить приговоры о расстреле виновных.
Чтобы было понятно, о чем идет речь, сообщу суду, что и в царской России, и в СССР до 1953 года помимо судов общей юрисдикции существовал специфический суд, называвшийся Особым совещанием при МВД, который тоже мог осуждать подсудимых определенного рода и приговаривать к наказаниям в виде лишения свободы. Но представим, что не в царской России, а сегодня в Федеральную службу исполнения наказаний поступит приговор какого-то Особого совещания при МВД России с требованием поместить в лагеря определенных граждан. Как УФСИН эти приговоры исполнит, если сегодня ни в Конституции, ни в законах России, ни в инструкциях УФСИН нет никакого Особого совещания?
Так вот, краткий период, закончившийся в 1938 году, в СССР существовали судебные тройки, имеющие право приговаривать подсудимых к расстрелу, но своим совместным Постановлением от 17 ноября 1938 г. Совет народных комиссаров СССР (правительство Советского Союза) и ЦК ВКП(б) (орган руководства партией, более высокий, нежели Политбюро) все судебные тройки запретили: «Ликвидировать судебные тройки, созданные в порядке особых приказов НКВД СССР, а также тройки при областных, краевых и республиканских управлениях РК милиции. Впредь все дела в точном соответствии с действующим законодательством о подсудности передавать на рассмотрение судов или Особого совещания при НКВД СССР».
