37. Ниодин делопроизводитель не поставил бы на «Письмо Шелепина», посланное в 1959 г., штампик входящего номера в 1965 году. Ведь из этого действия следует, что канцелярист общего отдела ЦК не передавал сверхсекретное письмо Генеральному секретарю ЦК 6 лет и 6 дней! И тот канцелярист, который поставит этот штамп, будет за это незаконное хранение секретного письма неизвестно где отвечать.
Соответствующий вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что появление на письме штампа входящей регистрации через 6 лет после отправки письма является признаком его подложности?
38. Еще смешнее то, что на письме есть еще один штамп от 20 марта 1965 года. Теперь получается, что письмо уже давно не работающего председателем КГБ Шелепина было действительно передано уже находящемуся на пенсии и объявленному «волюнтаристом» Хрущеву и тот после прочтения отослал его в другой отдел ЦК, где его от «волюнтариста» на пенсии приняли и зарегистрировали.
Вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что появление на письме штампа регистрации в 1965 году является признаком подложности письма?
39. Письмо написано от руки, но не Шелепиным, зарегистрировано в канцелярии КГБ, следовательно, отправлено не лично Шелепиным, а обычной почтой. И если не считать это письмо подделкой, то получается, что в 1959 году на весь Комитет госбезопасности была всего одна пишущая машинка, да и та к этому времени сломалась.
Вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что написание от руки письма обычной служебной переписки является признаком подложности этого письма?
40. На «Письме» нет ни малейших помет или распоряжений ни одного секретаря ЦК КПСС – фальсификаторы не смогли их придумать, но теперь получается, что письмо Шелепина никто из секретарей ЦК вообще никогда не видел, что по отношению к письму Председателя КГБ невозможно.
Вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что отсутствие каких-либо помет секретарей ЦК на письме является признаком подложности этого письма?
41. Описывая «решение Политбюро», которое должно было лежать у исполнителя «Записки Шелепина» перед глазами, он написал «Постановление ЦК», чего не могло быть – Шелепин безусловно знал разницу между ЦК и Политбюро.
Вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что использование понятия ЦК вместо Политбюро ЦК является признаком подложности этого письма?
42. Описывая «решение Политбюро ЦК ВКП(б)», исполнитель написал «ЦК КПСС». Но ни Шелепин, ни исполнитель подлинной записки на имя первого лица страны не могли в столь важном документе спутать названия партии.
Вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что незнание фабрикаторами фальшивки старого названия партии, является признаком подложности этого письма?
43. В «Письме Шелепина» уже во втором предложении значится: «Всего по решениям специальной тройки НКВД СССР было расстреляно 21.857 человек, из них: в Катынском лесу (Смоленская область) 4421 человек, в Старобельском лагере близ Харькова 3820 человек, в Осташковском лагере (Калининская область) 6311 человек и 7305 человек были расстреляны в других лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии».
Но тысячами документов установлен и, более того, входит неотъемлемой частью в версию самих клеветников России неопровержимый факт, что в апреле-мае 1940 года пленные поляки были вывезены из Старобельского и Осташковского лагерей военнопленных живыми! Как же настоящий Шелепин, глядя на настоящие документы, мог написать, что поляки расстреляны в Старобельском и Осташковском лагерях?!
Вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что незнание исполнителем документа основополагающих моментов дела, по поводу которого подготовлен документ, является признаком подложности этого письма?
44. Настоящий Шелепин, глядя на настоящие документы, не мог написать, что Старобельский лагерь находится «близ Харькова». Ведь в настоящих документах был указан истинный адрес Старобельского лагеря, который в действительности находился не в Харьковской, а в Ворошиловградской области - почти в 250 км от Харькова!
Аналогичный вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что незнание исполнителем документа основополагающих моментов дела, по поводу которого подготовлен документ, является еще одним признаком подложности этого письма?
45. В «Письме Шелепина» указаны на 1959 год целыми и хранящимися в архиве «учетные дела на военнопленных» Старобельского лагеря, но эти дела были сожжены еще 25 октября 1940 г., о чем инспектор Письменный и сержант госбезопасности Гайдидей в тот же день составили акт, давно опубликованный и прекрасно известный историкам.
Аналогичный вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что незнание исполнителем документа основополагающих моментов дела, по поводу которого подготовлен документ, является еще одним признаком подложности этого письма?
46. Уважаемый суд! В жизни очень часто так бывает, что ведомство плохо работает, а начальство не может снять главу этого ведомства с должности, поскольку тот все причины плохой работы убедительно объясняет как раз плохой работой самого начальства. Но имеется универсальная причина для снятия любого руководителя – его малограмотность. И все руководители это прекрасно понимают, посему делают все, чтобы не дать начальству обвинить себя в малограмотности, тем более в таком бросающемся в глаза моменте, как незнание русского языка. По этой причине письма, посылаемые начальникам, тщательно вычитываются, чтобы не допустить ни единой грамматической ошибки.
У меня вопрос к ответчикам – сочтете ли вы подлинным письмо на двух страницах от министра премьер-министру, в котором будет обнаружено два десятка грамматических и орфографических ошибок?
47. Так вот, уважаемый суд, «Письмо Шелепина» написано с густым иностранным акцентом. Это только в понимании иностранцев: раз Советский Союз, то в нем должны быть и «советские органы власти». В СССР так никто не сказал бы, поскольку слово «советский» абсолютно однозначно и определенно относилось только к Верховному Совету, облсовету, райсовету. Но только назывались они не «советские органы власти», а «органы Советской власти», и только так, поскольку «советский» в данном случае это не принадлежность к государству, а собственное имя данного органа власти. И названия этих органов даже рядовыми гражданами не путались, а уж работниками КГБ!.. Поэтому строки «Письма Шелепина»:«Для Советских органов… по инициативе Советских органов власти», - режут слух своим иностранным происхождением точно так же, как и «моя твоя не понимай».
И, наконец, в «Записке Шелепина №632-ш» - относительно небольшом сочинении (две странички рукописного текста и приложение к ним из шести строк) - содержится 29 орфографических и грамматических ошибок! Это много даже для диктанта двоечника-второгодника и попросту невозможно для документа особой важности, направленного за подписью высшего руководителя крупнейшего государственного ведомства на имя первого лица государства. Заметим, что такого большого количества орфографических и грамматических ошибок не выявлено ни в одном аналогичном документе того периода.
В связи с этим у меня вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что незнание русского языка исполнителем документа, направляемого от министра премьеру, и нерусские обороты этого документа являются достаточно убедительными признаками подложности письма?
Ю.И. МУХИН
СВОБОДА БУДЕТ!
В №7 я поместил реплику читателя, обращенную ко мне, но не стал сразу на нее отвечать, чтобы мой ответ не был реакцией непосредственно на эту реплику.
В ней автор, с одной стороны, поучает меня: «Между тем многолетний исторический опыт свидетельствует: хищническую природу капитализма никакими средствами и ухищрениями изменить невозможно, а трудовой народ в рамках капиталистической системы никогда не сможет завоевать права на достойную человека жизнь». Ладно, положим, автор не знает, что мне уже далеко за 80, и я все годы Советской власти слушал именно эти поучения. А после этого видел, как «трудовой народ» уничтожил мою Родину - СССР, которую я защищал в Великую Отечественную, как этот «трудовой народ» втоптал в грязь своё право на достойную жизнь.
