— Можете брать всё, что понравится. А затем замок должен быть уничтожен. Пусть на его месте останутся только скалы. Отправьте меня прямиком в Мэнигу. Не хочу при этом присутствовать.
Наместник был более чем уверен, что Квадра даже и не подумает грабить Тильецад. Ни к чему им это… Но соблюсти видимость приличий Цервемза считал необходимым.
Убедившись, что подчинённые не только услужливо поклонились, но и всё поняли, он ступил на перемещающий коврик, расстеленный одним из Квадры, и начал отсчитывать шаги: сначала восемь, чтобы уйти из Дросвоскра. За спиной вспыхнуло грязно-бурое зловонное пламя. Гибнущий Тильецад быстро растворился в сгущающемся дымном мареве. Оставалось ещё восемь шагов…
…и вот уже, уставший Цервемза брёл ко дворцу, неся несколько на отлёте довольно объёмистый и тяжёлый тюк. Ноша мешала идти, но, очевидно, в мешке находилось нечто чрезвычайно ценное. Всего несколько секунд назад он был ещё в Тильецаде, а теперь возвратился в столицу и направлялся прямо в личные покои Его Величества. За долгие годы придворной службы сначала в Кридоне, а потом в Мэниге вельможа должен был привыкнуть ко многому. Но каждый раз, когда ему приходилось пересекать сударбские просторы с помощью коврика, царедворцу становилось несколько не по себе. Если путешествуешь по старинке — есть время обдумать жизнь и помудрствовать о её превратностях. Если несешься в экипаже — по крайней мере, успеваешь собраться с мыслями. Но когда от одного конца Империи до другого нужно сделать всего несколько шагов — тут уж не до философии. Неприятное это дело пролетать через всю страну, не понимая, по земле, по воде, по воздуху или сквозь всё это двигаешься. Но до удобств ли, если речь идёт о том, как объяснить Арниту, почему его повеление выполнено не полностью?
Несмотря на связанные ветки и действие подчиняющего зелья, Цервемза оставался Цервемзой. Разве что на прямой бунт и попытку свержения Йокеща он теперь не был способен. Но досадить своему господину мог. Теперь царедворцу нужно было выдать свои промахи за дальние стратегические планы, спастись да ещё выторговать новые полномочия в анклаве. Он и сам не знал, чего хочет, но понимал, что требовать будет намного больше, чем сможет получить.
II
— С чем пожаловал, любезный мой Цервемза? — насмешливый голос Императора раздался совершенно не с той стороны, откуда ожидалось.
Советник резко обернулся и вздрогнул — за время его отсутствия Правитель окончательно вернул прежний облик. Чтобы скрыть удивление, вельможа согнулся в глубочайшем поклоне. Он не видел, но понял, что повелитель ехидно улыбается:
— Что же ты смутился… Забыл, как я выгляжу? Ну, полюбовался и хватит… — Император изнывал от нетерпения. — Рассказывай…
— Право же, сир, я не решаюсь… — к горлу Цервемзы подкатил страх.
— Ты не смог выполнить моей просьбы, не так ли? — участливый тон Арнита обдал Советника холодом.
— Отчего же… — Цервемза лихорадочно подбирал слова. — Выполнил… Но, сир, не совсем так, как вы повелели…
— Как так?
— Осмелюсь ли объяснить суть дела?
— Осмелься-осмелься! Да поживей, пока у меня осталось хоть какое-то терпение.
— Дюки уничтожены. Все. Вот доказательство, — Наместник подал Императору свёрток, который до сих пор держал в дрожащих руках.
Взглянув на содержимое, Арнит вздрогнул:
— Значит, вот как выглядели наши враги… Действительно жутко. И таких страшилищ кто-то почитает? В таком случае, мои амграманские подданные — истинные болваны… — он с трудом справлялся с дурнотой. — Ладно, этот трофей весьма украсит торец картинной галереи. Таких диковин там как раз и не хватает. Вели оформить покрасивее, и пусть повесят вместо идиотского гобелена, который там весь вид портит… Это хорошо… А что же не так?
— Так вот, Государь, дюки истреблены. Двоих убил ваш покорнейший слуга. Но… — Цервемза старался придать своему голосу максимально уверенную интонацию — …талисманов при них не было… Точнее, отступая под нашим натиском, они испугались справедливого возмездия за свои злодеяния и сожгли себя каким-то разноцветным огнём… Дотла! Короче, от них ничего не осталось. Увы, мои солдаты погибли в том сражении все до одного.
— Ну что ж… Ты несказанно порадовал меня подарком. Жаль, конечно, что бессмертие пока ускользает… — Император сделал паузу. Потом сверкнул глазами и угрожающе-игривым тоном продолжил — …но оно ведь ускользает не только от меня. Не правда ли?
Цервемза предпочёл сделать вид, что не понял.
Арнит прекрасно знал нрав своего воспитателя и понимал, что даром этот проныра не делает ничего и никогда, поэтому с нетерпеливой усмешкой произнёс:
— Так… какой же ты хочешь награды за свои подвиги?
— Сир, помилосердствуйте! — похоже, подчиняющее зелье ещё действовало. — Есть ли для старого солдата лучшая награда, чем ваша личная благодарность?
— Ладно-ладно… Благодарность — не талисман, на шею не повесишь…
Цервемза очередной раз поклонился. На этот раз настолько низко, словно непременно желал подмести волосами дворцовый пол. Голос старика дрогнул то ли от умиления, то ли от страха близкого разоблачения:
— Да чего же я могу желать… Вы же знаете, сир, что я одинок и богат, — Цервемза явно лукавил, поэтому всё-таки разогнулся и скользнул взглядом по лицу Императора. — Ко всему — ещё и немолод… Вот разве что…
— Смелее! Я слушаю тебя…
— Это необходимо не столько для меня, сколько для укрепления вашей единоличной власти в Дросвоскре, да и во всём Сударбе. Теперь, когда проклятых дюков больше нет, я могу без боя войти в Амграману и объяснить её жителям, что сумел по вашему приказу победить злую магию, опутавшую весь анклав…
— Ты всерьёз считаешь, что они поверят? — Арнит понимал, что его слуга весьма неглуп, чтобы наивно рассчитывать на народную любовь и благодарность.
— Полагаю, сир, что нет… Но это не важно… В таком случае придётся объяснять этим олухам, что едва ли они смогут как-либо противостоять человеку, который по воле Императора не только уничтожил проклятое племя, но и разрушил самое их гнездо, — Наместника передёрнуло от тильецадских воспоминаний. — Но…
— Продолжай…
— …боюсь, мне придётся приложить массу усилий к тому, чтобы убедить амграманское быдло в своей правоте… Уж больно много в Дросвоскре собралось предателей Короны.
— У тебя, кажется, есть Квадры… — начал Арнит.
— Так вот, здесь уже не хватит просто действия Четвёрки, — Императорский Советник больше не выглядел сентиментальным лизоблюдом, пришедшим к господину за очередной подачкой. — Я прошу об особых полномочиях.
— О каких еще? — Император раздражённо вскинул голову.
— Это, сир, безусловно, не моё дело, — заговорил Цервемза настолько бархатисто и вкрадчиво, что Арнит невольно усмехнулся, представив, как, должно быть, такой голос действует на слабый пол. — Но пока что я всё-таки являюсь вашим личным Советником, поэтому осмелюсь предположить, что уже в самом ближайшем будущем Вашему Величеству всё равно придётся ужесточать законы…
— С чего бы вдруг? Объясни толком! — Правитель сделал паузу и вдруг выпалил: — А тон свой оставь для баб!
Наместник явно смутился и отвесил очередной поклон:
— Увиденное в Дросвоскре вызывает у меня подозрения, что существует заговор дюковских приспешников, которые готовят мятеж.
— Где же? — упавшим голосом спросил Император.
— Похоже, по всей стране. А когда вы объявите о восстановлении своего имени и облика, недовольных тоже будет немало… — выдержав холодный испытующий взгляд своего ученика, учитель продолжил: — Поэтому я нижайше прошу дать мне право арестовывать, судить, а главное — казнить!
Арнит молчал. Долго. Это могло означать что угодно.
— Ладно, — промолвил он. — Похоже, ты прав… Получишь всё, что просишь…
— Благодарю, молодой госпо… — старик осёкся. — Благодарю, сир! Если честно, я устал от всей этой свистопляски. Дозвольте мне немного отдохнуть. Обещаю, что примерно через месяц, когда им всем там надоест плакать и придумывать, как можно меня да и вас, сир, наказать за убийство их бесценных дюков, вернуться в Амграману на правах победителя и освободителя.
