— Ну вот то-то же… — успокаиваясь, тяжело вздохнул Игорь.

И Костя понял, что это вовсе не показуха, его внешний вид, разговоры о непонятном и что он действительно переживает за справедливость, за родину, за Россию и за весь белый свет.

Они захватили ящик с оборудованием и пошли. Темнело на глазах. Воздух стал влажным и наполнился весенним, пряным теплом. Со стороны реки тянуло прохладой. Робко квакали лягушки. И пахло так, как может пахнуть только в конце апреля — смолистым запахом тополиных почек и первой сиренью. Игорь упрямо тащил свою 'снайперку', Сане достался пулемет ПКМ и коробки с патронами. Костя шел налегке. Как ни странно, но он безошибочно вышел прямо к дому, хотя до этого никогда не замечал в себе способности к ориентированию в темноте. То ли верный пес помог, то ли просто повезло, но только через пять минут они уже ступили на монументальную лестницу и поднялись наверх. Массивная двухстворчатая дверь преградила им путь. Костя поискал справа, где, по идее, должен быть звонок, действительно нашел его и нажал на кнопку. Переливчата трель эхом раздалась внутри. Сразу стало ясно, что дом необитаем.

— Может, никого нет? — предположил Сашка, вглядываясь в мутные окна.

— Не может такой домяра быть брошенным, — уверенно сказал Игорь. — Разграбили бы.

И оказался правым, потому что откуда-то сбоку раздался голос:

— Ну чего? Чего трезвоните?!

В темноте белело лицо.

— Ночевать не пустите, хозяин?

— Какой я тебе хозяин?! Все хозяева уехали в эту, как ее… Канаду…

— Тем более, — заметил Игорь. — Денег дадим.

— Нужны мне твои деньги, — проворчало лицо. — А если дом спалите? Меня потом в землю зароют.

— Почему сразу спалим?! — удивился Костя. — Мы люди столичные.

— И приличные! — добавил Сашка, хихикнув.

Дорого могло стоить его хихиканье, если человек примет их за местную шпану.

— Да, и приличные, — поспешно согласился Костя, выступая вперед. — Ничего плохого не сделаем.

— А что, деньги действительно есть? — не поверило лицо.

— Деньги есть. Жратвы только нет, — сказал Игорь со своей обычной бравадой.

Сердце у Кости упало, сейчас откажет, подумал он. Но лицо спросило:

— А эти… как его… евро есть?

— И евро есть.

— Ладно… идите… — согласилось лицо и пропало в темноте, зато появилась узкая полоска света.

Все спустились с крыльца. Лицо оказалось сторожем, суховатым и юрким, вооруженное берданкой времен гражданской войны.

— Сперва давайте деньги, — потребовал он, когда они вошли в цокольную часть дома.

— Что же тебе хозяева не дали что-нибудь поприличнее? — усмехнулся Игорь.

— А у них зимой снега не выпросишь, — проворчал сторож. — А собаку?! Собаку зачем?! — закричал он.

— За собаку я заплачу, — сказал Костя.

— Двойную цену! — уперся сторож.

— Экий ты мужик? — удивился Игорь. — Мы можем тебя сейчас связать и переночевать бесплатно. Чего ты такой не русский? У своих хозяев научился?

— Будешь здесь с вами нерусским, — проворчал сторож. — Капитализм сейчас, всем кушать хочется.

— В общем так, — сказал Костя. — Я тебе даю пятьдесят евро за всех, и за собаку тоже! Фирштейн?

— Фирштейн, — согласился сторож. — Но жратва отдельно!

— Хорошо, и за жратву двадцать.

— А что и жратва есть? — обрадовался Сашка, который, как и все, изрядно проголодался.

— Идите за мной, — с нотками осуждения в голосе сказал сторож, получив деньги.

Пока они шли по подвалу, Сашка отстал, а потом догнал, пряча под одеждой бутылку вина и, радостно скалясь, подмигнул Костя. Костя ничего не понял. Тогда Сашка незаметно показал бутылку.

— Молодей! — прошептал Костя. — Сейчас выпьем.

Сторож выделил им третий этаж.

— Здесь все есть: вода, ванные. Шести комнат вам вполне хватит. А еда на кухне.

— Чур, я в ванную! — воскликнула Завета.

Сашка посмотрел ей вслед и достал бутылку. Игорь воскликнул:

— Ух, ты! — И попросил развязать ему руку.

Они вошли в одну из комнат. Костя посмотрел рану и наложил повязку с антибиотиком.

— Все нормально, через два дня будешь, как стеклышко.

— Ладно, — согласился Игорь. — Открывай!

Сашка откупорил бутылку, нашел стаканы, и они выпили. Вино оказалось белым, с тонким мускатным вкусом.

— Хорошее вино, — заметил Игорь.

— Ясный пень, — ответил Сашка, — хозяева этого особняка дрянь пить не будут. Сходим еще?

— Пойдем, — сказал Костя и позвал пса.

Он назвал его Дозором, и самое удивительное, что пес сразу отозвался на кличку.

Сторожа они больше не увидели. Зато на кухне обнаружили самые разнообразные консервы.

— Хлеба только нет, — посетовал Сашка.

— А как по-английски хлеб? — спросил Костя.

— Булка.

— Вот тебе хлеб, — он поставил на стол банку с цветастой наклейкой булки.

Вначале Сашка рассмеялся, а потом испуганно прикрыл рот ладонью. Но обошлось: сторож не прибежал. Они спустились за вином. Но дверь в подвал оказалась закрытой. Костя на всякий случай поковырялся ножом в замочной скважине. Дозор тоже принимал живейшее участи во всех его действиях. Он все больше и больше нравился Косте.

— Что будем делать? Может, рванем? — Сашка достал гранату.

Косте показалось это уже слишком. А Дозор в недоумении навострил уши. Костя заподозрил, что пес понимает человеческую речь.

— Да ну, на фиг? — сказал он, — поищем на кухне.

Они вернулись. Кухня была огромной — как танцевальный зал средних размеров. Они разбили ее по секторам и принялись искать. Действительно, через пять минут Сашка нашел в самом дальнем углу буфета неприкосновенный запас алкоголя.

— Вот это да! — обрадовался он и огорченно почесал затылок: — Мы столько не выпьем.

Здесь было все: от сухого виноградного вина, до мартини и еще какие-то бутылки с непонятными наклейками.

— Возьмем для Заветы розовое?

— Возьмем, — согласился Костя.

— Ты думаешь они там?..

— Черт его знает? — пожал плечами Костя. — Не наше дело.

— Я тоже хочу, — признался Сашка.

— И ты туда же! — осуждающе заметил Костя.

— А чего? Ой! — он посмотрел в ближайшее зеркало. — Я и забыл о своем лице.

— Ха-ха! — коротко рассмеялся Костя. — Оказывается, все мечтаю об одном и том же.

— Ну а чего? Чего? — возбужденно заблестел глазами Сашка. — Когда еще такие приключения выпадут? В чужом городе, в чужом особняке.

— С чужой женщиной, — добавил Костя.

— Ну да, — плотоядно, улыбаясь, согласился Сашка, — с чужой женщиной, она в ванной…

— И не думай! — предупредил Костя. — Игорь тебе башку живо оторвет.

— Это понятно, — печально согласился Сашка и убрал улыбку с лица.

Они прислушались: вода шумела в трубах, ассоциируясь с огромной ванной и обнаженным женским телом. Остается, только облизываться, подумал Костя? даже в мыслях не разрешая себе ничего лишнего. Все лишнее в его жизни приносило с собой неприятности. Эта аксиома заставлял его быть осторожным и не особенно увлекаться любовными историями. К тому же он еще не решил проблему с Иркой. Начинать возвращение с измены ему не хотелось. Хотя Завета, думал он, это не совсем то, что Ирка. Ирка — как бы уже жена, я к ней привык, а Завета — неизвестно кто, но меня к ней влечет, и ничего не могу с собой поделать.

Так думал Костя, поднимаясь по мраморной лестнице, нагруженный продуктами и выпивкой. Они осторожно поскреблись. Игорь даже не отозвался. Чего они там делают? — подумал Костя.

— Думаешь, они будут нам рады? — с иронией спросил Сашка.

— Конечно, нет, — как от зубной боли Костя. — Пойдем к себе.

Дозор тоже был согласен с ним. Цокая когтями по мрамору, он ткнулся в ногу и повилял хвостом, показывая всем своим видом, что пора открывать консервы. Костя почему-то расстроился: оказалось, что все эти игры с Заветой в гляделки, ничего не значат. Он подумал о Завете нехорошо — как о столичных штучках, к которым привык, и которые ему порядком надоели. От этого ему стало легче и он глубоко вздохнул. Не научился он еще разбираться с женщинами и мучился неразрешимыми проблемами, из которых не мог вычленить главное и сосредоточиться на нем.