Вчера на пресс-конференции (Олеся Тищенко) предложила журналистам очередное объяснение миллиардам долларов, которые лежат у нее на счетах в 'Bank of New York'. По ее заявлению, эти деньги она заработала еще до мирового кризиса, поэтому все спекуляции в свой адрес считает надуманными и лживыми.

'Я чиста перед своим народом! — воскликнула она в запале на очередной вопрос о происхождении ее богатства. — Не надо спекулировать! Как человек чести, я не могу не сказать следующее: еще до президентства у меня были капиталы. Во времена кризиса каждый спасается в меру своих возможностей! У меня была возможность конвертирования часть долларов в пять тонн золота и в три тонны платины, а так же — в ювелирные изделий. Сделки проведены с соблюдением всех законов США. Подлинники документов находятся в адвокатской конторе 'Джонсон и Джонсон'. Любой желающий может с ними познакомиться'.

Весь свободный мир умилился искренности и честности первой женщины-президента Украины.

'Газета гран-тиви', пятница, 13 мая 2015.

На третий день боев Игорь Божко оглох. Подошел, чтобы постучать танкистам, а в этот момент танк и жахнул. От выстрела Игорь целую неделю ничего не слышал и ходил, как потерянный. Марков приказал от греха подальше спрятать его в подвале. Но Игорь вылез, настырно стал бродить по позициям и едва не угодил под пулеметную очередь. Тогда его связали, и он провалялся в подвале до вечера.

Этот танк — приземистый и плоский, как две лепешки, положенные друг на друга, — еще долго стоял на виду у всех, и каждые новые приходящие со стороны аэропорта или железнодорожного вокзала вначале лупили по нему, пока не превратили в решето. И потом тоже лупили, потому что издалека было трудно попять, что это такое — из-за черного гранитного постамента разбитого памятника шахтерам торчат башня и пушка. Все это было странно и страшно и даже на фоне сюрреалистичности происходящего выглядело еще более чем сюрреалистичней.

А ведь этот танк спас жизнь многим, в том числе и Косте Сабурову. Было это неделю назад, как раз когда кончились бомбежки и попер черный спецназ.

Танк был единственный их боевой механизированной единицей. Пришел он аж из-под самого Луганска. Как дошел, никто не знает. Только участвовал он в уничтожении натовского десанта. А привел его, у Кости было записано, никто иной, как командир батальона Валентин Шмалько, который таким образом дезертировал из украинской армии. До этого Костя думал, что украинская армия разбежалась, как птенцы от тени коршуна. Ан, нет. Вот Шмалько хоть и порастерял весь батальон, а одной машиной все-таки прорвался и держал оборону перекрестка между улицами Артема и Университетской, пока не расстрелял весь боезапас. А потом снял пулемет 'Утес' и стал воевать пехотинцем.

Поговаривали, что это не единичный случай, что в восточных областях и в Карпатах армия стала самостоятельно принимать решения и вроде бы даже двинулась в сторону Киева, чтобы свергнуть 'оранжевую' хунту во главе с Олесей Тищенко и поляками. Но все это было на уровне слухов и домыслов. Связи как таковой не было. Радио не работало. Интернет только через спутники, да и тот периодически глушили залетающие на территорию Украины 'аваксы'.

Костя с телевизионной группой 'Рен-тиви' как раз застрял в подвале пятиэтажки, уйти из которой они не могли даже при всем своем желании. Их, как куропаток, обложили турки и не давали поднять голову. Вначале думали, что это чечены, а потом одного поймали, когда он в магазин залез. А чего в нем лазать, если он давно пустой?

— Хочешь, с уродом поговорить? — предложил Сарайкин, командир разведки Маркова. — А то он до утра точно не доживет, у нас уже руки чешутся.

Костя спустился в подвал. В одной его краю валялся пьяный Божко и что-то мычал, а в другом у единственного окна-бойницы сидел здоровенный бородатый мужик в натовской камуфляжной форме. К удивлению Кости пленный ответил на чистейшем турецком языке. Впервые с турками Костя столкнулся в Боснии, где работал по заданию редакции. Их тогда много воевало на стороне албанцев. Теперь они добрались сюда. Это был не лучший военный материал, сколько бы их американцы ни дрессировали; они даже не были фанатичны, как мусульмане, а сильный противник наводил на них ужас. Как и грузин, их можно было напугать, например, чеченцами, тогда они бросали окопы и убегали в тыл.

— Ба! — воскликнул Костя, — это не чечен и не крымский татарин из батальона 'тахрир'. Это турок.

— Ес, ес, — обрадовался пленный. — Истумбул. Ес! Тю-рок! Тю-рок!

— Кто? — брезгливо спросил Сарайкин.

— Турок.

— Мать твою! Мать твою! Янычар! С кем же мы воюем?! — удивился долговязый Сарайкин и побежал докладывать Маркову.

Костя, который за шесть лет побывал во всех горячих точках, в которых только можно было побывать, неплохо ориентировался в том сброде, который назывался наемниками. Турки на Кавказе попадались крайне редко, вояки из них были аховые. Поэтому мы еще и живые, понял Костя. Собственно, он не очень удивился, потому что по роду деятельности был знаком с книгой 'Брат' разведчика Игоря Беркута, который предсказывал оккупацию Крыма через десять-двенадцать лет и который ошибся только в сроках и в масштабах — туркам понадобился еще и Донбасс, и вообще, вся Южная Украина. Как говорится, аппетит приходит во время еды. Все это время они спали и видели возрождение Османской империи, точнее — Великого Турана. Наконец, когда международная ситуация позволила, они под военным и политическим крылом НАТО решили прибрать к рукам все южные территории Украины, а так как Крым им был не по зубам, начали с его подбрюшья.

Пришел недовольный и заспанный Марков. Его всклокоченные волосы торчали во все стороны, как перья у необсохшего птенца, а на усах повисла табачная крошка.

— Так ты турок? — наклонился он над пленным.

Несмотря на то, что турок был большим, Марков был еще больше и шире в плечах.

— Турок, турок, — заверил Костя и хихикнул.

Немногословного Маркова он тоже побаивался, потому что у него постоянно возникало такое ощущение: стоит Маркову пошевелить рукой, как он — Костя — улетит в ближайший угол, хотя Марков всю жизнь был сугубо мирным человеком — инженером-электроником.

— Как зовут? — с насмешкой спросил Марков.

— Камиль Оз Тюрк.

— Звание?

— Рядовой третьего класса.

— Скажи ему, что сейчас член отрежем, а его убьем!

Турок, как и любой мусульманин, страшно боялся предстать перед Аллахом без мужского достоинства, ибо он переставал быть мужчиной и не мог заниматься любовью с девами на том свете.

Исхан Хаккин побледнел, на лбу у него выступил пот.

— Спроси, сколько у них сил?

— Два воздушно-десантные батальона оперативного реагирования стран НАТО, — ответил Костя после бессвязных речей турка.

Теперь турок глядел на Костю, как на своего спасителя.