— О Господи, нет! О Боже, нет!

Крик нарастал в ее горле, она повернулась и бросилась назад по темному коридору, к комнате, которая была в его конце.

Дверь открылась.

Вилма упала на колени перед камином, пальцы ее отчаянно искали осколки стекла. Наконец они ухватили большой кусок, изогнутый и острый, как кинжал. Она выгнула шею, собираясь перерезать себе горло, но внезапно ее руку, как огонь, обожгла боль, так сильно, что она с криком выронила стекло. Рука подняла ее на ноги, повернула и толкнула через комнату так, что она упала на кровать.

Она подняла руку и закрыла лицо от удара, который должен был, как всегда, последовать. Затем она опустила ее, моргая, потому что у стола, глядя на нее, стоял не Сэмми Роско. Это был значительно более молодой человек, которого она никогда раньше не видела. Он был одет в дорогой синий плащ, и у него были странные, темные глаза, которые, казалось, пронизывали ее насквозь.

Ник снова перебрал в уме все эти факты, ожидая в темноте, в едва освещенном проходе. На стук никто не ответил, но когда он взялся за ручку, дверь просто открылась.

Окно было распахнуто, ветер трепал занавески, и дождь заливал внутрь довольно сильно. Ник быстро окинул взглядом грязную, неприбранную комнату. Ноздри его затрепетали от запаха нестираного белья. Он повернулся, вышел из комнаты и спустился по лестнице.

Из квартиры на первом этаже доносился ужасающий шум. В ночи раздавался ровный, будто пульсирующий стук — это группа, танцевавшая блюз, отбивала ритм. Ник постучал в дверь несколько раз и, не получив ответа, открыл ее и заглянул внутрь.

В комнате находилось по меньшей мере тридцать, а то и сорок человек. По виду большинство из них были студентами, они ели, пили и танцевали в углу, группами по три человека. Одна пара даже занималась любовью на полу, за старомодной софой.

Молодой человек с бородой и растрепанными волосами двигался посреди толпы, наполняя стаканы из большого эмалированного кувшина. Отойдя от одной группы, он увидел Ника и подошел к нему:

— Извини, старик, у нас на этот раз никаких безобразий. Сугубо частное мероприятие.

Ник вытащил свое удостоверение, и лицо у парня вытянулось.

— Ради Бога, что случилось?

Он открыл дверь, и Ник последовал за ним в коридор, закрыв за собой дверь; шум стал намного тише.

— Ничего страшного, — сказал он, — я просто пытаюсь найти парня, который живет наверху, Чака Лайзера. Кстати, его у вас там нет?

Молодой человек усмехнулся, вынул из-за уха сигарету и сунул ее в угол рта:

— Чак? Да нет. Он ведь вертится в своем узком кругу, Господи, помоги ему!

— Да, насколько мне известно, но теперь он зарегистрирован как наркоман.

Молодой человек внезапно нахмурился:

— Послушай, а в чем, собственно, дело?

— Да ничего особенного. Я не собираюсь на него ничего вешать. Мне просто нужна его помощь, я должен кое-что узнать. Вот и все.

— Вы все так говорите!

Ник пожал плечами:

— Думай как хочешь.

Он повернулся к двери, а молодой человек внезапно воскликнул:

— О, черт возьми! Он ведь проспал свой вечерний визит к врачу. Кто-то спрашивал его примерно полчаса тому назад.

— Кто именно?

— Большой такой мужчина в грязном плаще. — Молодой человек внезапно улыбнулся: — Какая у тебя замечательная фуражка, я никогда не видел ничего подобного! Где взять такую?

— В любом хорошем магазине мужской одежды в Гамбурге. Послушай, а они ушли вместе?

Молодой человек покачал головой:

— Лайзер вышел десять минут тому назад. Я на пять минут выходил с одной пташкой, мы были в конце коридора, когда он спустился с лестницы.

— Он спешил?

— Они все торопятся, когда им нужна очередная доза. Я думаю, что он спешил получить рецепт, а для этого ему надо повидать своего врача.

— А кто его врач?

— Доктор Дэс, он живет за углом, на Барон-стрит. Он, кажется, единственный врач в городе, который принимает наркоманов. Скажите, а вы правда полицейский?

— Да, всегда был им.

— С ума сойти! — воскликнул молодой человек; глаза его выражали искреннее восхищение. — Если я поступлю в полицию, мне тоже будет гарантирована такая форма?

— Я обязательно скажу об этом главному инспектору утром, когда увижу его.

— Правда, мужик, сделай это!

Он отворил дверь и вернулся к гостям, а Ник спустился по ступенькам на улицу, под дождь. В воздухе стоял туман, густой и едкий, который забивался в горло. Он сел за руль своего мини-«купера» и отправился за угол, на Барон-стрит.

Доктор Дэс жил в доме номер 20, и медная дощечка на двери информировала об удивительных фактах, учитывая район и обстоятельства. Он был не только доктором медицины, но также членом Королевского общества медиков!

Ник позвонил, и через некоторое время услышал приближающиеся шаги. Дверь открыл высокий, очень бледный индус с высокими скулами и спокойными карими глазами.

— Доктор Дэс?

— Правильно. Чем могу служить?

— Детектив-сержант Миллер, Центральный округ. Я пытаюсь найти вашего пациента, некоего мистера Лайзера. Его нет дома, и один из его соседей сказал, что он, возможно, отправился к вам.

— Войдите, пожалуйста, сержант.

Ник последовал за доктором по коридору. Индус открыл дальнюю дверь и указал ему путь. За полированной решеткой в камине пылал веселый огонь, в углу стоял письменный стол, стены были заставлены книгами.

Доктор Дэс взял сигару с обрезанным концом из коробки сандалового дерева, стоявшей на камине, зажег ее угольком от огня и с улыбкой повернулся к Нику:

— Простите, что не предлагаю вам сигару, сержант, я получаю их с большим трудом, так как поставки очень ограничены. Сигареты вы найдете на столе, за вашей спиной.

Ник взял сигарету. Индус стоял с непроницаемым лицом спиной к огню:

— С Лайзером случилось что-нибудь?

— Нет. — Ник отрицательно покачал головой. — Речь не об этом. Я просто пытаюсь найти кое-кого, кто мне срочно нужен, и думаю, что Лайзер может мне помочь. Я знаю, что он наркоман и зарегистрирован у вас.

— Совершенно верно, — сказал доктор Дэс. — Мистер Лайзер уже два года мой пациент, даже, может быть, немного больше. Я интересуюсь людьми, которые оказываются в таком печальном положении. Я бы сказал, что очень мало врачей интересуется ими.

— Насколько глубоко увяз Лайзер?

Дэс пожал плечами:

— В день он принимает порядка семи гранов героина и шести — кокаина. Если представить себе, что для того чтобы снять боль, достаточно принять одну двенадцатую грана героина — в таких случаях это считается нормальной дозой, — можно догадаться о размерах проблемы.

— С этим можно сделать что-нибудь?

— Я думаю, в большинстве случаев — нет. У меня есть пациенты, которые «высыхают», как они это называют, до шестнадцати-семнадцати раз в день. Они регрессируют с поразительной быстротой. Беда в том, что большинство из них страдает различными уродливыми дефектами, которые и объясняют их первоначальную потребность в наркотиках.

— Но я не могу понять этого, когда речь идет о Лайзере, — возразил Ник. — Я видел его послужной список. Он очень хорошо служил в ВВС во время войны.

— Чарльз Лайзер особый, трагический случай. Он впервые попробовал героин и кокаин на вечеринке, примерно три года тому назад. Он был, вероятно, совершенно пьян тогда и просто не сознавал, что он делает.