Это все равно, как если бы слепец собирал информацию о свете. Как он может соглашаться с тем, у кого есть глаза? Он собирает информацию о свете, но информация и остается только таковой, она вовсе не опыт. Опыт непременно будет совсем другим. Опыт имеет другое качество, и вопрос не только в количестве. Это не значит, что я знаю больше или меньше их, вопрос не в «больше» или «меньше». Я просто знаю, а они собирают информацию от других людей. Их знания заимствованы, и, конечно, человек, который живет заимствованными знаниями, вся жизнь которого зависит от заимствованных знаний, обречен бояться того, кто испытал явление.

Они всегда были против меня, это для меня не новость. Вот если бы они не были против меня, то это было бы удивительно. Это будет почти невероятно! Их неприятие меня просто доказывает, что человек ничего не узнал, как будто его развитие остановилось намного раньше. Они до сих пор ведут себя так, как они вели себя с Иисусом, Буддой, Кришной. Их поведение не изменилось, и я полагаю, что никогда не изменится — из-за их мирских интересов. Люди вроде меня опасны для их бизнеса!

Для них это вопрос жизни и смерти. Вся их профессия зависит от заимствованных знаний, а моя настойчивая работа направлена на то, чтобы помочь вам узнавать мир на собственном опыте. В тот миг, когда вы узнаете, все заимствованное исчезает, становится неважным, бессмысленным, теряет все свое значение. И вместе с этим исчезают все священники, все богословы, все философы, все ученые и пандиты…

В настоящий момент вы уважаете их, чтите их, потому что чувствуете, что вы невежественны, и считаете их знающими. Слепой ведет слепого! Вы гораздо честнее их, ведь вы, по крайней мере, признаете свою слепоту, а ваши ученые гораздо хитрее вас, ведь они не признаются в своем невежестве. В душе они знают об этом, но ничего не показывают. Они продолжают скрывать свое невежество всеми возможными способами. А люди вроде меня начинают разоблачать их. Как же они могут смириться с этим?

Вы всегда знали о том, что ученые одномерны. Они и должны быть одномерными, если они хотят быть учеными. Если человек пытается узнать все о Боге… запомните это «о». Зная Бога, человек станет многомерным, потому что Бог означает целое существование. Зная Бога, он познает все сущее, но, зная о Боге, он будет вынужден стать одномерным. Он должен сосредоточить свой ум, он должен постоянно сужать свое сознание, он должен дать точное определение. Естественно, он знает о Боге все больше, но все меньше — обо всем остальном. Его знания включают в себя Бога, а все остальное исключают.

Поэтому власти всегда ведут себя неумно. Что касается их области деятельности, то здесь они большие знатоки. Но если вы зададите им любой вопрос о том, что не является частью их прерогативы, то они растеряются, ведь они глупее всех дурней, так как у дурней есть много измерений. Но ученые абсолютно одномерны, они застряли в одной точке вместе со своей специализацией.

Поначалу, всего лишь две тысячи лет назад, было только одно знание без всякого разделения, оно называлось философией. Во времена Аристотеля оно называлось философией, и философия означала все знание. Поэтому, если вы заглянете в книги Аристотеля, который был основоположником западной философии, то вы найдете в них все на свете, в том числе вещи, которые вообще не имеют никакого отношения к философии.

В этих книгах, например, есть информация о том, сколько зубов у женщины. Что общего у этой информации с философией? И даже здесь он ошибается! У Аристотеля были две жены, а не только одна, и он мог очень легко посчитать их зубы. Что касается зубов женщины, то вам не нужно даже просить ее открыть рот, так как он всегда открыт! Вы можете очень легко посчитать зубы, и здесь нет никаких трудностей. У него были две жены, и все равно он сильно ошибся! Аристотель говорит, что у женщин меньше зубов, чем у мужчин. Отсюда его логика: как женщины могут сравняться с мужчинами? Он так и не потрудился ничего проверить.

Но его книги содержат все. Они содержат биологию, религию, философию, математику, логику, язык, эстетику — все на свете. Они содержат физику… Именно так родилось название «метафизика», потому что в книгах Аристотеля после физики следует религия. «Метафизика» просто означает «глава после главы о физике». После главы по физике вы читаете главу по религии, отсюда и ее название — метафизика.

Если Аристотель вернется, он окажется в большом затруднении. Если он направится в Оксфорд, то обнаружит, что там преподают триста шестьдесят пять предметов. Он просто не поверил бы — триста шестьдесят пять предметов! И с каждым днем этих предметов все больше, ведь от множества ответвлений растут другие ответвления.

Я слышал историю о таком будущем:

Да, когда-нибудь будет и такое: в зависимости от того, в правой или левой ноздре у вас проблемы, вы будете должны посещать разных специалистов.

Такова специализация: человек сужает поле зрения и начинает знать все больше о все меньшем. И наступает момент, не может не наступить — по крайней мере, логически можно понять, что это однажды случится… Если так будет протекать процесс науки, когда человек узнает все больше о все меньшем, тогда однажды кто-то объявит: «Я знаю все ни о чем».

Процесс переживания совсем другой, ведь он предполагает, что вы знаете все меньше о все большем. И наступает момент, когда человек ничего не знает обо всем. Именно это Дионисий называет агносией, это и есть состояние медитации: человек ничего не знает обо всем. Он стал абсолютно многомерным. Он просто осознан, он не знающий. Знаний нет, он просто мудр.

Как знаток может согласиться с мудрецом? Знаток не может согласиться с Буддой, это невозможно, так как у них совсем разные измерения. Один знает все больше о все меньшем, а другой знает все меньше о все большем. Один, в конечном счете, достигает познания всего ни о чем, а другой, в конечном счете, достигает познания ничего обо всем — они следуют разными путями. Но Будда переживает, а знаток только накапливает информацию.